Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

Бродель Фернан

На этом по тогдашним масштабам большом острове свободно развивались крупные хозяйства, в особенности начиная с 1740— 1760 гг., отмеченных началом великого «сахарного взлета» 170. Как и на французских островах, тогда отошли на задний план семейства первоначальных колонистов, зачастую собственными руками возделывавших небольшие табачные, хлопковые, индиговые плантации. Сахарный тростник требовал больших капиталовложений. Настало [время] пришествия обладателей крупных капиталов и хозяев больших имений. Статистические данные создают даже образ среднего имения, более обширного и более богатого, с большим числом невольников, нежели на Сан-Доминго. Оставалось, однако, фактом, что этот остров, снабжаемый солониной и мукой англичанами или же из английских колоний в Америке и имевший задачей поставлять Англии добрую половину ее сахара, поставлял его по более высоким ценам, чем те, что существовали на Сан-Доминго и других французских

островах.

Во всяком случае, Ямайка, как и прочие сахарные острова, была машиной для создания богатства, машиной капиталистической и на службе у богачей 171. Одни и те же причины влекли за собой одни и те же следствия, все происходило примерно так же, как и на Сан-Доминго, т. е. основная часть богатства, произведенного в колонии, присоединялась к богатству метрополии. Прибыли плантаторов должны были равняться самое большее 8—10% 172. Главная доля [прибылей] импортной и экспортной торговли (не говоря уж о доходах от работорговли, которая велась только Англией) «возвращалась и обращалась в королевстве» и приносила ему те же прибыли, «что и коммерция национальная, как если бы американские колонии были в некотором роде прицеплены к Корнуоллу». Высказывание это принадлежит Бёрку 173, защитнику [идеи] полезности вест-индских островов для английской экономической жизни, усиленно привлекавшему внимание к тому, что в данном случае было обманчивого в балансовых цифрах.

В самом деле, торговыйбаланс Ямайки, даже подсчитанный в колониальных фунтах, давал очень небольшую выгоду острову — 1336 тыс. фунтов против 1335 тыс. Но по меньшей мере половина стоимости импорта и экспорта незримыми путями ухо-

==272

Английские негоцианты на Антильских островах, упаковывающие свои товары. Заставка, иллюстрирующая карту Антильских островов. «Королевский атлас» ("Atlas royal") Германа Молля 1700 г. фототека издательства А. Колэн.

174 Sheridan R. В Ор cil-,р. 306 f.

'" Hussey R D The

Caracas Company 1728—

17841934

* Льяно —плоская

безлесная равнина в

северных областях

ЮжнойАмерики —

Прим перев

дила в метрополию (фрахт, страхование, комиссионные, проценты по долгам, переводы средств не жившим на островах собственникам). В целом выгода для Англии должна была составить в 1773 г. около полутора миллионов фунтов. В Лондоне, как и в Бордо, прибыли от колониальной торговли превращались в торговые дома, в банки, в государственные бумаги. Они поддерживали могущественные семейства, самые активные представители которых встречались в палате общин и в палате лордов. Однако же было несколько семей очень богатых колонистов, но они, как будто по воле случая, не были только плантаторами: они выступали в роли банкиров для других плантаторов, обремененных долгами; семейными узами они были связаны с лондонскими купцами (в тех случаях, когда не их собственные сыновья занимались в Лондоне продажей продукта плантации, производя там же необходимые закупки и служа комиссионерами для обитателей Ямайки). В общем, семьи эти объединяли в своих руках выгоды сахарного производства, крупной торговли, комиссионных услуг и банковской деятельности. Ничего нет удивительного в том, что, обосновавшись в Лондоне и издалека управляя своими поместьями на Островах или же перепродавая их, они способны были в широких масштабах вкладывать свои капиталы в Англии, и не только в крупную торговлю, но и в передовую агрикультуру и в разные отрасли промышленности 174. Как и братья Пелле, эти плантаторы поняли, что для того, чтобы зарабатывать деньги в колониях, нужно находиться именно в метрополии!

