Игры с призраком. Кон третий.

Витич Райдо

— Нет…

— Да.

Меч вошел с тихим шелестом в ножны. Женщина подошла к Шерби и посмотрела ему в глаза:

— Это мой путь Кирилл. Мне нужно ехать одной.

Мужчина помолчал, разглядывая ее и сказал:

— Ты очень изменилась за эти несколько дней. Теперь только идиот не признает в тебе королеву.

— Я не королева, — качнула головой. — Это была не моя роль.

И улыбнулась. Впервые за долгие месяцы плутания и отчаянного поиска ответов, она ничего не искала, потому что ей не нужны были ответы — она четко их знала.

— Я занимала не свое место,

занималась не своим делом. Я воин, Кирилл. Лефевр. Славное воинство Мирослава помогли мне это понять. Мое место не здесь, мое место там. Твое — на Энте, а Ричарда — здесь. Я верю, он найдет Паула. Все встанет на свои места. Только нам самим для начала нужно осознать, где наше место и занять его.

— Твое — у мирян?

— Да. В сторожевом посту. Среди ратников. В сече за честь и справедливость, за землю на которой живет великий народ, щедрый душой, как поля и леса тех краев. Народ, которому не нужна чужая земля, но своей он пяди не отдаст. Люди, которые не умеют ненавидеть, но умеют жить, как гореть, заботясь лишь об одном — жить и умереть честно, не скверня ни род свой, ни имя свое, ни память предков. Мне нужно вернуться — там мой дом.

— Ты не можешь ехать одна.

Анжина улыбнулась:

— Должна. Возвращайся на Энту, Кирилл, это будет правильно. Это твой проект.

— Твой.

— Нет, он давно стал твоим. Нам пора занять свои места, друг мой. Не обижайся. Но так будет лучше всем. В замке невыносимо. Мы как в болоте и тонем в нем бесславно, превращаясь в слизняков. Но уедешь ты, уеду я, здесь станет на два запутавшихся человека меньше и… будет свет. Будет, — улыбнулась.

Кирилл покачал головой.

— Ты слаба для перелетов.

— Уже нет. Не болезни меня слабой сделали — сама я себя распустила. Испугалась, что ослепну.

— А сейчас?

— Это не конец света, — заверила с удивительно блаженной улыбкой. Мужчина вглядывался в ее посветлевшее лицо и не мог понять, что могло так резко изменить ее, вернуть действительно ту женщину, что он знал много лет, женщину, за которой не раздумывая и край вселенной пойдешь.

Она обошла его, положила меч на диван:

— Мы не будем прощаться, Кирилл. Глупо. Хефессы мудрое племя. Они отрицают разлуку, потому что точно знают, в этом мире все повторяется и все, кто встречался, встретятся вновь рано или поздно.

Кирилл покосился ей в спину.

— Уйдешь сегодня?

— Не скажу, извини. Но ждать не буду. Я потеряла достаточно времени, хватит. Обедать будем? — повернулась к нему.

Мужчина хмуро оглядывал ее, гордую, решительную, и такую худенькую, нежную, не понимая, каким замысловатым образом и как явилось на свет это чудо.

Расстаться с ней? Это выше его сил.

— Как же Ричард? Дети?

— Дети не моя собственность, — нахмурилась — больная тема. — Ричард не даст видится с ними и опасно стремиться к ним из-за Паула. Я искренне считала, что убила его, но сейчас уверена — нет. Он затаился, он где-то рядом, очень близко. И он быстрее проявиться, если я исчезну из расклада.

— Не боишься, что он убьет короля?

— Нет. Его никогда не привлекала смерть, ему нравиться

мучения. Думаю, он был в упоении, устроив шоу в нашей семье и наблюдая за ним. В этом весь Паул — издеваться, но не убивать. У Ричарда лишь одно тонкое место, в которое и направлены все выпады — я. Не дети, нет. Я, как и у меня — он. И уверена, Паул знает, что я это я, а не клон. Но хорошо, что Ричард уверен в обратном. Так ему проще. Как только я уйду, карта Паула будет бита. Ты присмотри здесь, понаблюдай за людьми — Паул не пропустил бы не за что тот спектакль, который срежессировал. Он здесь. Он точно здесь Кирилл, в близком окружении.

— Мы уже думали на эту тему. Ничего, никаких данных, хотя проверили всех.

— Значит, было не время его выявить.

— Когда ты уходишь?

Анжина пожала плечами, склоняя голову. Прощание грустная штука, но она не будет грустить и другим не даст. Ведь рано или поздно они все равно встретятся, и все вернется.

Кирилл вздохнул, понимая, что настаивать бесполезно. Положил кредитку на стол и посмотрел на женщину. Она улыбнулась, чуть задорно и тепло. Деньги для нее были уже не актуальны. Это всего три дня назад она ерундой занималась, выискивая ненужные зацепки, что бы задержаться, а нужно было резко рвать паутину, что держала ее и уходить.

Но может, и не время было?

Да, пожалуй, стоило задержаться, чтобы понять главное для себя: если что-то не так, ищи ответы не во вне, не у других, а в себе.

Кирилл не спал, был настороже, но все же под утро его сморило и, Анжина выскользнула из постели. Оделась: брюки, куртка, и меч за спину, как принято у мирян, и выскользнула из комнаты. Ботинки через плечо, сама босиком. Осторожным, но быстрым бегом. Тихонько ударила охранника у лифта и лестницы вниз в точку на шее, подкравшись незаметно. Подхватила оседающее тело и прислонила к стене:

— Извини.

Дальше вниз, заглядывая в пролет. Знала — через парадное крыльцо выходить глупо — пробиваться придется. Другие выходы и входы тоже перекрыты, но есть столовая и ночью она открыта. Через окно, спрыгнула вниз и присела у кустов, прислушиваясь — тихо. Дальше перебежками через парк, держась тени деревьев и вот она, ограда. Немного и стена. Взяла ее с разбегу, уперлась ногой повыше, зацепившись в прыжке за края и… повисла.

— Браво! — послышались хлопки за спиной. Ленивый голос полный ехидства мог принадлежать одному — графу Феррийскому, пропади он пропадом. А по краям ограды уже мелькали тревожные огоньки сигнализации, а по парку бегом двигалась охрана.

Анжина приземлилась на землю и, откинув ботинки, развернулась к Крису, готовая принять с ним бой за свободу.

— Отпусти, — не попросила — предложила, встав боком к нему, так, что одно движение и меч окажется в ее руке. Тот хмыкнул, руки в карманы сунул — за спиной уже орава охраны собралась.

— Приказ короля: не выпускать, ни впускать, — протянул лениво. — Если к любовнику собралась, так сказала бы, я б отвез.

И сделал шаг к ней, но тут же остановился, увидев выставленный в его сторону клинок.