Игрок поневоле
Шрифт:
– Будет видно… Да и Канцура жив остался… С другой стороны – тут неплохо, лошадки накормлены и в безопасности. Возможно, и мы с тобой хоть минимальные знания по магии получить успеем.
– А спать ты сегодня где будешь? – последовал совсем уж нежданный вопрос от шестнадцатилетнего товарища. – У себя в спальне или…
И смотрит на меня так честно-честно. А мне что ему отвечать? Мол, сам много о чём мечтаю, но толком ни в себе, ни в сияде разобраться не могу? И что нуждаюсь в любом, пусть самом абсурдном и неуместном сочувствии? Вроде не та разница у нас в возрасте, чтобы идти на подобные откровения.
– Если именно спать, то только у себя. А что?
– Да мне всё равно… как бы… Но будь начеку, такая реалистка, как Даниэлла, может и на богатства Эвана польститься. Да и благородный рыцарь-паладин ей постоянно пытается голову вскружить. Смотри, Максим-Адриано, останешься без жены, будешь потом себе локти кусать.
Хотелось его грубо осадить и посоветовать не лезть не в своё дело, но… как же он был прав! Молодой, зелёный, а всё видит и всё соображает. А раз ему заметно со стороны, то насколько к этому серьёзно относятся мои потенциальные и явные соперники? И что можно им противопоставить в грядущей борьбе?
Если уж быть честным с самим собой, то никакой помощью пренебрегать не стоило. Так что, перешагнув гордость и заносчивость, я поинтересовался у юного, но наверняка верного товарища:
– И что мне делать? Может, чего дельного посоветуешь?
– Могу и посоветовать, – согласился малой, стараясь говорить баском, хоть и тон у него после этого сразу перешёл на заговорщицкий: – Год назад я помогал одному напарнику по гильдии его девчонку охмурять. Он хоть и на три года старше меня, но массу всяких трюков, словечек и подначек знал. И когда те вовремя да после нужной фразы прозвучат, то всё действие в целом имеет оглушительный успех. Его милашка быстро преисполнилась презрения к остальным конкурентам, удостоверилась в пылкой страсти и надёжности нужного кандидата, и у них сразу пошло дело к свадьбе.
– Ну и чего ты раньше не признавался? – не вполне последовательно возмутился я. – Давай выкладывай все эти свои маленькие хитрости. А я в долгу не останусь: если тебе какая девушка понравится, побегу за тебя сватать.
– А если она всё равно не согласится? – прищурил парень глаза. – Не будешь возражать против похищения? – Я тяжело вздохнул, но ответил правдиво, как думал:
– Буду… Нельзя силой.
– Так я и не спорю! – довольно заулыбался малой. – Вопрос прозвучал просто для проверки… А теперь слушай и запоминай!..
Когда мы уже добрались до столовой, я был в курсе всех мелких, но весьма действенных нападок на моих конкурентов. Хоть в душе и до того не сомневался, что Даниэлла Дарзлей будет моей, но теперь уверенность получила большие основания. Да и кто бы сомневался, что в борьбе за такую женщину не стоит стараться от всей души и по всем направлениям.
В столовой собралась вся мужская компания, включая и ошивавшееся вокруг стола привидение. Дед пытался рассмотреть приготовленные Тьюшей блюда и сопоставить с умениями его усопших поварих. Ну и как только мы расселись, произошло вполне ожидаемое явление на наши глаза единственной дамы в нашем коллективе. Причём глядя на реакцию Теодора Брока, который сразу же позабыл про блюда, а уставился на женщину, меня кольнуло чувство ревности и в отношении его. Недаром старикан готов
А уж следовало только посмотреть, как бросились встречать изумительно одетую красавицу оба моих конкурента. Спотыкаясь и отталкивая друг друга, они чуть не затоптали предмет своего обожания и восхищения. Предлагая свои руки, чтобы провести за стол, осыпая пафосными восхвалениями дивную прелесть всего вместе и каждой детали одеяния, причёски, украшений по отдельности.
Поддержали. Провели. Усадили. Сами уселись. Уставились требовательно на меня, потому что фейри ждала моей команды подавать первое блюдо. А мы с Александром словно заканчивали ведущийся неспешно разговор.
– …кажется странным, что ты не ценишь именно красоту в первую очередь! – возмущался Пятница. – Почему?
– Да всё просто. Если оценивать женщину только за красоту, то к старости её придётся выгнать из дому. Кому она нужна будет тогда, дряхлая и вся морщинистая? Тогда как, ценя в женщине её душу, ум, верность, заботу о доме и любовь к детям, мужчина продолжит любить свою избранницу до самой смерти. Да и детям подаст правильный пример для подражания…
Договорил, глядя сквозь собеседника, вздохнул и, словно спохватившись, стал озираться на всех остальных.
– А-а… чего это мы не едим? Тьюша, дорогая, подавай суп! Порадуй нас своими изысками.
И вновь обратился к Александру, сидящему с правой от меня стороны, с каким-то несущественным вопросом по поводу его Шершня. Косоглазие мне не понадобилось – и так заметил волну недовольства, которую излучала вокруг себя усаженная на другом конце стола сияда. Она пребывала в расстроенных чувствах и сейчас спешно выбирала, каким же образом мне насолить.
Поэтому мы с соратником запустили вторую задумку в ход. Он у меня наивно поинтересовался:
– А чего это сияда там устроилась?
– Точно! Я ведь забыл её предупредить! – притворно пожалел я. – Заговорился с тобой… А ваше место, сударыня, вот здесь, слева от меня. Потому что так полагается сидеть даме моего сердца. Тем более что противоположный от меня торец стола вскоре будет занимать истинный владелец этого замка. Мы не вправе лишать его подобной привилегии. Не так ли, господа?
Вроде как против последнего моего изречения никто высказаться не имел права. Да и попутно я отодвинул стул возле себя, указывая Даниэлле и мимикой и взглядом, куда она должна перейти. Теперь всё зависело от её выбора. Не согласится, будем дальше хитрить. А согласится…
Она согласилась! Величественно поднялась и двинулась на новое место, произнося в пространство перед собой:
– Извините, барон Теодор Брок, я не знала, что там ваше место.
Хорошо, что она не слышала, как старый развратник возмущается во всю глотку:
– Какое место?! Дама имеет право сидеть в моём доме, где ей нравится! Хоть у меня на коленях!..
Он что-то там ещё долго разорялся, пока сияда не усаживалась рядом со мной, обдав меня ароматом своего тела. Поэтому мы приступили к трапезе, и только минут через пять мне надоело бормотание призрака, и я его деликатно попросил: