Игрушки для императоров: Лестница в небо
Шрифт:
Мы перешли дорогу и опустились на лавочку напротив основного монумента. Я молчал — мне нечего было ей сказать. Она же долго собиралась с мыслями, теребила сцепленные в замок пальцы. При ее-то самоконтроле! Мимо проходили люди и удивленно пялились на экзотическую ангельскую форму, тыкали пальцами, но и ее, и тем более меня это мало волновало. Наконец, она созрела:
— Ты хочешь знать, как было дело?
— А если скажу «нет» — ты мне поверишь? — усмехнулся я.
Ее губы тронул намек на улыбку.
— Я могла бы сейчас распинаться, какие
— И поступишь мудро. Ты и так спалилась выше крыши, рекламируя свой корпус. Я просто тебя пошлю.
Она кивнула — примерно так она и думала. Я продолжил:
— Убийство гвардейца — наглое, незаконное. Реклама вседозволенности. Увод меня из тюрьмы — без документов, без логичных юридических обоснований. То же самое. Я не говорю, что я против, мне там как бы… Не совсем было уютно, но Кать, тебе не кажется, что это явный пиар?
Она улыбнулась.
— Так и было задумано.
— А дальше та дурацкая погоня. На розовой «Эсперансе»! Розовой! По всему городу! Взрыв машины в тоннеле, контролируемом дорожной полицией! А расстрел из ракетниц? Что это такое? Ты могла поступить по-иному, не надо заливать! И корпус поддержал бы тебя! Это все-таки была его операция, что бы ты мне тогда не врала! Но вы замыслили именно это… И именно это вы сделали.
Я глотнул воздуха — сбился от избытка чувств. Достало!
— А кафе? Как расценить твой монолог в кафе, прежде чем ты предала меня? ВЫ предали..? Чистая пропаганда, ничем не завуалированная! Я не осадил тебя только потому, что был под впечатлением от погони, не хотел связываться! Но это перебор, Кать. Может хватит?
Она задумчиво кивнула.
— Да, это изначально была операция корпуса, ты прав. С самого начала и до самого конца.
Началось все с того, что незадолго до того, как ты хлопнул дверью, одна хорошая девочка «случайно» познакомилась с Бенито. У нас не учат этому, но в императорской гвардии есть специальный отдел, занимающийся подобными вещами. Готовит агентов-соблазнительниц для разведки и контрразведки. Мы поставляем им «мясо» — тех, кто не годен для нашей службы, но кого не за что утилизировать. Например, кто дал вассальную клятву, но не может служить по здоровью, по ранению. И иногда используем свои кадры для собственных нужд.
Так вот, одна из их девочек, наша девочка, вошла в контакт с Бенито, и буквально за неделю стала для него смыслом жизни. Не спрашивай, направить ее — не мое решение, я всего лишь знаю, что так было, об остальном спросишь Мишель. И когда Виктор Кампос предложил тебе стать сыном…
…Через нее я слила ему эту информацию.
Вздох.
— Да, Хуан, это была я. Моя идея и мое сопровождение.
Идея была подана не просто так, а с издевкой. Знаешь, как это происходит в жизни? Девочка говорит мальчику, что он неудачник, что его всякие там, опустим кто, обходят, что родной отец готов променять его на
Я крякнул. Да уж! Сказано — стервы!
— Бенито — мальчик, не мужчина даже, у него нет иммунитета к такому оружию. Как и предполагалось, он сорвался, потерял голову и начал искать исполнителя. Как понимаешь, при положении отца, это вопрос времени. А когда нашел, заплатил ему сразу, со стопроцентной предоплатой, золотом.
Дальше было делом техники. Вечером мы «взяли» Бенито, утром шуганули Музафарова. Чиркаш понял, что на него смотрят из объектива прицела винтовки, но все равно встретил тебя — вот ведь ублюдок! А после… После все пошло не по плану.
Она замолчала. Я же сидел и думал… А ни хрена я не думал! Единственное, что я ощущал в этот момент — усталость. Усталость от обмана, лжи и предательства. И нечеловеческой подлости.
— Наутро Кампос взял наших девочек, тепленькими. Они «эвакуировались», залегли на дно, но мы не успели забрать их. Их кто-то сдал ему. Кто — не знаю, но сам бы он вычислить их не сумел.
— Их?
— Одна — «девушка» Бенито, другая ее подстраховывала. Кампос взял обеих. И через час знал… Почти все об операции.
Далее, ты. Вместо того, чтобы попасть в руки к нему, ты оказываешь сопротивление, и гвардия в кои то веки срабатывает так, как и должна срабатывать — загребает вас всех, не разбираясь. Конечно, в управлении все устаканивается, половина управления куплена и дело попадает «нужному» следователю, но при любом раскладе гвардия, даже продажная — это не берлога Кампоса. В этом проиграли и мы, и он.
— Тогда вы решаете меня вытащить? А потом сдать?
— Да. Он пошел на переговоры, предлагая обменять девочек на сына. Но нам не нужны были девочки, нам нужен был ты. Тупик, да?
«Не нужны девочки…» — подумал я про себя. Сильно сказано! А впрочем, девочкам ничего не угрожало, зря я так. Право вендетты никто не отменял, и Мишель бы воспользовалась им, как лишним предлогом попиарить себя. М-да!
— Ты должен был попасть в руки к нему, но при этом девочки должны были оказаться на свободе, в противном случае Кампос получил бы слишком много козырей в торгах за сына. А мы… Не всемогущи.
— И вы решили сделать обмен. Меня на девочек. Но так, чтобы это смотрелось естественно.
Она покачала головой.
— Не совсем. Мы должны были убедить его совершить такой обмен. Поставить в условия, при которых бы он согласился. Но перед этим, действительно, нужно было умыкнуть тебя у него из под носа, из управления гвардии. Дальше ты знаешь.
Да, дальше я знаю. Погоня. Обмен меня на девочек, замаскированный под «случайность». Ну, а дальше…
Дальше финал. Итоговый обмен. Fenita la comedia, se~noras y caballeros! Мое освобождение ими, белыми и пушистыми на белых конях. Как и предсказывал сеньор Кампос.