Игрушка
Шрифт:
Все еще сковывая меня своими руками, будь-то цепями, потащил к столу.
Матильда. За столиком уже сидела Матильда.
– Я думаю, Мати будет против, - тихо, напугано прошептала я, хватаясь за последнюю надежду… сбежать.
– Чего это? – неожиданно подскочила с места девушка. Два шага – и бросилась меня обнимать. – Я так соскучилась!
Глаза широко распахнулись, превратившись в пятикопеечные. Уши от глубокого удивления дернулись. Брови описали ошарашенные дуги.
Боялась дышать.
Я
– Чего стоим ребята? Давайте присядем. – Радостно щебетала Мати, уже таща меня за руку к столу. Насильно усаживая на стул.
Но не как врага…
… Как лучшую подругу.
– Мати, - робко позвала я,… позвала ее настоящую. – Мати.
Но тут же мои слова резко перебил Ромул, громко, резво, едва не срываясь на грубый тон:
– Матильда, принеси нам чай.
Ресницы приговорено взмахнули своим веером – и девушка тут же переменилась в лице. Застыла на мгновение, а потом, словно что-то наконец-то поняв, мило улыбнулась.
– Так, я по чай!
– Спасибо, - нежно,… лживо улыбнулся Ромул.
Мати поспешно встала и удалилась в сторону барной стойки.
– Что происходит?
Едва могла дышать. Едва могла… жить.
– Где Гудвин?
Ехидная улыбка. Самодовольно прищурил глаза.
– Горит в аду.
Резко, неожиданно, грубо, насмешливо проговорил Стефано, казалось бы, смакуя каждым слогом.
Взрыв. Взрыв внутри.
Первая реакция – сжаться. Застыть и ничего больше не слышать.
Но затем дикий, животный гнев, вперемешку с болю, взорвался во мне.
С вызовом уставилась ему в глаза.
– Врешь, собака! – дико, злобно прорычала ему в лицо. Все это было каким-то машинальным, инстинктивным. Я тут же дернулась, желая встать, желая наброситься на этого урода: убить, убить, убить!!!, как вдруг оцепенела. Замерла, застыла.
Едва дышала.
Что происходит?
Я не могла шевелиться. Казалось, что тело мое мне не принадлежало.
Словно меня… засыпали полностью песком, заключили в узкую комнату, коробок, бочку,…оставив лишь возможность дышать, смотреть и слушать. Забетонировали в собственном теле.
– Добро пожаловать в мои владения, куколка, - саркастично прорычал Ромул, не сводя ни на мгновения с меня взгляд. – Неужели ты думала, что от меня можно скрыться? Габи, Габи. Это ты погубила Гудвина. Глупого песика. Зря ты так с ним. Ведь все могло бы быть проще. Зачем сопротивляться тому, чего никогда не миновать?
«Я тебя ненавижу!!!»
– Я переживу, - ехидно улыбнулся Ромул. – Тем более, если ты будешь невыносимой, то я всегда смогу тебя приструнить, как Мати.
Слезы наворачивались на глаза.
Гудвин. Мати. Я.
«За что?»
– Простым людям этого не понять.
– А вот и я, - радостно пролепетала Матильда и присела рядом. – Вот чай! Эй, вы чего? – удивленно уставилась на меня. – Габи, тебе плохо?
– Нет, она просто вспомнила грустную историю. О том, как злые люди наказывали других, если те пытались испортить им праздник. Правильно, Габи?
Оцепенения спало.
Одышка. В груди все пекло.
– Ром, ей плохо, - не унималась Мати.
– Нет, нет, нормально, - торопливо оправдалась я, изобразив лживую улыбку.
Страх. Ужас. Дикий ужас.
Эмиль. Боже. Мой Эмиль.
Ромул расхохотался, но все же промолчал.
Мысли. Мои мысли,… теперь и они принадлежат ему.
– Ты вся мне принадлежишь.
– А как же Матильда?
Дерзкая улыбка.
– О, Габи, - вдруг неожиданно отозвалась девушка, словно не слышит, не видит все то, что происходит между нами. – Мы скоро поженимся, - искренне, восхищенно улыбнулась девушка и протянула ко мне свою тоненькую ручонку. – Смотри, какое колечко!
Я краем глаза взглянула на Ромула.
Едкий, унизительный смешок. Отвел взгляд в сторону.
– Ты же будешь у нас свидетельницей? Правда? Я так рада, что ты здесь. Что приехала к нам в гости!
В гости?
Я вопросительно уставилась на Стефано.
Мати, видимо, замялась от такого моего поведения и тоже вопросительно уставилась на Ромула.
– Ладно, заткнись уже и не мешай, - вдруг резко, грубо гаркнул в глаза Мати и с отвращением скривился. – Лучше сходи проветриться.
И снова секунды молчания. И снова секунды полного забвения. А затем – клац. И опять милая, чарующая улыбка на ее лице.
– Я пойду воздухом подышу, а вы не скучайте. Хорошо? Простите. Но мне… нужно.
Снова милая улыбка.
Ушла прочь.
Я все еще смотрела ей в след, не веря своим глазам, ушам. Не веря ничему.
– Придется поверить.
– Что ты с ней делаешь?
– Что придумаю, то и делаю, - совершенно серьезно произнес Ромул и сделал глоток вина.
«ТАМ НЕЧЕГО ИСКАТЬ. ЧЕРНОТА И ЛОЖЬ…» - всплыли в памяти слова Гудвина.
– И что теперь будет с нами? Зачем мы тебе обе нужны?
– Обе? Нет. Мати мне уже не нужна. Я ее выброшу не сегодня, так завтра. Знаешь, все же сложно расставаться с привычками… Даже мне. Но я уже решил. Знаешь, я даже думаю над тем, что бы подарить ее Эмилю. Пусть делает с ней, что захочет. Когда-то он так ее хотел. Пусть лепить что угодно. Пусть даже тебя. Я не буду против.
Боль. Горечь. Я задыхалась. Когда-то и меня он… отдаст ему… Испорченную, использованную, другую… Отдаст мою оболочку…