Игрок
Шрифт:
Я прислоняюсь к стене и скрещиваю руки на груди.
– У тебя хороший слух.
Она оживляется от моего присутствия, выпрямляет ноги и разглаживает платье.
– Не понимаю о чем ты, – отвечает она, снимая невидимую ворсинку.
– Да ладно? Потому что с того места, где я стоял, было похоже, что ты подслушивала мой разговор с Грэхемом, но потеряла равновесие и упала в дверной проем.
Она какое-то время молчит и смотрит на меня с высоко поднятым подбородком.
– Забавненько. – Я готовлюсь к потоку лжи.
– Да уж, представляю, – отвечаю я, скептически вскинув бровь. – Получилось довольно-таки удобно, что это произошло во время тихого разговора, прям как будто ты посчитала, что мы шепчемся и поэтому прижалась к двери.
Она прикусывает нижнюю губу и изучает свои колени.
– Фантастика, да?
Я подхожу к ней, беру ее за руки и помогаю встать. Указательным пальцем приподнимаю ее подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза.
– Пенелопа, когда ты, наконец, поймешь, что я читаю тебя, как чертову книгу, особенно когда ты лжешь?
Она молчит, изучая меня, прежде чем выдает:
– Эмм... Так я тебе нравлюсь?
Я ничего не могу с собой поделать: смех срывается с моих губ от того, как мило и невинно она задает этот вопрос. Она прекрасно знает, что нравится мне, потому что я практически прокричал это на весь отель, но все же хочет услышать это лично, тет-а-тет.
– Что смешного? – спрашивает она, шлепая меня по голой груди.
– Ты, – улыбаюсь я, поднимая подол ее платья и быстро стаскивая его через голову, обнажая каждый сантиметр ее кожи. Подхватываю девушку на руки и тащу к своей шикарной кровати, пока она брыкается и протестует.
Бросаю ее на середину, а затем взбираюсь на нее сверху, накрыв нас одеялом и завернув в теплый кокон.
Усаживаюсь на нее, опираясь руками по обе стороны от головы Пенелопы, чтобы удерживать себя и не раздавить ее. Я все больше и больше возбуждаюсь, когда ее затвердевшие соски пританцовывают на моей груди.
Держу пари, что она уже течёт, и что если я просуну руку между ее ног, то нащупаю восхитительную влажную «киску». Никаких сомнений.
– Слезь с меня, – говорит она без тени серьезности.
– Ты действительно хочешь это услышать? Хочешь посмотреть, как слова слетают с моих губ?
– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – бормочет она, отвернувшись от меня.
Вот же упрямая женщина!
– Посмотри на меня, Пенелопа.
Она не двигается.
– Пенелопа... – предупреждаю я.
Ничего. Как может на стене оказаться что-то более соблазнительное, чем мужчина, сидящий на ней верхом? Зная, как привлечь ее внимание, я вытаскиваю карту, которую она ненавидит.
– Не заставляй меня снова просить, мисс Прескотт.
Она убивает меня своим яростным взглядом.
Бинго.
Понимающая улыбка пересекает мое
– Не называй меня так.
– Неужели ты на меня, наконец, взглянула? – я говорю как можно ласковее, прежде чем чмокнуть ее в нос. Морщинка на ее лбу разглаживается от моих проявлений нежности. – Ты слышала наш разговор?
– Может быть. – Она хмурится.
– Поверила мне?
Ее улыбка хочет вырваться на свободу, приподнимая уголок ее рта.
– Не могу вспомнить, что именно я слышала.
– Позволь мне освежить твою память, – шепчу я, покрывая невероятно легкими, медленными поцелуями ее подбородок, задерживаясь на ее коже настолько, чтобы она начала извиваться подо мной при каждом касании моих губ. – Ты слышала, как Грэхем разглагольствовал о моих мотивах. Он вел себя как придурок, вороша мое прошлое. А еще я признался в своих чувствах к тебе.
– И что это за чувства такие? – спрашивает она, затаив дыхание.
– Ты. Мне. Нравишься, – отвечаю я, оставляя поцелуи между словами.
Может и глупо говорить такие жалкие слова женщине, которая заставила меня почувствовать то, чего я никогда не чувствовал раньше, но для меня эти три слова значат больше, чем всё, что я когда-либо говорил другому человеку.
«Ты мне нравишься» кажется слишком простым? Но не для меня. Только кто-то невероятно особенный может поставить меня на место, бросить мне вызов и заставить меня хотеть отношений. Не просто секса, а настоящих отношений: прикосновений другого человека к месту возле сердца, ощущений теплого тела ночами и простых объятий, не ограничивающихся быстрым трахом в туалете бара.
Из-за нее я захотел большего.
– Ты мне тоже нравишься, Гевин. Сильно, – признается она, поглаживая меня по щеке.
– Тебе же, черт возьми, лучше.
Как только я собираюсь прижаться губами к ее телу, загорается экран моего мобильника, сообщая о поступившем СМС. Быстро на него взглянув, я читаю сообщение.
ГРЭХЕМ: Кастинг завтра в девять. Я замолвил за нее словечко.
Грэхем может быть гигантским мудаком и временами идиотом, но на самом деле он хороший парень и периодически может вести себя по-человечески, демонстрируя свою сложную натуру. Теперь я чувствую себя виноватым за тот удар в живот.
Подождите-ка... Нет. Он его заслужил. Ни один мудак никогда не будет так говорить о Пенелопе, когда она делит со мной постель.
– В чем дело? – спрашивает она, заметив, что я на мгновение задержался взглядом на ее восхитительном теле.
– Ни в чем. – Я пожимаю плечами и снова ее целую, на этот раз, склонившись к ее груди. Я поигрываю с ее соском, облизывая его языком и прикусывая, отчего Пенелопа начинает елозить.
– Обычный кастинг, на который я смог договориться, – бормочу я между облизываниями.