Игрушка судьбы
Шрифт:
Обычно он встречал ее, сидя у окна. Они не рисковали зажигать свечи, но лунный свет и без того ярко освещал маленькую комнатку. Они говорили шепотом, но если бы даже кричали, вряд ли их кто-нибудь мог услышать.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она, опуская корзинку на каменный пол.
– Лучше. – Один и тот же ответ звучал каждую ночь, и, судя по всему, это было правдой.
– Вы все еще кашляете?
Одни и те же вопросы, подумала она, прямо как африканский попугай.
– Уже поменьше. Я пью ваш чудодейственный чай,
Отец Бернард пригласил Морган присесть.
– Дочь моя, – начал он, и Морган почувствовала в нем священника, а не просто человека, – я знаю, как относится ваш супруг к старой вере. Ведь из-за этого он даже выгнал из Белфорда своего родного брата. Почему же вы поступаете совсем по-другому?
– Не знаю, отец. Чтобы искупить то, что мой дядя сделал с приверженцами старой веры, чтобы поступать вопреки взглядам Джеймса. Просто чтобы помочь человеку в беде… Не знаю точно. Я много думала об этом, но не могу найти ответ. Мне сложно представить, что произойдет в будущем. Я не воспринимаю все изменения последних лет как религиозный конфликт, скорее как борьбу одной группы людей против другой.
И она рассказала ему о монастыре в Йорке, о Шоне О’Конноре, о своем сочувствии к Анне Болейн и обо всех противоречивых чувствах, которые мучили ее долгое время. Она даже рассказала о своих проблемах с Джеймсом и о том, что их брак, по сути, распался.
Когда она закончила, он задумчиво допил вино и наконец сказал:
– Возможно, женщины – единственные подлинные христиане мира. Принося жизнь в этот мир, они относятся к ней как к драгоценности. Когда они видят человека, обижающего своего брата или обрекающего его на смерть, не важно по какой причине, они думают: «Это мог быть мой сын». Женщины относятся к событиям с точки зрения человека, а не идеи. И замечательно, что они поступают именно так.
Морган улыбнулась:
– Как странно слушать священника, который говорит так просто, без назиданий.
– Если бы мы все именно так говорили со своей паствой, возможно, не оказались бы в таком положении. Нас, священников, епископов и кардиналов, проклинают ничуть не меньше, чем короля Генриха. Большинство людей отвернулись от своей религии и совершенно не заботятся о том, что может произойти. Они хотят безопасности, а не спасения. Хотя, – задумчиво продолжал он, – даже если наши ошибки могут объяснить действия короля и его сторонников, это вовсе не повод отвергать старую веру. Конечно, кое-что в нашей жизни неизбежно – но я не думаю, что это разрыв с папой.
– Так где же выход, отец? – спросила Морган.
Он медленно покачал головой:
– Просто сохранять свою веру, продолжать искать спасение, как мы всегда делали, и почитать святого отца как посланника Христа на земле.
– По-вашему, все так просто.
– Это и есть просто. – Он вздохнул и потянулся за бокалом с вином.
Морган встала:
– Я, должно быть, утомила вас своей болтовней? Я оставлю вас.
Она
– Благословите меня, отец, – попросила она.
Он встал и положил ладонь ей на голову:
– Ступай с миром, дочь моя.
На следующее утро у Морган под глазам проступили темные круги. Она спала не больше трех часов, но на душе было гораздо спокойнее. Словно разговор о ее горестях и бедах принес облегчение.
Стук множества копыт во дворе замка привлек ее внимание. Она выглянула в окно и увидела по крайней мере два десятка всадников. Их командир разговаривал с Джеймсом и Мэтью. Прищурившись, она разглядела бело-зеленые повязки на рукавах всадников. Солдаты короля!
Паника охватила ее. Бежать во двор и выяснить, что им нужно? А вдруг Джеймс заподозрит неладное? Она была слишком взволнованна, чтобы оставаться в своей комнате и ждать. Схватив бутылку бренди, она сделала большой глоток. Горло и желудок обожгло огнем, но Морган сразу почувствовала себя лучше. Она поспешила по коридору и вниз по лестнице, на выходе из замка замедлила шаг и с невозмутимым видом вышла во двор. Колокола в деревенской церкви пробили девять.
– Я вижу, у нас гости, – обратилась она к Джеймсу. – Распорядиться подать закуски?
Вместо Джеймса ответил командир отряда, вежливо поклонившись:
– Мы недавно позавтракали, моя госпожа, и сейчас отправляемся в Бамбург. – Он поблагодарил Джеймса, вскочил на лошадь, дал сигнал, и отряд выехал за ворота.
– Чего они хотели? – спросила Морган мужа.
– Они ищут беглого священника – некоего отца Бернарда из Ланкашира. Я сказал, что это последнее место, где можно его искать.
Джеймс отвернулся и пошел в дом. Морган застыла на месте. Она чувствовала, что Мэтью наблюдает за ней.
– Возможно, это и есть решение нашей загадки, моя госпожа.
– Загадки? Какой загадки?
– Тот звук, который вы слышали около недели назад, когда милорда не было дома. Неужели не помните?
– О! – несколько напряженно засмеялась она. – Ну конечно, ты действительно думаешь, что это может быть мятежный священник?
– Да, мадам, – сурово кивнул Мэтью. – Я так и сказал людям короля. Знаете, они нашли в саду маленький серебряный крестик – они уверены, что священник был здесь.
Морган пожала плечами:
– Возможно, но держу пари, сейчас он далеко отсюда.
Ей показалось, что Мэтью как-то странно посмотрел на нее.
– Да, мадам, несомненно. – И отправился вслед за своим хозяином.
Морган не могла больше оставаться в стенах замка. Набросив легкий плащ, она отправилась к морю. Она спустилась на пляж, благо был отлив.
В это время года на берегу кипела жизнь: чайки, грачи, пустельги и другие птицы добывали корм, учили птенцов летать. Морган медленно шла по пляжу, время от времени наклоняясь к лужам, оставленным приливом, и разглядывая мелкую морскую живность.