Игры морока
Шрифт:
– Кир, прости, я тебя прерву… Почему ты не сказал раньше? – удрученно спросил Фэб. – Я не буду молиться при тебе, я не понимал, но теперь знаю и очень прошу меня простить за это.
– При чем тут ты?.. Так вот, я обрадовался, потому что девок и гермо там насильничали все кому не лень. Гермо до места, по-моему, живых вообще не добралось. А мальчишек они не трогали.
– Ты не хотел быть мальчиком? – удивился Фэб.
– Я был хиляком и лентяем, – пояснил Кир. – Да-да, представь себе. Болел в детстве часто, был слабым. И мне до какого-то возраста казалось, что со средних и с девчонок спрос меньше, а меня мучают более сложными заданиями и поручениями только потому, что я мальчик. – Он усмехнулся. – Вот такой я был придурок. И еще очень хотел сестренку, а родители все никак не могли ее сделать… у других детей из дома были братья
– Ты был маленьким, дети могут себе и не такое выдумать, – успокоил Фэб.
– Это я сейчас понимаю, что могут. Тогда мне это все казалось зверски серьезным. И архиважным. Ну и вот… вот так я и оказался сиротой и обменным фондом. – Кир поскучнел. – Дальше было несколько лет, которые я запомнил знаешь чем? Голодом. Мне постоянно хотелось есть. Постоянно, ты не поверишь. Ну, потом нас обменяли, но там программа была какая-то странная, нам, вместо того чтобы кормить, выдавали деньги, чтобы мы покупали сами себе еду, вещи. Типа чтобы учились жить в большом мире. Мы ведь уже подростками были. В общем, я тогда понял, чего хочу и почему я это буду делать. И стал откладывать. На дорогу. Заорт – это такая глобальная жопа, окраина, делать там совершенно нечего, надо было выбираться. Ну и выбрался.
– Кир, извини еще раз, – попросил Фэб. – И на будущее – если я делаю что-то, что причиняет тебе боль, скажи мне, пожалуйста. Скажи сразу, не терпи так, как терпел три года.
– Ладно, – ухмыльнулся Кир. – Ну а дальше вообще прикольно получилось. С первого раза я не поступил, срезался. Неделю до этого не жрал, переволновался, и… если честно, я не знаю, чего там было. Помню, как очухался в какой-то комнате, лежу, рядом человек на коленях стоит, перепуганный. Юноша, говорит, что с вами?! Да ничего, отвечаю, видимо, споткнулся, сейчас встану, мне же экзамен сдавать надо, начнется скоро. Он – экзамен прервали из-за вас, мы врача вызвали, сейчас будет. Зачем? Так вы в обморок упали на этом самом экзамене! О-па… Ну, в общем, этот человек у меня потом шесть лет преподавал. Очень хороший мужик, с пониманием отнесся. На первый год меня пристроил… до сих пор думаю, что он за меня из своего кармана платил. И… Фэб, я этот первый год учился вольнослушателем, тренировался и… жрал. Фэб, боже, как я жрал! Я жрал все и везде, я даже цветы на акации жрал, которая около учебного корпуса росла. Обрывал те, которые повыше, клал в пакетик и трескал за милую душу. Вес, правда, почти не набрал, потому что тренировался все время. Они меня там все считали чокнутым. – Он засмеялся. – Общаться я… ну, стеснялся, скажем, тем более что база была человеческая, а людей я не сильно любил, как ты можешь догадаться. Ну и… – Кир пожал плечами. – Думал – ладно, что люди, потерплю. Главное поступить, выучиться, а там посмотрим. А потом… мы с тобой как раз про семью говорили… ну, в общем, как раз перед вторыми экзаменами, уже на следующий год, иду я такой с акацией в пакетике, жую и вижу, что перед учебным корпусом идет нехилый махач. Подошел, смотрю. Один какой-то парень, ну, я сперва подумал, что он парень, на пятерых второкурсников – и, знаешь, им от него изрядно прилетело, пока я смотрел. Потом они остановились вроде… Я гляжу – блин, так это же не парень никакой, это ж гермо! Фигасе… Эти стоят, локти отшибленные потирают, и этот стоит. Ржет. Чего, говорит, до сих пор считаете, что не пройду? Ну, в общем, мы с ним в одну группу и поступили. Тоже сирота был, как и я, ну и вот… – Он опустил глаза. – Вот и вся моя семья – до вас. Дальше ты знаешь вроде бы.
– Знаю только то, что говорил рыжий. – Фэб вздохнул. – Господи… как же ты выжил в этом всем…
– Нормально, – пожал плечами Кир. – А что до Бога, о котором ты говорил… в чем-то ты прав. То, что до них – оно Богом не было. Только с ними появилось, причем со всеми. Когда домой идешь с радостью каждый день, все дни в году. Когда реально сходишь с ума, если с кем-то беда случилась. Когда тебе каждую минуту хорошо. Вот я тебя гоняю по ночам из-за того, что Берта спать приходит, а знаешь, почему она приходит? Она плачет. И не хочет, чтобы кто-то, кроме меня, это видел. Совсем недолго и не от горя, а потом мы… мы говорим. Это моя самая любимая сестренка, Фэб, маленькая, умная, смелая… и мы с ней можем лежать и разговаривать часами, мы сказки придумываем…
– Да, верно, – кивнул Фэб. – Я постараюсь, Кир.
