Игры сердца

Эшли Кристен

— Твоя идея не включает в себя поцелуи, — заметила она.

— Ну, прежде чем мы доберемся в холодный, темный мартовский вечер до моей калитки. Может мы найдем возможность поцеловаться.

— Держу пари, что обязательно найдем, — прошептала она.

— Мы не узнаем этого, если ты не заткнешься, не наденешь ботинки и куртку и не приведешь свою задницу в порядок.

— Это полная задница, — заметила она, и его брови поползли вверх.

— Что полная задница?

— Ты такой сексуальный, когда злишься, и такой горячий, когда командуешь. И то, и другое означает, что я в полной заднице.

Майк ухмыльнулся.

Дасти ухмыльнулась в ответ

и прижалась ближе.

Ему это понравилось, но это не помешало ему приказать:

— Ботинки, куртку, приведи свою задницу в порядок.

Она закатила глаза. Затем широко улыбнулась. Затем приподнялась на цыпочки, прикоснувшись губами его губ.

Потом она надела ботинки, куртку и привела свою задницу в порядок.

15

Непростой

Майк стоял на кухне у Дасти в Техасе, прислонившись бедром к стойке, с бутылкой пива в руке.

Дасти находилась в своей спальне, готовясь к посещению «Шуба». Был вечер пятницы. Хантер и Джерра должны были встретить их там. Техасское барбекю, пиво и встреча Майка с ее лучшими друзьями в дайв-баре, где, как предупредила его Дасти, на полу были рассыпаны опилки, возвышался механический бык и народные танцы в ряд, все учились танцевать.

Он не собирался разучивать народные танцы.

Он испытывал беспокойство.

Потому что насколько хватало глаз кругом простиралась красота.

И Дасти отказывалась от этой красоты ради своих племянников, своей семейной фермы…

И него.

Ее одноэтажный дом был привлекательным и просторным, спальни и две ванные комнаты выходили в длинный холл. Огромная гостиная выпирала вперед и включала в себя большую, хорошо оборудованную кухню. Повсюду панорамные окна с видом на голую рыжую землю и кустарник глубоких равнин южного Техаса, маленький сарай и большой навес. Все было красиво, в хорошем состоянии, с огромным количеством горшков, вазочек, оконных ящиков и подвесных кашпо, которые в этом мартовском климате пестрели буйством красок.

Дом, как сказала ему Дасти, находился прямо посреди двадцати акров земли, которыми она владела.

Двадцати.

Достаточно простора, чтобы она могла мчаться галопом и тренировать своих лошадей. А также уединение для нее, чтобы создавать свою красоту — керамику. Ни одного жилого комплекса в поле зрения. Кругом простор, насколько хватало глаз.

Ферма Холлидеев была более чем в пятьдесят раз больше по площади, но с апреля по ноябрь подавляющая часть их земли была засеяна кукурузой.

На лошади проехать по кукурузе невозможно.

Майк сделал глоток пива, затем поставил бутылку на стойку, но руку не убрал, продолжая сжимать стекло, а мозг продолжал перебирать все, что он узнал за этот день.

Галерея Дасти находилась менее чем в часе езды, они приехали поздно утром уже днем. Приехали туда в середине дня, потому что Дасти нужно было встретиться с менеджером галереи.

Она рассказала ему, что продает в галерее не только свои работы, но и изделия местных ремесленников. Много керамических изделий плюс картины, ювелирные изделия, изделия из стекла, скульптуры, резьба по дереву, искусство коренных американцев и мексиканцев во всех формах. Галерея была небольшой, но привлекательной, сделана с умом. Здесь можно было удовлетворить самый разный вкус и доход — от открыток ручной работы, привлекательных, но недорогих единственных в своем роде сережек-гвоздиков до одного из крупных произведений искусства стоимостью более

двух тысяч долларов. Когда они прибыли в галерею, которая располагалась прямо на популярной набережной Сан-Антонио, несмотря на то, что был день пятницы, было несколько посетителей. Немного, но и не пусто.

И впервые Майк увидел ее работы. Учитывая, сколько, по ее словам, они стоили, хотя Майк не увлекался и не разбирался в керамике, по цене он ожидал, что это будет нечто впечатляюще.

И оказался прав. Впечатляюще. Даже намного больше. Необычные, текучие, почти причудливые формы, удивительно отполированные в едва уловимых, приглушенных оттенках — кремовых, бежевых, серых и темно-сиреневых. Смотрелось привлекательно, экстраординарно. Эта явно была не та керамическая посуда, которую можно было бы принести домой и использовать вместо горшка для цветов или приготовления картофельного пюре. Эти вещи хотелось выставить на всеобщее обозрение, и каждая такая вещь привносила бы элегантность в комнату.

Наблюдая со стороны за Дасти, Майк отметил, что у нее явно были тесные, доверительные отношения с клерками и менеджером. Она выбирала произведения искусства и поставляла свои собственные; они выставляли их и продавали. Она сказала Майку, что дважды в месяц встречается с менеджером, остальное время женщина занимается работой самостоятельно. Дасти делала керамику и обналичивала чеки. Менеджер галереи руководила поставкой работ Дасти в другие магазины и галереи по всему западу.

У Дасти был бухгалтер, мужчина, присматривающей за ее землей, экономка и менеджер. Дасти ходила на тренировки со своей подругой Джеррой. Она творила свою керамику. Колесила по Техасу, встречаясь с другими художниками и посещая мероприятия, на которых демонстрировались и продавались ее работы. Она устраивала званые обеды, ходила на такие же званые обеды, часто ела вне дома или отправлялась выпить с друзьями.

У нее была хорошая жизнь в Техасе.

Идеальная.

Никаких хлопот, никакой головной боли (кроме ЛеБрека), она даже сама не сдавала в химчистку свою чертову одежду.

Все было хорошо.

У Майка не было домработницы, и он никогда бы не стал сам искать частные школы для Риси. На самом деле, если бы его дочь не претендовала на стипендию, он не смог бы оплатить ее обучение, так же как не мог нанять домработницу.

Майк не мог обеспечить Дасти жизнь без хлопот и головной боли, несмотря на потерю брата, трюков Дебби и МакГрата, поскольку жизнь Майка была заполнена подростками и бывшей, любившей играть в игры.

Он услышал глухой стук каблуков ковбойских сапог по плитке и невольно вздрогнул, вырываясь из раздумий. Его взгляд переместился на Дасти, огибающую стойку, отделяющую кухню от гостиной, пристально смотрящую на него.

Он втянул носом воздух.

Ее волосы были гладкими, густыми, ниспадающими на плечи и грудь. На ней была маленькая футболка, туго обтягивающая сиськи, немного оставляя открытый живот. На ярко-фиолетовой майке в серых и более светлых тонах фиолетового была изображена девушка ковбой, в юбке с бахромой, ковбойской шляпе, в середине броска лассо. Темно-серый замшевый ремень с большой серебряной пряжкой на ее выцветших джинсах. Черные ковбойские сапоги. Еще одна полоска серой замши несколько раз оборачивалась вокруг ее шеи в виде колье, а спереди висели маленькие круглые серебряные медальоны. В ушах и на запястьях было больше серебра. И хотя они собирались в заведение, которое называлось «Салон и народные танцы», ее макияж выглядел более ярким, ясно говоря: «трахни меня».