Игры Бессмертных
Шрифт:
Ах, да! Точно, он забирал ее из больницы. С каким-то здоровяком. И тот…передушил всех остальных женщин в палате. Тесс сглотнула.
— Добрый вечер. — она изобразила изящный книксен. Мужчина усмехнулся, дописал что-то на бумаге.
— Франциска говорит что ты неотесанная и неуправляемая дикарка. И мой испорченный камзол это подтверждает. Это так?
— Вам, неверное, виднее, сэр. — Тесс решила разыгрывать скромность.
— Я склонен согласиться, но может быть это как раз то, что нужно… — он задумчиво посмотрел на нее удивительно яркими темно-синими глазами, постукивая кончиком самопишущего пера по губам. —
— Разумеется, сэр. Я крайне полезная и занимательная особа во всех смыслах, в которых вы захотите меня употребить.
Он поглядел на нее и медленно моргнул. Брови его поползли вверх.
— И как именно по-твоему я могу пожелать тебя употребить?
— Не смею даже предполагать, сэр.
По бледным губам мужчины поползла неприятная улыбка. Тесс поежилась. Он осматривал ее как куклу, которую хотел купить. Медленно, методично, скептически.
— Ну раз не смеешь… — он постучал кончиком пера по бумаге.
У Тесс побежали мурашки ужаса. Почему-то она знала, что если ее отсюда и выпустят как не подошедшую, то уж точно не с чемоданом тряпья и наилучшими пожеланиями. Скорее уж кинут труп в реку. Блондин никого не звал и не звонил в колокольчик, но дверь открылась. На пороге появилась не южанка, а темноволосый гигант.
Небрежным пасом руки, изящный блондин решил ее судьбу.
«В утиль».
— Вам нужны глаза у Шефердов! — выпалила Тесс. — Я все сделаю! — она попятилась от здоровяка. Сейчас она рассмотрела его лицо. Оно было грубо вылепленным, с тяжелым подбородком и кустистыми бровями.
— Ну надо же, маленькая дикарка не такая уж простушка. — улыбнулся блондин. Кивнул брюнету и тот вышел. — И как же ты сделала такие выводы?
— Служанки болтали, что их дом недалеко. Вы забрали из больницы именно меня, вы знали мое имя, а единственная причина вам его знать — я продавала Шеферду мое «право». Вы… наверное решили, что я могла бы заинтересовать его снова. Вам что-то нужно от них и… я должна буду это достать. Что уж тут неясного. Я все сделаю, не нужно… звать этого милого господина.
Он рассмеялся.
— А Франциска сказала, что ты тупа как пробка.
— Мы с ней… не поладили. Но поладим. Если это необходимо, я буду с леди крайне обходительна.
Тесс показалось что свет алхимический свечей мигнул на мгновение. Мужчина встал и обошел стол. Прислонился к нему, задумчиво скрестив руки на груди.
— Я слышу в тебе страх. Это хорошо. Он делает людей благоразумными и послушными. — покивал он своим мыслям. — Но его недостаточно.
Тесс попятилась. Не вышло. Он все таки собирался ее убить! За дверью здоровяк, а этаж второй — в окошко не выпрыгнешь. Святая Матерь, что же делать? Соберись! Соберись, дура! Улещивай, говори с ним! Соблазни, наконец!
— Вы не очень пугающе выглядите, милорд. Скорее… привлекательно. — кокетливо улыбнулась Тесс. Блондин запрокинул голову и засмеялся уже в голос.
— Творец, умоляю, даже не пытайся флиртовать, пока Франциска не даст тебе на это разрешение, ты поняла? Это ужасно!
Тесс залилась краской стыда.
— Простите… я так неопытна…
— Ну вот, — его голос смягчился. — Уже лучше…
Он оттолкнулся от стола и подошел к ней вплотную.
— Однако, все еще недостаточно, Тереза Доплер. Оборотни пугают тебя сильнее меня, верно?
— Тебе стоит узнать кто я такой, — сказал он глубоким голосом. У Тесс побежали мурашки, а все тело словно вмерзло в лед. Она не могла пошевелиться.
— Я знаю. Маркиз Леонид Фетаро, — с огромным усилием пробормотала она.
— Знаешь? Эта фамилия не записана в книгах дворянских родов, хотя мы ведем его историю уже тысячу лет. Мы — рыцари ночи, тени смерти, крадущиеся, живые мертвецы.
Тесс сглотнула, хотела что-то сказать и вдруг поняла что не может. Что за… почему она не может двинуться! Мужчина осторожно обошел ее отодвинул прядки с шеи и погладил неистово бьющуюся жилку. Живые… О, Матерь, но это же детские страшилки! Их не бывает! Не бывает же вампиров, а если бы были, то как про оборотней все про них бы знали! Невозможно… он просто шутит. Пугает, это какая-то глупая шутка…
— Ты в моем вкусе. Хорошая кровь… сильная…
Тесс мягко откинулась ему на грудь, подставляя шею. Что за? Почему? Нет! Она хотела бежать! Почему она льнет к нему как к любовнику?! Что-то царапнуло ее шею, и Тесс от ужаса перестала дышать.
Клыки. Невозможно острые, огромные клыки.
Маркиз отстранился снова обошел ее, надменно посмотрел в лицо и взял запястье. Медленно отодвинул рукав платья. Тесс как парализованная смотрела на него и не могла ничего сделать. Он поднес запястье ко рту, из под верхней губы блеснули непомерно длинные клыки. Тесс хотела заорать! Ударить! Сделать хоть что-нибудь! Хоть что-то! Но она стояла и не могла шевельнуться. Она сама повернула запястье, чтобы к его губам прижались синие венки…
Он прокусил их осторожно, словно пробуя экзотический фрукт. Боль пронеслась по руке Тесс, но она не шевельнулась. Он нагло глядя ей в глаза, с очевидным удовольствием пил. Струйки крови потекли по предплечью, закапали на ковер.
— А… — отстранившись, Фетаро непристойно облизнул клыки. — Да, хороша, хотя привкус лекарств изрядно портит букет. Я мог бы выпить тебя до дна и завтра поутру твое тело, разбухшее, поеденное речными рыбами всплыло бы где-нибудь у моста Невинных.
Тесс заморгала, ощущение собственного тела медленно возвращалось к ней. Она зажмурилась от боли. Маркиз медленно языком собрал кровь с ее запястья, держа руку так, чтобы не пришлось наклоняться, и боль тут же ушла. Он выпустил руку и Тесс в страхе зажала запястье. Раны на нем уже не было как и следов. Но кровь… кровь на руке была. Она в ужасе посмотрела на создание — не человека — перед собой.
— Я не убью тебя, пока ты полезна. Так что лучше тебе оставаться полезной мне, маленькая мисс Доплер. — Он сдавил пальцами ее подбородок. — Ты достаточно сметлива для этого?
— Да, сэр. — прошептала Тесс в ужасе.
— Называй меня магистр.
Она сглотнула и впервые произнесла:
— Да, магистр.
Глава 8. Дом маркиза Леонида
То, что Тесс вышла из кабинета хозяина дома своими ногами, немало изумило ожидающую за дверью Балера. Тесс отлично рассмотрела ее удивление и… недовольство.