Игры Эн Ро Гримм

Ролдугина Софья Валерьевна

– Да вроде того, – невинно откликнулась она. И – быстро выложила на прилавок несколько монет. – Вот за кашу. И можно нам ещё ягодный отвар? Сладкий.

– Сделаю, мёду не пожалею, – пообещал мужчина важно.

Сытная каша, видимо, была дежурным блюдом и томилась в котле на слабом огне, потому что две глиняные миски, полные комковатой и духовитой массы, появились на столе через минуту-другую. Почти сразу подоспел и высокий кувшин с отваром. Ава начала есть без промедления, жадно, словно и впрямь голодала; подумав, Джек присовокупил к ужину пару ломтей хлеба и сыр.

–

Лучше бы приберёг, пока угощают, – нудно заметила Ава. Глянула на него быстро, убедилась, что он и не думает убирать продукты назад в корзину, и отломила кусок сыра – покрошить в кашу. – Фу, её на козлятине варили… Я себя чувствую каннибалом. С дичью вкуснее, но, видимо, охотникам пока не везёт… Ну, в последнее время местные стараются далеко от деревни не отходить.

Серо-коричневая каша, крупитчатая и вязкая одновременно, и впрямь источала характерный сильный запашок, который при готовке явно попытались перебить приправами. Соли не хватало, так что островато-солёный сыр оказался в масть – и сладкий ягодный компот тоже. Джек сперва ел с опаской, но потом сам не заметил, как выскреб ложкой миску – да ещё и промокнул хлебом. Аву от сытости немного разморило; она начала было рассказывать, как вообще попала к Неблагому, что-то про неудачу на работе, ссору с парнем и долгие скитания по улице ночью… да так и задремала уронив голову на сложенные крестом руки на столе.

В этот момент она выглядела очень одинокой – пожалуй, какой и была.

Ава смешно поморщилась, когда выбившаяся из-за уха прядь соскользнула по щеке к носу, и Джек рефлекторно потянулся через стол, чтобы отвести ей волосы с лица.

Но не успел.

Сперва ощутил спиной холодок и внутренне напрягся, как перед ударом; затем услышал шаги, почувствовал, как запахи немытого человеческого тела, кислого пива и лошадиного пота стали ближе… Когда на плечо ему опустилась тяжёлая рука, он даже не вздрогнул, потому что был готов.

– Ты, приятель, вижу, скучаешь тут. Может, сыграешь с нами? Нам тут как раз одного человека-то и не хватает до счастливого числа: нас, видишь, шестеро, а надо семерых.

Голос – низкий, рокочущий бас – звучал дружелюбно, словно говоривший пытался не спугнуть добычу раньше времени. С чувством обречённости Джек обернулся и увидел плечистого громилу с головой бугристой и лысой, как колено. Поверх рубахи из очень плотного сукна и свитера грубой вязки он надел нечто вроде кожаного фартука, обшитого металлическими бляхами; штанины были убраны в высокие сапоги, чёрные, скрипучие и какие-то чересчур красивые для простого наёмника.

«Либо зачарованные, либо ворованные, – подумал Джек, вспомнив, что рассказывала Ава про местные обычаи. И с некоторым трудом подавил желание спрятаться под столом и сделать вид, что его тут нет: – Ох, ребята, поверьте, вам со мной играть не надо».

Позади наёмника маячило с полдесятка таких же разбойных рож – кривых, опухших от выпивки и изрядно небритых. Промелькнула даже мысль, что восточный торговец, наверное, сам очень страшный человек, если, во-первых, рискнул довериться этим головорезам, а во-вторых, не побоялся с ними поспорить… Мелькнула – и пропала.

–

Большое спасибо за приглашение, я… – начал Джек, подбирая отговорку получше. А потом вдруг заметил, как один из наёмников, долговязый блондин со шрамом на щеке, подкидывает на ладони кости, и неожиданно для себя решился: – …премного благодарен за приглашение, только вот мне даже на кон поставить нечего: всего имущества – неполная бутыль вина и пустая корзина.

Ава, которая до того мирно дремала, резко проснулась и вылупилась с таким испугом, что глаза у неё стали больше раза в полтора. От мелкой дрожи колокольчики в ушах тоненько задребезжали. Джек поймал её взгляд – и подмигнул, мол, за меня не беспокойся, не впервой.

А наёмник искренне обрадовался:

– Да так на первый круг можно и без ставок, мы-то люди честные, не обманом, а трудом на хлеб зарабатываем. Ну, а дальше… Где, говоришь, твоя бутылка?

Деревянный стол в углу был потемневшим от времени и липким. Джек, хоть его и пытались усадить на лавку к стене, предусмотрительно сел спиной к залу, на углу, а свою ставку – корзину и бутыль – водрузил перед собой, но не прямо, а чуть справа, чтоб отгородиться от соседа-громилы. Перед другими игроками лежали где монеты, где побрякушки, по большей части явно женские, где оружие – несколько небольших ножей и кургузый топорик, по виду метательный.

«Впрочем, это могут быть не ставки, – напомнил Джек себе. – А элементы убеждения… то есть устрашения».

Ава за своим столиком сидела, крепко сжав кулаки, и то и дело косилась на дверь – так, что ему даже стало совестно.

Но первая партия и впрямь прошла мирно, весело даже. Ставок никто не делал. Правила были простыми: «ведущий» – обычно тот, кто одержал победу в предыдущем круге – объявлял, на большее играют или на меньшее. Затем участники по очереди бросали кости, причём ведущий – последним; если круг был «на меньшее», то побеждал тот, кто выбрасывал самое маленькое количество очков, если «на большее» – соответственно, наоборот.

– У нас всё по-честному, – с хохотком повторял громила, который зазвал его в игру, всякий раз обмениваясь взглядами с приятелями. – Вишь, всё чисто!

– Как не поверить человеку, который на жизнь зарабатывает тяжким трудом, – в тон ему ответил Джек, улыбаясь от уха до уха.

Он, конечно же, заметил, что костей был не один набор, а два: с утяжелением на шестёрку и на единицу. Если не знать секрета и не уметь кидать кубики определённым образом, то ни за что не выиграешь – разве только по случайности…

Проблема заключалась в том, что в играх ему всегда слишком везло.

На втором круге он поставил вино и продул под одобрительный гогот наёмников, причём особенно веселился тот коленоголовый, который и зазвал его за стол. На втором – отыгрался, на третьем – умудрился кинуть поровну с долговязым блондином и поделить с ним горстку мелких монет…

А дальше включился азарт.

«Важно уметь вовремя остановиться, лисёнок, – чудился отцовский смех; чем больше лет проходило, тем сложней было его различить. – Да ты весь в Эми, и лицом, и характером… Ну куда!»