Нужно ли продолжать примеры, обращаясь то к виргинскому табаку, то к кубинским стадам или к плантациям какао в Венесуэле, когда в 1728 г. была основана Каракасская компания ? Это означало бы демонстрировать сходные механизмы. Если мы хотим избежать этих однообразных историй, надлежит идти туда, где вдали от небескорыстного внимания европейских купцов в одиночестве продвигались вперед дикие страны Америк, каждая со своею судьбой: в Бразилию, вокруг Сан-Паулу, откуда будут отправляться бандейры,эти экспедиции во внутренние районы в поисках золота и рабов; во внутренние районы Баии, вдоль долины Сан-Франсиску —

«Коралловой реки» (О rio dos currais),—вмещавшие колоссальные стада быков; в аргентинскую пампу в первые годы ее «европейской» участи или еще на юг Венесуэлы, в льянос *бассейна Ориноко, где сеньеры испанского происхождения, с их бесчисленными стадами, и конные пастухи (индейцы или метисы, потомки индейцев и белых) образовали

==273

подлинное сеньериальное общество с его могущественными господскими семьями. То был «капитализм» на античный манер (где скот был равнозначен деньгам), даже первобытный, который мог очаровать Макса Вебера, одно время им интересовавшегося.

ВЕРНЕМСЯ В СЕРДЦЕ ЕВРОПЫ

176

Beckmann J. Beitr"age zur Oekonomie, Technologie, Polizei und Cameralwissenschaft, 1779—1784,I, S. 4. Об этом разнообразии земельных отношений в Англии см.: Thirsk J. в: Agrarian History of England,p. 8 f. и passim.

177 Encyclop'edie,t. IV, 1754, col. 560 sq.

«Сердцем Европы» я называю западную оконечность континента, по эту сторону некоей линии Гамбург — Венеция. Эта привилегированная Европа слишком была открыта эксплуатации со стороны городов, буржуазии, богачей и предприимчивых сеньеров, чтобы капитализм не оказался сотнями путей замешан в деятельности и структуре очень древних деревень Запада.

Можно ли, чтобы составить ясную схему, поступить как математики и предположить, что задача решена? В крестьянской и сеньериальной Европе капитализм представал как новый порядок, который отнюдь не всякий раз торжествовал — нет, но он одерживал верх в некоторых специфичных областях. Итак, начнем с этих областей, с этого удавшегося опыта, ибо задача, решение которой мы ищем, там бывала решена.

Англия — модель, которая приходит на ум с самого начала. Мы не станем на ней здесь задерживаться, так как у нас будет еще случай вернуться к ней позднее. Будучи сведена к главным своим чертам, английская модель послужит лишь точкой отсчета при размещении тех особых случаев, на которых мы остановимся. Вполне понятно, что эта английская революция [в хозяйстве] потрясла не весь остров, где даже к 1779 г. и в таких развитых графствах, как Эссекс и Суффолк, сохранялись в стороне от крупных торговых путей отсталые районы, иные из них — архаичные 176.

Итак, возьмем как пример район, где новизна, бесспорно, возобладала,— скажем, Норфолкшир в Восточной Англии. Верон де Форбоннэ в статье «Земледелие» в «Энциклопедии» как раз в рамках Норфолка описывал чудеса земледельческой экономики, которую он предлагал в качестве образца 177: известкование земель и их удобрение мергелем, paring(т. е. расчистка участков медленным выжиганием дерна), введение кормовых корнеплодов, распространение культурных лугов, развитие дренажа, лучшее удобрение земель навозом, особое внимание к селекции в животноводстве, дальнейшее развитие огораживанийи, как следствие, расширение владений, те способы, какими эти последние окружаются по своим границам живыми изгородями, что как раз подчеркивало и делало всеобщим сходство этой английской деревни с рощами. Прочие черты, над которыми стоит задуматься, таковы: сверхобилие и качество инвентаря, благожелательное отношение земельной аристократии, давнее наличие крупномасштабной аренды, раннее становление капиталистических цепочек хозяйствования, льготные условия кредита, снисходительность правительства, которое не столько заботилось о надзоре за рынками и их регламентации, сколько о производительности и о снабжении городов и которое посредством скользящей шкалы цен благоприятствовало экспорту зерна и субсидировало его.

==274

Маркс К.,Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 734.

179 Ср.: Jacquart J. La Crise rurale en Ile-de-France, 1550— 1670.1974.

Более всего значительны по своим последствиям были следующие отличительные черты этой эволюции: 1. Исчезновение в развитых английских деревнях сеньериальной системы, которая очень рано начала сходить на нет. Что усиленно подчеркивал К. Маркс. «Во время реставрации Стюартов,— писал он,— земельные собственники... уничтожили феодальный строй поземельных отношений, т. е. сбросили с себя всякие повинности по отношению к государству, «компенсировали» государство при помощи налогов на крестьянство и остальную народную массу, присвоили себе современное право частной собственности на поместья, на которые они имели лишь феодальное право» 178. Стало быть, традиционный образ жизни был выброшен вон.