Игрушка судьбы: Фантастические романы
Шрифт:
— О чем он должен был мне сказать? — поинтересовалась Элейн.
— Туннель закрыт. Им нельзя пользоваться.
— Но он же доставил меня сюда!
— Он доставил вас сюда. Но не доставит вас обратно. Он вышел из строя. Работает как улица с односторонним движением.
— Но это же невозможно! Там есть контрольная панель…
— Знаю я о контрольной панели, — заявил Никодимус, — Над ней и работаю. Пытаюсь починить.
— И как успехи?
— Не слишком, — признался Никодимус.
— Мы в западне, — вставил
— Возможно, я смогу в этом помочь, — сказала Элейн.
— Если сможете, — подхватил Плотояд, — заклинаю вас применить все свои способности. Таил я надежду, что, ежели туннель не починится, я смогу улететь на корабле с Хортоном и роботом, но обдумал сызнова, и мне уже так не хочется. Сон, про который мне объяснили, связанный с замораживанием, страшит меня. Не испытываю желания быть замороженным.
— Мы тоже об этом тревожились, — заверил Хортон. — Никодимус знает толк в замораживании. У него есть трансмог техника холодного сна. Но он знает толк лишь в замораживании людей. А у тебя могут быть отличия от людей, иные биохимические реакции. И у нас нет приборов, чтобы выяснить твою биохимию.
— Стало быть, это исключено, — заключил Плотояд. — Так что туннель обязан починиться.
Хортон посмотрел на Элейн и сказал:
— А вы не выглядите слишком обескураженной…
— О, я полагаю, что обескуражена в достаточной мере. Но не в обычаях моего народа сетовать на судьбу. Мы принимаем жизнь как она есть. И в хорошем и в плохом. Мы знаем заранее, что предстоит и то и другое.
Плотояд, покончив с едой, попятился, обтирая окровавленное рыло щупальцами.
— Иду охотиться, — объявил он. — Принесу домой свежее мясо.
— Подожди, пока мы поедим, — предложил Хортон, — и я пойду с тобой.
— Лучше нет, — отказался Плотояд, — Ты распугаешь мне дичь. — Он потопал прочь, затем обернулся, — Можешь сделать одно и только одно. Можешь выбросить старое мясо в пруд. Однако зажми хорошенько нос, когда будешь выбрасывать.
— Как-нибудь справлюсь, — заверил Хортон.
— Ну и превосходно, — отозвался Плотояд и бесшумно удалился на восток по тропинке, ведущей к заброшенному поселению.
— Как вы на него напоролись? — спросила Элейн, — И кто он, собственно, такой?
— Он ждал нас, когда мы совершили посадку. Понятия не имеем, кто он и что он. Заявляет, что оказался здесь в западне вместе с Шекспиром.
— Шекспир, по крайней мере судя по черепу, был человеком.
— Да, но мы знаем о нем едва ли больше, чем о Плотояде. Хотя, может статься, узнаем больше. У него с собой был полный Шекспир, и он заполнил всю книгу своими каракулями, используя поля и незаполненные страницы. Любое местечко, где сохранилось хоть немного белой бумаги.
— И вы прочитали его каракули?
— Частично. Осталось еще много нечитаного.
— Мясо готово, — объявил Никодимус. — Однако у
— Вовсе нет, — сказал Хортон, — Управлюсь руками.
— Тогда условлено, — объявил Никодимус. — Отбываю к туннелю.
— Как только поем, — сказала Элейн, — приду поглядеть, как у тебя дела.
— Хотелось бы, — честно признался робот, — Пока что я не могу понять там ровным счетом ничего.
— Да ведь все очень просто! — воскликнула Элейн. — Там две панели, одна побольше, другая поменьше. Меньшая управляет защитным полем большей, контрольной панели.
— Нет там никаких двух панелей, — объявил Никодимус.
— Но они должны быть!
— Прекрасно, что должны, но там их нет. Там одна панель, закрытая силовым полем.
— И следовательно, — сообразила Элейн, — это не просто неполадка. Кто-то закрыл туннель сознательно.
— Мне это и самому пришло в голову, — сказал Хортон. — Закрытый мир. Но почему закрытый?
— Надеюсь, — заявил Никодимус, — нам не приведется это выяснить на собственной шкуре.
И с этими словами подобрал свой ящичек с инструментами и отбыл.
— Но это же вкусно! — воскликнула Элейн, обтирая жир с губ. — Мой народ не потребляет мяса. Хотя мы знаем, что есть такие, кто потребляет, и презрительно считаем их варварами.
— Все мы тут варвары поневоле, — отрезал Хортон.
— Что вы такое говорили о холодном сне применительно к Плотояду?
— Плотояд ненавидит эту планету. Хочет любой ценой убраться отсюда. Вот почему он так страстно желает, чтобы туннель открылся. А если не откроется, он выразил желание отправиться с нами.
— С вами? Ах да, у вас же есть корабль. Или я неверно поняла?
— Есть. Неподалеку отсюда, на плато.
— Где это?
— Всего-то несколько миль.
— Значит, вы намерены улететь отсюда. Могу я осведомиться куда?
— Будь я проклят, если знаю, — ответил Хортон. — Это по части Корабля. Корабль утверждает, что вернуться на Землю мы не можем. Кажется, мы отсутствовали слишком долго. Корабль боится, что если бы мы вернулись, то выглядели бы безнадежно устаревшими. Что земляне не захотели бы нас принять, мы бы их только раздражали. Да и из вашего рассказа следует, что возвращаться нам нет никакого резона.
— Корабль боится… — повторила Элейн. — Вы говорите о корабле так, словно это человек.
— В известном смысле так оно и есть.
— Но это же смешно! Могу понять, что с течением времени у вас развилось чувство привязанности к кораблю. Люди всегда одушевляли свои машины, оружие и приборы, однако…
— Черт побери, — перебил Хортон, — ничего вы не поняли. Корабль действительно личность. Вернее, три личности. Три человеческих разума…
Пальцами, заляпанными жиром, она ухватила его за руку.