Игрушка для Шакала
Шрифт:
Мой заказ принесли очень быстро. И я даже успела съесть половину, прежде, чем заметила знакомое лицо. Мужчина, сидящий за соседним столиком, уже не первый раз появляется, будто, из ниоткуда. И всегда это вызывает во мне какое-то странное чувство.
Калинин.
Как черт из табакерки. И каждый раз меня это волнует и пугает. Он – как затаившийся тигр, будто, сидит и выжидает удобного момента. Только, для чего?
Одаевский говорил, что этому человеку принадлежат торговые центры в городе. И,
И тперь, я чуть ли не давлюсь тортом, ощущая на себе его внимательный взгляд.
Может, подойти к нему и сказать, что пялиться вот так на людей – это неприлично? А что? Идея! Только у меня колени начинают дрожать от одной только мысли об этом. Вон, как Калинин нахмурился, стоило мне только подумать эту мысль!
Ну, чего он так на меня смотрит?! Еще и брови сдвинул, будто я виновата в чем-то! Может, лицо в шоколаде испачкала? Да нет, вроде, аккуратно же ела, маленькими кусочками.
Что тогда?!
Но дальше… все происходит очень быстро.
В одно мгновение, Калинин оказывается рядом со мной. Схватив за шиворот, он сбрасывает меня со стула, опрокидывает на пол и накрывает собой. Почти в тот же миг, раздается свист и лопается графин с водой на соседнем столике. Еще мгновение, и мои охранники падают, как подкошенные, с аккуратными отверстиями от пуль в головах.
– Быстрее, к выходу! – кричит мне Калинин, снова подхватывая меня за шкирку, как нерадивого котенка и толкая в сторону двери.
Перебираю коленками, упираясь руками о пол. Ползу к выходу из кафе, от испуга, даже не взглянув на своих бывших охранников. Где-то снова свистит пуля, что-то лопается, потом трещит. А я успеваю заползти за угол. Ровно туда же, следом за мной, принесло и Калинина.
– Идем за мной, - не говорит, приказывает.
Вот только теперь, только сейчас меня накрывает пониманием происходящего, и руки начинает трясти от страха. Меня снова кто-то пытался убить, а Калинин спас. Даже не понятно, как он подоспел так вовремя.
Мужчина хватает меня за руку и ведет по просторному холлу, мимо ресторанов и витрин. Пока мы не доходим до металлической двери с надписью: «Служебный вход». Калинин достает из кармана пластиковую карту, проводит ею, и замок щелкает.
– Куда вы меня ведете? – способность соображать возвращается ко мне, как только я осознаю, что сейчас он может увести меня в одно из помещений, из которого я потом не найду выхода.
Что у него на уме? Зачем ему мне помогать?
Почему я должна ему верить?
– Стойте! – вырываю руку из его захвата.
– Дальше я с вами
Калинин резко разворачивается ко мне, впивается взглядом в мое лицо. Его энергетика давящая, взгляд холодный. Кажется, что сейчас он просто затолкает меня, как непослушную девку, с которой можно делать все, что ему захочется. Но нет, он только разочарованно выдохнул.
– Не глупи, Вероника, - обращается ко мне мужчина, - я выведу тебя из здания и отвезу в безопасное место. Тебе нельзя дольше оставаться здесь.
Логично. Невыносимо логично и обыденно прозвучали его слова. Так, будто мы с ним обсуждаем обеденное меню, а не спасение моей жизни.
– Я никуда с вами не поеду! Внизу меня ждет машина с водителем. Если, правда, хотите помочь мне, то скажите, как я могу выйти к стоянке.
Лицо Калинина стало каменным. Стальной взгляд смотрит внимательно, проницательно и немного отчужденно. Это холодный взгляд уверенного в себе, и своих действиях, мужчины.
– Где именно стоит машина? – спрашивает он спустя, как мне показалось, вечность.
Я сбивчиво объясняю, где припарковал машину водитель Одаевского.
– Хорошо, я провожу тебя, - не спрашивает, а констатирует, Калинин.
Он все же толкает двери, кивком головы приглашая меня пройти вперед. Это выход на запасную лестницу. Возможно, она призвана служить дополнительным выходом в случае пожара. Теперь же это мой единственный шанс выйти из здания со стороны автомобиля, не обходя торговый центр и не подвергая себя риску попасть под прицел стрелка.
По лестнице мы спускаемся молча. И только у самого выхода Калинин произносит:
– Еще увидимся, Вероника.
– Спасибо, - бросаю ему, даже не обернувшись.
Сейчас не до любезностей, мне нужно поскорее выбраться из здания и вернуться в особняк. Там Одаевский, а, значит, там безопасно. И лучше сейчас не думать о том, что он снова оказался прав, когда не хотел пускать меня в этот чертов торговый центр.
До машины добегаю в считанные минуты. Открываю двери и запрыгиваю на заднее сидение.
– Быстро! В особняк, - говорю водителю.
– А где ребята? – удивленно смотрит на меня тот.
Вспоминаю два тела, лежащие неподвижно на полу в кафе, и меня начинает знобить.
– Они не придут, - мой голос как-то резко поник, его почти не слышно. – Прошу, поезжай!
Слава Богу, водитель не стал больше задавать вопросов, а просто завел мотор. Мы выехали со стоянки и поехали домой. Краем уха я слышала, как водитель кому-то звонил и рассказывал о произошедшем, потом выслушивал приказы. Но мысли мои были не здесь. Снова и снова, как на репите, мозг прокручивал события последнего часа. И опять, и опять, возвращал меня к Калинину и его поступку.