Игрок поневоле
Шрифт:
– Ты не бубни себе под нос заклинания! – Я шевельнул угрожающе Мечом. – Лучше признавайся: как выжил? Точнее говоря, докажи, что ты выжил!
По его озлобленному взгляду можно было догадаться, что подобное общение ему явно не по нутру. Скорей всего, он предпочёл бы нас умертвить, чем давать объяснения. Но наших сил не знал и явно осторожничал:
– Доказать-то я докажу, что я живее всех живых, но вот вряд ли вам это понравится… Точнее, сомневаюсь сильно, сможешь ли ты понять научные термины и сделать после моих объяснений правильные выводы.
Мгновенно
– Только не надо из себя академика строить и думать, что вокруг одни бараны. Уж умертвие от живого отличим, нам способов и умения хватит. Сейчас набросим на тебя заклятие «Прояснения», и если твоя реакция не понравится – сожжём, как курёнка в крематории.
Теперь наш новый знакомец напрягся не на шутку. И я ощутил в его ауре не только обеспокоенность, лёгкую толику страха и отчаянную решимость. Он явно собирался против нас предпринять нечто и теперь готовился, оттягивал время.
О сути и применении заклятия «Прояснение» я слышал как-то от Пятницы. Этим магическим действом проявляли личей, маскирующихся под живых, а также раскрывали прочих полуумертвий в виде вампиров, оборотней или человекообразных кобольдов. Ещё какие-то плюсики имелись, но я про них уже не помнил. И хоть у нас подобного заклятия при себе и в помине не было, я сделал грозное лицо и хмыкнул:
– Как пить дать, набросим! Что тогда о себе запоёшь?
– Петь о себе? Странное идиоматическое выражение… Но всё равно ваша настойчивость меня начинает удивлять. И закрадывается в душу вполне справедливое опасение: а сами-то вы люди?
Вопрос являлся сугубо риторическим. Мужик продолжал активно готовиться и тянул время. Но и я следил за каждым его движением:
– Не выкручивайся, пейзанин, ты на нас первым напал, вот теперь первым и отчитывайся о себе.
– Так я только этим и занимаюсь! – громко воскликнул тип с женским именем и сделал такое движение, словно мотнул от живота, параллельно земле, убийственный сюррикен. Моя настороженность помогла, опасность я заметил сразу: этакий тонкий, полупрозрачный, словно из тумана блин, понесшийся в нашу сторону. Хорошо, что у меня есть чем прикрыться. Делаю шаг навстречу опасности и стараюсь попросту отбить её Щитом обратно. Глаза тоже прикрыл, чтобы не пострадали от возможной вспышки, хотя рвануло значительно позже. Ну и когда вновь стал осматриваться, только присвистнул.
Ибо опасный блин, удачно мною отражённый, вернулся к своему создателю, да там и взорвался. Мужика отбросило взрывом метров на шесть к дальней стене, наполовину оглушило и дезориентировало, превратило изящный костюм в жалкое отрепье и покрыло тело с оставшимися на нём тряпками довольно обильным слоем сажи. Видос получился – невероятный! Мы с Санькой не удержались от нервных смешков:
– Негр! Натуральный!
– Так вот он какую тайну пытался скрыть!..
– А чего скрывал-то?
– В самом деле, мы своих братьев по разуму не едим…
С кряхтением и стонами Эванджелин поднялся, расставив в стороны руки, осмотрелся и всплакнул:
– Лучший костюм… Второго такого
– Сам виноват! – прикрикнул на него Пятница. – Зачем нас второй раз убить пытаешься?
На чёрном лице, в несмелой улыбке, показались белые зубы:
– Это усыпляющее заклинание… Хотел вас вначале осмотреть… проверить, что вы – люди.
– А потом всё-таки съесть? – Я сделал шаг, с вполне справедливым возмущением замахиваясь мечом для нанесения финального удара. – Да только наше терпение окончилось! Молись! Настал твой смертный час!
Словно не обращая внимания на мои действия, черномазый оборванец плюхнулся задницей на какой-то мешок, обхватил голову руками и застонал:
– Как же я буду молиться – если никогда не умел? Да и вообще, наше знакомство не заладилось именно по моей вине. Вместо того чтобы радоваться встрече с вами, я веду себя как последний идиот и придурок. Только и вижу оправдание себе в том, что изначально испугался, подумал, что это Скелеты-толстяки меня отыскали и теперь ломятся на кухню для убиения. Поэтому прошу меня великодушно простить и торжественно клянусь больше глупостей не делать, а только приносить пользу вашему отряду. Ну и беспрекословно выполнять все команды и распоряжения лидера. Только вызволите меня из этого здания и возьмите с собой. Никогда не пожалеете, что приняли меня в свою команду. Клянусь!
Меч я опустил, но расслабляться окончательно не спешил:
– Прежде чем мы подумаем над тем, нужен ли ты нам вообще, выкладывай о себе всю правду. Каждое слово лжи – это пинок, отвешенный тебе на прощание. Превысишь лимит подобных слов – не поленюсь ещё разок вот так взмахнуть своим оружием… – Небрежный взмах Мечом, и стоящий в пределах досягаемости разделочный стол с мраморной плитой вместо доски развалился на две половинки. – …И развалиться тебе на два одинаковых, но зеркальных фрагмента. Итак, слушаем.
Эванджелин Брок впился взглядом в мой Меч и начал с бормотания:
– Хм! Легендарное оружие действует внутри Канцелярии?.. Да и Щит… Неужели защита так стремительно разрушается?.. Но всё равно сам я отсюда не выберусь ещё года два… – И уже обращаясь ко мне, собравшемуся сделать очередной шаг и вновь угрожающе шевельнувшему Мечом: – Больше ни слова на отвлечённые темы! Только правда!
И когда стал рассказывать, я и в самом деле не мог уловить лжи в его словах. Хотя изначально и без веских доказательств услышанная история могла показаться вымышленной от начала до конца.
Мужик и в самом деле имел отношение к дворянству, как наследный барон, вот только никаким фабрикантом он не был. Хотя и стоило упомянуть, что в часах и прочих механических поделках он разбирался превосходно на зависть многим инженерам точного машиностроения.
Зато барон являлся одним из самых известных учёных в области сохранения и восстановления живой материи, а также управления процессами преобразования в материи уже неживой. Имел при этом звания академика и магистра, являлся почётным членом ещё нескольких магических школ и университетов. Это он сам так представился пышно и звучно, ну а мне, наморщившему лоб в непонимании, уже Александр подсказал шёпотом: