Игры разума
Шрифт:
– Катя…
– Не нужно слов. Давай расстанемся спокойно, без ссор и слез. Я знала, у меня было чувство, что это последний наш разговор. Мне больно, я не скрываю, но выход здесь только один. Наверное, это просто привычка, а от них тяжело избавляться. Не переживай, со мной все будет хорошо! Пойдем, я тебя провожу.
Катя указала Алексу на дверь и проследовала за ним.
Поворот замка. Щелчок. Хлопок. И стена разделила их. В подъезде – парень, у которого не хватало сил дышать. В квартире – девушка, которую душили слезы.
«Это конец. Разбившиеся вдребезги мечты и надежды» - Подумала она.
«Это начало. Дорога в новую жизнь. Путь через тернии к звездам». – Подумал он.
И все равно, каким был хладнокровным не был Алекс, по его щеке скатилась одинокая еле заметная слеза. Расставание с Катей, хоть и несло за собой возможность жить так, как хотелось, но осталось глубокой раной на сердце. Все-таки, как ни крути, а он к ней привязался. Да и реакция ее его
– Как ей удается оставаться такой? Я же знаю, какая боль ее пронзает. Мне от ее боли больно! Смешно, но правдиво! Я, наверное, никогда не смогу быть таким сильным, как она.
В последний раз, обернувшись на знакомую дверь и, проведя по ней рукой, Алексей Валковский вышел на улицу, сел в свою машину и направился в загородный особняк.
Медленно передвигаясь по пустой и такой холодной квартире, девушка дошла до кровати и аккуратно присела на край. Ее движения стали какими-то неточными, как будто она боялась сделать что-то не так, как будто шла по краю пропасти, страшась поскользнуться и упасть в нее. Слезы лились из глаз, но тихо-тихо, совсем беззвучно. Мир, возникший из ниоткуда с появлением в ее жизни Алексея, также мгновенно исчез, как будто его и не было. От осознания того, что видела его глаза в последний раз, на душе стало еще паршивее. Катя подняла руку и положила ее на грудь. Сердце учащенно билось, а в животе завязался тугой узел. Боль сладким сиропом разливалась по телу, превращая его в гипс. Хотелось кричать, но слова и звуки застревали в горле. Помощи ждать не приходилось. Алекс ушел и не вернется. Отец заграницей, да и пока ей не хотелось ни о чем ему рассказывать. Быть одной становилось тяжелее. Куда-то нужно выплеснуть все, что накопилось в душе. Кому? Долго думать не пришлось и, резко развернувшись и упав лицом вниз на кровать, девушка разразилась горькими слезами. Подушка – вот, кто сейчас ее единственный понимающий и, к радости, безмолвный друг.
– Я дома!!! – Заорал Алекс, что есть мочи, переступая порог своего дома. – Ау!!!!!!!
Никто не выходил, и ответом была тишина.
– Виктор! Выходи! Есть разговор! – Парень забежал в кабинет, но он оказался пуст. – Да, где же все?
– Алексей Михайлович, вы вернулись! – В гостиной показалась седая голова пожилой женщины.
– От меня не так просто избавиться, Варя! – Парень подлетел к поварихе и громко чмокнул ее в щеку.
– Все шалите, маленький хозяин? – Довольно подмигнула ему и расплылась в довольной улыбке.
– Чуть-чуть. – Засмеялся. – А, где все?
– За городом, на озере. – Ответила женщина.
– О, как! Что, и мама?
– Да, Виктор Михайлович устроил там пикник. Елизавета Александровна, Лерочка и Леночка тоже присоединились к нему.
– Ч-что? И Лена там? – Пришел в шок.
– Да. – Удивилась.
– Наша Лена? Романова?
– Ну, у нас больше нет Лен. – Ухмыльнулась. – А что, что-то не так?
– Д-да н-нет… Все так… Не обращай внимания. Когда они возвращаются?
– В воскресенье вечером, если ничего не изменится.
– Ага… Ясно. Спасибо, Варя. – Щелкнул языком.
– Что-нибудь еще?
– Да! Подай ужин, к пяти часам. А я пока пойду отдохну.
– Хорошо. – С этими словами женщина скрылась за дверью кухни.
Алекс влетел к себе в комнату, швырнул барсетку на кресло и довольно уставился в зеркало.
– Значит, вот каким путем ты пошел, братец! – Парень, как полоумный разговаривал со своим отражением. – Ну-ну. Думал, что меня «пристроил» и можно за Леной приударить? Ничего у тебя не выйдет! Так уж и быть, сегодня гуляй спокойно, а вот завтра… Завтра я все расставлю по своим местам. Хватит уже делать из людей своих марионеток. Раз ты играешь не по правилам, значит, и я начну. Контракта тебе не видать, как собственных ушей! И Лена будет со мной, кровью клянусь. Настал твой черед понять, что такое, когда жизнь поворачивается к тебе задницей! Завтра ты станешь пешкой, а я буду за этим наблюдать!
С этими словами Алекс повалился спиной на кровать и довольно прикрыл глаза.
– Завтра мой день… - Прошептал и шагнул в царство Морфея.
Глава 20. Взрыв
– ЧЕРТ!!!
