Игры для взрослых мальчиков
Шрифт:
Сидя в стороне от толпы Макгуайер покачивал на весу правую руку. Верх его легкой фиолетовой майки пропитался темной кровью.
— Что такое?
Живое — живым.
Капитан Глеб двинулся в сторону яхтсмена.
— Так, пустяки, царапина… Плохо только, что испачкался сильно в этом проклятом болоте.
Морщась, Макгуайер начал осторожно приподнимать грязный рукав.
— Стой, не торопись. Борисыч, где наша аптечка?
Пожимая плечами, маленький нерадивый разгильдяй стремительно старался стать еще и незаметным.
— Я…
— Ты думал не головой.
Глеб сверкнул потемневшими глазами на Бориску и опять повернулся к раненому англичанину.
— Расстегивай штаны. И держи вот, чистый платок.
— А зачем штаны? У меня же рука?..
— Не спорь! Вставай, штаны вниз, а теперь…
— Не-ет! Я при всех не буду!
— Отвернись и намочи весь платок. Держи его сам, я обещаю тоже не подсматривать. Готов?
Под хохот столпившихся вокруг него однополчан Макгуайер некоторое время пыхтел, потом блаженно завздыхал, орошая белоснежную тряпочку.
— Вот. Получилось. А это для чего, для анализов?
В ответ Глеб Никитин одарил яхтсмена неприличным английским словцом и белозубой улыбкой.
— Бери платок и аккуратно, от центра раны, протирай все это дерьмо. Главное — это убрать сейчас грязь с твоей руки, а кровь мы потом как-нибудь уж остановим. Понятно?
Макгуайер все равно недоумевал, морщась и совершая рекомендованную процедуру.
— Нет. Зачем нужно было штаны расстегивать и все прочее?..
— Профессор, быстро объясни тяжелобольному, для чего мы заставили его мочиться в присутствии всего коллектива.
Бадди важно выступил на середину круга, потирая подбородок.
— Значит, так… Ничего личного — только наука. Аммиак, обеззараживающее вещество…
Дальше капитан Глеб не слушал ни профессора, ни выкриков гогочущей толпы. Он опять повернулся к Яну.
— Доедешь?
— Да.
Ян уже вытер лицо низом рубашки и стоял, напряженно рассматривая ближайшие деревья.
— Точно?
— Не сомневайся. Ты езжай, я сам машины вытащу…
— Давай, буду ждать вас на финишной поляне, нужно предупредить лесниковых людей, что вы тут немного задержитесь.
И опять, без всякого умысла, по привычке замечать детали, капитан Глеб мгновенным взглядом окинул всех остальных бойцов, разнообразно толпившихся вокруг накрененных машин, рядом с Макгуайером и смешным профессором.
Был только один острый встречный взгляд.
Судя по нему, красивый бельгиец Тиади знал о причинах этого досадного дорожного происшествия гораздо больше, чем он, капитан Глеб Никитин.
Усманцев-младший действительно его не подвел.
Через полчаса после их дурацкого и абсолютно не азартного финиша, на поляну также лениво приползли по очереди
Дальше ехали в таком же траурном безмолвии. Тучи в низком небе надулись темной влагой, опустились почти до верхушек самых высоких сосен. Воздух очень заметно и пронзительно посвежел.
На окраине поселка суровый дошкольник в длинной, не по его росту, теплой спортивной куртке отгонял гусей от дороги. Птицы не гоготали, не нервничали, а очень спокойно топали в опасной близости от колес медленно тянущихся по проселку машин.
— Стой!
Хлопнув аварийной дверцей, Глеб одним движением выпрыгнул из своей машины, движением руки показал, чтобы остановились и другие.
— Бориска, ко мне. Остальным оставаться на нагретых местах.
Бориска рысцой приблизился к командиру за порцией справедливых указаний.
— Так, амиго, садись за руль вместо меня, и двигайтесь всей колонной, потихоньку, в лагерь. Ставьте палатки — дождь надвигается.
— А я же…
— Тихо, без паники. Не шуми.
Отвернув за плечи Бориску от любопытствующих иностранных граждан, Глеб дошептал тому инструкции уже конспиративным голосом.
— Никому не говори, что ты только учишься на права сдавать. Будь уверенней, приятель. Где руль знаешь? Педаль тормоза от сцепления сумеешь отличить?
— А…
— Бэ. Через десять минут я буду на месте. Вперед, помощник!
Действительно, двигатель у краснолицего младшего командира заглох всего только раз, потом он совсем не по инструкции свирепо скрежанул передачами и машина двинулась. За ним дисциплинированно потянулись и остальные.
Тиади, обернувшись через плечо, очень пристально и внимательно рассмотрел, как капитан Глеб, оставшись на дороге позади их колонны, о чем-то расспрашивал маленького сопливого погонщика гусей.
Распластанные по горизонту молнии высоко блестели над всем пространством залива, часто, но на мгновения серебрили темную воду и потом где-то над дальним берегом узкими фотографическими вспышками вонзались в безразличную пелену леса.
Грозовой ветер стих и сумасшедше летящие поначалу к земле струи дождя превратились в просто падающие, обыденные капли. Дождь помолодел, стал называться по-детски дождиком и тревожил уже только листья, а не ветки и кроны деревьев, как это было в самом начале грозы.
Палатки начали дружно намокать с углов, что представлялось не очень серьезным, но, все равно, неприятным явлением.
«Вискари» ставили свой дом перед дождем с легкомысленными смешками, с небрежностью, не прочувствовав важность момента, и поэтому их большая палатка первой начала протекать еще и с провисшего верха.
Через некоторое время тоскливого ожидания всем стало ясно, что очередное мероприятие срывается — резвиться в развалинах старинного форта в такую погоду мог только безумец.