– Ну и ладно, – покивал тот.
– И еще одно. Мне сейчас, вот прямо сию секунду показалось, что каждый из нас по отношению к каждому – скъ’хара. Мы с тобой к ребятам, ребята к нам, Берта к тебе и к ним, они к ней… – Фэб задумался. – Ты согласен?
– Ага, – улыбнулся Кир. – Я долго Ри пытался объяснить это слово, давно еще, и до него в какой-то прекрасный день все-таки дошло, как мне кажется. Люди думают иначе, они постоянно ищут какой-то подтекст, подвох… ну не все, конечно, – поправил он сам себя. – Вот Джесс, та поняла сразу. И приняла сразу. Потому что она сама скъ’хара, к мелким. А теперь еще и к сыну будет. Ведь скъ’хара – это не просто тот, кто любит. Это тот, кто… понял. Понял и не сделает больно, не сделает глупость, и с кем можно молчать, потому что ты в этот момент понимаешь, что можно молчать… фу, блин, хреновый демагог из меня, сбиваюсь я что-то.
– Пойдем посмотрим, как там Тринадцатый, – попросил Фэб. – Не поверишь, но я за него еще месяц трястись буду, а то и больше. Если я в этой жизни когда-нибудь встречу Кэса, я его выдеру за такие инициативы.
– Кэс – это дракон? – уточнил Кир.
– Он самый. Здоровенная скотина, надо сказать.
– Если не дотянешься, зови меня. Помогу по мере сил.
Они посмотрели друг на друга – и внезапно, помимо воли, начали смеяться, сначала тихо, потом все громче и громче.
– Вы дадите поспать?! – раздраженно вопросил из комнаты Скрипач. – Сначала бубнят два часа черт-те о чем, потом ржут как ненормальные…
Ночью Тринадцатый перебудил всех – сначала они с Бридом мирно проспали два часа, а потом он проснулся, перепуганный и дрожащий, и пришлось Иту спешно вставать и включать свет.
– Чего такое? – безнадежно поинтересовался Ит, усаживаясь на корточки рядом с креслом, на котором спали Мотыльки. – Приснилось что-то? Опять кошмар?
Тринадцатый кивнул. Ит погладил его по волосам – мокрые от пота. Мотылек вздрогнул, испуганно оглянулся.
– Страшно, – признался он наконец.
– Ты просто не привык, место новое, – успокоил Ит. – Ложись. Давай только майку сухую переоденем.
– Не могу… Мне все время кажется, что он сейчас… – Тринадцатый всхлипнул. – Что он сейчас появится. И что он снова…
– Так. – Ит сел поудобнее. – Брид, майку дай. Во-первых, никто не появится. Во-вторых, мы с рыжим тут, в метре от вас. В-третьих, в соседней комнате Фэб, Кир и Ри, которые, если понадобится, размажут этого гада по стенке. В-четвертых, квартира под охраной.
Тринадцатый опустил голову и обреченно вздохнул. У Ита тут же сжалось сердце – выглядел Тринадцатый сейчас очень жалким и очень маленьким. Сидел, сгорбившись, понурившись, даже какая-то обреченность чувствовалась во всей позе. Что же делать-то…
– Иди сюда, – решительно сказал Ит. – Будешь с нами спать.
– А я? – тут же спросил до сих пор молчавший Брид.
– И ты, – махнул рукой Ит. – Родной, давай сделаем следующим образом… Брид, запрыгивай к рыжему, ага?
– Одеяло взять?
– Да не надо, хватит этого. – Скрипач отодвинулся к стене.
– Так, слушай. – Ит говорил очень серьезно, но рыжий тут же понял, что вся эта речь призвана только к одному – остановить панику. – Ты ляжешь с краю, я буду тебя придерживать. Если он появится в комнате, я тебя тут же спихну на пол, и ты забирайся под кровать, чтобы он тебя не достал. Сейчас только подушку положу, если надо будет падать, не расшибешься.
– А Брид?..
– Ммм… – Ит задумался. – Рыжий, давай чуть-чуть отодвинем кровать от стены, чтобы у Брида тоже было пространство для маневра.
– Идет, сделаем.
– …Вообще, по идее он не должен появиться. – Тринадцатый говорил тихо, он уже успокаивался. Ит до сих пор машинально гладил его по голове. – Он… Ит, ты понимаешь, почему он от тебя сбежал?..
– Нет, – признался Ит. – Сбежал и сбежал. А что?
– Ну… мы думали и кое-что поняли. – Тринадцатый вздохнул. – Ты же священник до сих пор. Вполне возможно, что и поэтому.