Бокал с коньяком со звоном врезался в стену, оставляя за собой расплывчатое пятно на обоях и сотни мелких осколков на ковре. Гнев и злость на самого себя одолевали Виктора. Привкус алкогольной горечи во рту добавлял черных красок в его и так невеселые мысли. Уже битый час он ходил по своему номеру взад-вперед, сжимая кулаки и отбрасывая ногами, разбросанные на полу вещи. Что на него нашло, он и сам не знал. Вернувшись из леса, мужчина заперся в своей комнате и дал волю чувствам. Он все время ловил себя на мысли, что при виде Лены, в нем как будто происходит короткое замыкание. Если раньше, всегда спокойный Виктор Валковский галантно обращался с женщинами, то сейчас – превращался в необузданное животное. Конечно, ответ на этот вопрос у него был. Просто эта молодая и совсем еще неопытная девушка поднимала в нем такой тайфун желания, что сил владеть собой просто
– Я влип! По самые… Твою мать, Витя, что же ты творишь?!
– С шумом втянув воздух, он сел на кровать и опустил голову на руки, закрывая ладонями лицо.
Если в последнее время, каждый раз окуная себя в темноту, Виктор видел лицо девушки, то теперь перед ним четко и ясно рисовалась картина из леса. И он, как художник мастерски ее дорисовывал. Шаг за шагом, мазок за мазком, черточка за черточкой. Его руки касались бронзовой кожи, губы целовали упругую грудь, кончик языка ласкал маленький розовый сосок. Не было сил прекратить то, что уже началось. Он спустился ниже, сжал руками ягодицы и заревел. Как дикий гепард, загнал свою добычу в угол и наслаждался тем, что мучил себя, оттягивая удовольствие. Не в силах больше ждать, он медленно стал оседать на пол, снимая с девушки трусики - последнее, что он еще не видел, но прекрасно нарисовал у себя в мозгу. Смотреть на нее обнаженную было выше его сил. Не помня себя от охватившего желания, мужчина развел ее ноги и провел языком по самому сокровенному месту. Нежно, мягко… Ее вкус появился на его губах, отчего стало еще тяжелее. Его руки дрожали, а ладони покрывались потом. Он не знал, как на такие прикосновения отреагирует Лена. Хотел, чтобы она стонала. Нет, кричала от удовольствия. Но, ведь это его картина. Он – мастер, он – художник. Он задает ритм, темп и краски. Два взмаха и перед глазами застланные пеленой желания ее глаза, а в ушах отнюдь не его стоны, хрип и крик. Виктор повторил процедуру еще раз. И снова на его горячем языке остался ее сок. Раз за разом касаясь губами влажного и горячего места, мужчина сходил с ума. Она была горько-сладкая на вкус – в этом он мог поклясться. Ее особенный аромат действовал на него, как наркотик. Желая получить еще большее удовольствия, он нагло коснулся языком маленькой горошины, где было сосредоточено все ее возбуждение. Лена застонала, выгнулась и подалась бедрами вперед. Он этого ждал. Озверев окончательно, он одним рывком проник языком в ее глубины. Крик разорвал тишину леса. Он задержался, затем медленно покинул ее и снова резким толчком вернулся назад. Эта пытка продолжалась снова и снова, пока девушку не начало трясти. Она впивалась в ствол дерева пальцами, ломая ногти, хватала ртом воздух, которого уже совсем не хватало, из глаз лились слезы, добавляя к пелене желания влажную невидимую стену. Это был пик наслаждения. В туже секунду он покинул ее обитель и жадно стал пить сладкий сок. Она прерывисто дышала. Ее руки вцепились в его плечи, заставляя подняться. О да! Это именно то, что он ждал. Не напором, не самому заставить, а сделать все так, чтобы его умоляли. Она хотела продолжения. Он жаждал этого больше всего. Но прежде, мужчина хотел, чтобы девушка почувствовала, какая она вкусная. Одним движением выпрямившись во весь рост и на мгновение задержав взгляд на ее безумно расширенных глазах, Виктор приник к ее губам, нагло раздвигая их и проникая внутрь языком. Такого поцелуя не было раньше. Они перестали вообще дышать. Их языки, как дикие переплетались в неземном танце. Они как будто вели незримую борьбу, доставляя сумасшедшее наслаждение своим обладателям. Понимая, что уже давно сорвался в пропасть, и желая немедленной развязки, Виктор потянулся руками к своему ремню…
Стук в дверь остановил кисть художника, и полотно в мгновение обрело свой природно-белый цвет. До конца еще пока не осознавая, что это только что было, Виктор провел ладонями по лицу, встал с кровати и подошел к двери. Два поворота ключа. Скрип. И…
– Добрый вечер…
На пороге его номера в откровенно прозрачной блузке стояла Ира.
– Уже ночь. – Единственное, что пришло ему на ум.
– Я знаю… - Томно прошептала и провела пальчиком тонкую линию от шеи до выреза на груди.
Виктор понимал, зачем она пришла и в любой другой день прогнал бы ее в три шеи. Но сегодня… Сегодня ему было плохо. Тяжесть и ноющая боль в чреслах не отпускала, образ обнаженной и страстно извивающейся Лены добавлял масла в огонь, заставляя признать тот факт, что если сейчас он не сделает ничего, то просто умрет. Ира стояла перед ним, откровенно пожирая мужчину глазами. И выглядел он вроде не очень, как для светского раута, но для постели как раз то, что нужно. Застегнутая только на одну, самую последнюю пуговицу рубашка, черные глаза, запах алкоголя и, явно выпирающий из джинсов, возбужденный член. Ира довольно облизнулась, понимая, что он как нельзя вовремя. Она медленно потянулась рукой к своей блузке и расстегнула одну поговичку. Это был самый что ни на есть призывной жест. Реакция, на которую девушка рассчитывала, не заставила себя долго ждать. Схватив в охапку, Виктор затащил Иру в комнату и с шумом захлопнул дверь.