Игры для взрослых мальчиков
Шрифт:
Конечно, приятней было бы коротать свой туристический век в чистом сосновом лесу, среди достойных великанских деревьев, но на поляне вокруг них в этот раз кривилась черными стволами только многочисленная мелкая ольха.
Скука и грусть, по большому счету даже хандра, поселились в сердцах путешественников. Странные и нервные события последнего дня заставляли длительно размышлять даже самых мужественных из них. Чавкая глиной, перебежал к землякам, из одной палатки в другую, толсто неуклюжий немец. Бородатый «вискарь» Везниц заунывно продолжал играть
Бориска морщился, страдая от вынужденной неподвижности и от тихой недовольной ругани отдельных несознательных иностранцев.
В очередной раз покинув палатку с целью рекогносцировки местности и обсервации хмурого неба, Глеб Никитин вернулся в жилище неудовлетворенным результатами, вытащил из своего рюкзака три нераспечатанные колоды игральных карт и, по очереди обойдя стремительно намокающие армейские брезентовые вигвамы, кинул внутрь каждого из них по комплекту развлечений.
С той же укоризной посмотрев на командира, Бориска опять шумно вздохнул.
— Не порти атмосферу своим настроением. Топай сюда.
Глеб махнул ему рукой, приглашая к выходу из палатки.
Потеряв игровой тонус, юноша слабо попытался сопротивляться командирской агрессии.
— Зачем?
— Затем. Смотри. Что это за облака висят на западе, над тем лесом? Знаешь, а?
— Тучи какие-то дождливые, противные…
— И все? Мальчуган, вы крайне ленивы и в своей праздной лености нелюбопытны. А зря.
С прищуром рассматривая грустное небо, капитан Глеб продолжил, не обращая особого внимания на неприличную зевоту Бориски.
— Это у нас там расположились слоисто-кучевые облака. Стратокумулюс, если без дураков говорить, строго по-научному. Чем на ваш просвещенный взгляд, коллега, это обстоятельство может нам грозить? Ну-с, предполагайте!
— Половина иностранцев завтра в соплях будет ходить, а остальные нам все уши о заплаченных за игру деньгах прожужжат.
— Паникеров — к стенке. Продолжим про климат. Так вот, слоисто-кучевые облака — это низкие, учтите коллега, низкие облака в виде серых или белых неволокнистых слоев или гряд из круглых крупных глыб. Их вертикальная мощность, смешной мой дружище Бориска, невелика. И, по этой достаточно скучной причине, данные облака лишь редко дают продолжительные осадки, находясь в такой ветреной приморской местности, как наша. Вник?
— Не-а. Поясни.
— Не ной, что все пропало, не разлагай мне сплоченный боевой коллектив! Наука говорит, что этому дождику скоро кранты. И вообще, запомни хорошенько — все преходяще, только музыка вечна.
Улыбнувшись, Глеб по-доброму шлепнул Бориску по взъерошенному затылку.
— Скучай дальше — я пошел за грибами.
Нужно было немного поразмышлять. Его бойцы нуждались в серьезной встряске.
И Николас, и бременский Крейцер проводили Глеба из палатки угрюмым, но сочувственным молчанием.
В отдельно лежащем в
«Мы выходили под дождь, и пили из луж…»
С надежной накидкой и с уютным капюшоном на голове было приятно бродить даже по таким, безнадежно мокрым зарослям.
За мелким осиновым лесочком метрах в ста от палаток уходил вниз, к большому серьезному лесу, незначительный овражек.
Зигзагом поднимаясь и спускаясь по его склонам Глеб через десять минут нашел в засыпанной желтыми листьями траве семейку крепеньких подосиновиков: трех одинаковых круглоголовых подростков, одного раскрывшегося мужичка и одного с уродливой, объеденной белкой оранжевой шляпкой. Первые грибы скользко холодили руки и быстро темнели под ножом.
«С почином!»
Бабушка всегда так говорила им, своим многочисленным внучатам, когда выводила их звонкую ораву в ближний лес…
На гребне оврага, под нависшей с самого краю небольшой елкой, Глеб, скользко поднимаясь снизу, заметил коричневато-зеленый блеск шляпки белого гриба. С упругой еловой хвои на лицо сыпались мелкие холодные брызги и, чтобы сорвать богатую добычу, пришлось встать на колени, подгибая под себя полы плаща.
Шагалось хорошо, мешало только то, что не захватил с собой из лагеря никакой подходящей емкости — грибы не умещались в руках. Уже на обратном пути Глеб, опять усмехнувшись своим внезапным детским ощущениям, аккуратно срезал в мелком мху с десяток упругих лисичек, а почти у самого лагеря чуть не наступил на серого с белым крупного подберезовика.
Настроение потихоньку начинало появляться.
У них в палатке гостил О'Салливан.
Мокрые черные кудри по-леонардовски струились вдоль щек намокшего итальянца.
— Как там Макгуайер?
Не проходя дальше в палатку, капитан Глеб снял с плеч волглый плащ, отряхнул его от капель и аккуратно повесил на стойку.
— Спит. Состояние его нормальное — я дал нужных таблеток. А это что у тебя такое?
О'Салливан брезгливо дотронулся мизинцем до подосиновиков.
— Грибы! Гляди, какие красивые?! В овражке неподалеку отсюда нашел.
— А зачем они тебе?
Гость искренне недоумевал, поочередно переводя взгляд немигающих совиных глаз с Глеба на его добычу.
— Проголодаемся — есть будем.
— Фу! Гадость какая! Насобирал под ногами всяких грязных, непроверенных лишайников и хочешь их употреблять в пищу! На природе уж лучше охотиться, чем это…
И опять О'Салливан с презрением сморщился в сторону добычи Глеба.
— Ты говоришь про убийство зверей и птиц?
— Я люблю стрелять и стреляю хорошо. Дикие звери и существуют только для того, чтобы мужчины могли цивилизованно удовлетворять свой охотничий инстинкт!
— Убитые тобой зайцы явно с этим не согласились бы…