Игры Предвечных
Шрифт:
Кудесник сплюнул.
– Это ничего не меняет, - бросив последний взгляд на гибнущих маннов, он вновь посмотрел на своего врага.
– Чтобы вас изгнать мне не нужны эти дикари. Я говорил...
– А я говорил вернуться к свету, дурак, - роман шагнул ближе, прокрутив в руке меч.
– Вот к чему привело мое милосердие. Caenum, я мог тебя остановить!
Несмотря на все сопутствующее, что уже случилось между ними, Бертолф подавился словами.
– Милосердие?
– он снова умолк, пережидая мешавшую ему говорить лютую злобу.
– Ты называешь то, что ты и твои...
Как и вечность назад роман и велл стояли один напротив другого, прожигая друг друга взглядами. Потом кудесник пересилил себя, усмехнувшись вновь.
– Скажи, имперец, кто надоумил тебя привести меня сюда? Чего ты добивался - просто отвлечь от того, что происходит там, внизу? Или, может, кто-то тебя обманул, уверив, что здесь моя магия бессильна?
Лицо Инквизитора Альваха оставалось спокойным и бесстрастным. Но, похоже, Бертолфу и не нужны были ответы. Он знал их сам.
– Смешно слушать какие-то обвинительные речи от ублюдка, который виновен в мучительной смерти множества беззащитных женщин. Романской шлюхи, которая каждую ночь визжит под своим велльским хозяином. Ничтожества, недостойного называться мужчиной, - убедившись, что все-таки сумел уязвить давнего врага, кудесник издевательски рассмеялся.
– Я же не ошибся, имперец. Тебе нравится такая жизнь, иначе ты давно бы упал на меч. Вы, романы, все такие. Тупая жестокость снаружи, а внутри - разврат и грязная похоть. Ты сейчас - на своем месте, роман. Никто из вас не заслуживает лучшего. И никто не получит пощады! Вы жгли наших жен - и за это ваши жены будут гореть вместе с их погаными отродьями - гореть, пока не выгорят дотла!
Последнее велл почти прокричал. Он больше не смеялся. По его напором Альвах невольно сделал шаг назад, поднимая щит.
– То, что было сделано с тобой силами хаоса - несравнимо с тем, что испытает каждый из вас. Вы ответите за мерзость, что несли землям других народов! А ты - ты будешь смотреть за тем, как разлагается твой великий, - Бертолф выделил голосом это слово, - романский мир. Не знаю, как тебе удалось загнать наши души сюда, но едва мы вернемся - а мы вернемся немедленно, ты вновь окажешься в плоти той самой шлюхи. Я отдам тебя в руки дикарей, - кудесник мотнул головой куда-то вниз.
– Ты узнаешь, что испытанное тобой до сих пор - ничто по сравнению с тем, что заставлю испытать тебя я. До конца твоей поганой жизни! Клянусь, ты станешь последним романом, который покинет этот мир. Но к тому времени, когда это произойдет, успеешь увидеть все, что я уготовил твоему ублюдочному народу!
– Тебе бы волноваться, что случится, когда ты покинешь мир, - выделив слово "ты", Марк Альвах вновь шагнул вперед. Лицо его, ранее отстраненное, сделалось жестким.
– И каким будет наказание хозяина за твой провал.
Он поднял меч. Однако видевший это Бертолф только усмехнулся.
– Значит, Лей все-таки выбрался из клетки, - заговорил он, и его голос странным образом преображался, с каждым новым словом.
– Он снова решил помериться силой. Вижу, выбрал смертного себе по духу. Но даже это не поможет ему...
Последнее прозвучало совсем низко и гулко. На глазах промедлившего изумленного Альваха тело мага утратило его человеческую форму. Оно мгновенно вытянулось, увеличиваясь в размерах. Всего лишь миг спустя перед романом шлепнулись толстые кольца огромного змея. Роман успел заметить перепончатое окаймление вокруг головы чудовища. И вскинул щит до того, как полыхнувшие выпуклые желтые глаза обратили его в камень.
Василиск зашипел - и бросился вперед. Альвах, который за миг до того успел
Дважды Альваху удавалось ударить мечом. И всякий раз его удары достигали цели. Меч из света, вверенный самим Леем, всякий раз без усилий входил в тело змея. Однако не причинял тому существенного вреда. Альвах знал, что бить нужно в голову. Но для того, чтобы добраться до головы, требовалось обернуться к гадине лицом, не попасть под магию его чудовищных глаз - и не оказаться в мерзкой пасти...
Происходящее не могло продолжаться долго. В какой-то миг не успевшего вовремя отпрыгнуть романа сбило с ног. Выронив меч, который отнесло куда-то в сторону, Альвах попытался вскочить и броситься за ним. Но в следующий миг почувствовал, как кольца змея обвиваются вокруг его тела, прижимая руки к бокам.
Грудь стиснуло, будто между двух наковален. Благородный стоик сдержал давление чудовищных колец, но Альваха все равно резануло свирепой болью в прижатых к туловищу, раздавленных руках. Дернувшись, он отчетливо услышал хруст собственных ломавшихся костей.
Василиск приподнял его к самой оскаленной морде. Альвах зажмурился, не желая уходить из жизни через обращение в камень. Отчего-то он всегда считал подобную смерть унизительнее и гаже прочих. Роман ждал, чтобы ему попросту откусили голову, но не дождался. Вместо этого чудовищное кольцо сдвинулось плотнее, и Альвахом встряхнули - словно детской игрушкой.
– Ну же, - не услышал, а будто осознал бывший Инквизитор обращенное к нему.
– Это твой шанс, имперец. Посмотри в лицо своей судьбе. Пока я не передумал. Ты можешь выбрать жизнь. Живи как женщина, самая падшая и жалкая из жен... Или прими смерть с открытым лицом, как подобает мужчине. Лей в тебе сейчас, я чувствую его никчемное присутствие. Призови его, имперец. Призови - и открой глаза...
Не в силах терпеть давящую муку, осознавая, что обе его руки превратились в раздавленные куски мяса и жил, с осколками из костей, которыми уже не поднять меча, Альвах мотнул головой, с силой вдыхая сквозь стиснутые зубы.
– Хорошо, - простонал он, выгибаясь в душивших его кольцах.
– Я... будет так, как ты хочешь. Только... не дави...
Несколько ударов сердца ничего не происходило. Потом тулово змея слегка сдвинулось - ровно настолько, чтобы дать жертве глотнуть воздуха для новых, пусть коротких, речей.
Альвах вдохнул со свистом - и открыл глаза.
– Лей! Отец всех мужей, я призываю тебя!
Прямо перед ним покачивалась широкая змеиная морда с оскаленными зубами, с которых капал яд. И за мгновение до того, как полыхнувшая колдовская вспышка змеиных зениц превратила человека - и связанного с ним Предвечного в камень, Альвах дернул головой, вложив в это движение все остававшиеся у него силы. От резкого рывка шлем Инквизитора сдвинулся на лоб, и в до блеска отполированной поверхности на миг - только на миг отразилась морда василиска и его выцветшие магией хаоса глаза...