Игры сердца
Шрифт:
Они оба отодвинулись, пожали друг другу руки, Рокки пообещала связаться с ним по поводу встречи, и они попрощались.
К тому времени как она ушла, у Майка было в запасе пятнадцать минут до встречи в «Мими». Кафе находилось в паре кварталов, вернее в пяти минутах ходьбы. У него было время до встречи, но он использовал его не на завещание Дэррина.
Он взял работы Риси.
Прочитал, Рокки была права. Согласно второму пункту, речь шла не о том, что он читал сочинение своей дочери, которое ее учитель признала «исключительным случаем». Ее повествование затягивало, он растворился в
К сожалению, он так увлекся, что должен был уже находиться у «Мими», опоздание разозлило бы Одри. Он знал это, потому что у него был плавающий график, а ее расходы означали, что его сверхурочные были постоянными. Тем не менее она ждала его, и когда она ждала его тогда, где она ждала его тогда, если он опаздывал или не появлялся, она однозначно считала нужным высказать ему, как сильно ее это бесило. И то, как сильно это ее бесило, было действительно очень сильно.
Ему не нужна была взбешенная Одри, учитывая, что он вообще не хотел тратить на нее свое личное время или в очередной раз играть в игру, которую она затеяла. Однако она была матерью его детей, так что у него, черт побери, не было выбора.
Он глубоко вздохнул, сложил листок с работой Рис пополам, затем завещание, сунул их во внутренний карман куртки и надел его. Затем он сбежал по ступенькам на первый этаж полицейского участка. Проходя мимо Бетси за стойкой регистрации, он взмахнул, пожелал спокойной ночи и получил взмах руки в ответ.
Затем толкнул входную дверь и пошел по тротуару к «Мими».
Было начало марта. Наступила весна. Температура повышалась; снега не было видно. Дворы озеленялись. На деревьях появились почки. Луковичные давали всходы во дворах.
Майк всю свою жизнь прожил в Индиане, поэтому привык приспосабливаться к переменчивой, а иногда и экстремальной погоде. Это было его второй натурой. Он особенно не замечал природных изменений вокруг. Не наслаждался весной, предвещающей конец зимы. Ему было наплевать. Он радовался, что с потеплением он сможет приготовить барбекю, не отморозив себе задницу на заднем дворе. И он радовался, что приход весны говорил о том, что Фину больше не придется выходить рано утром расчищать снег.
Только с этим у него ассоциировался приход весны.
Он толкнул дверь к «Мими», заметив Одри за столиком у окна.
Увидев ее, сжал губы.
Все просчитала заранее. Бург был маленьким городком, она прожила в нем долгое время. Любой, кто ехал или проходил мимо кафе, увидел бы Майка с его бывшей за столиком. Они бы удивились. Стали бы судачить. Появились бы сплетни. Выдумали всякое дерьмо. Все же знали, что он был с Дасти. Об этом любезно поведала жена Салли, Лоррейн, не говоря уже о пятикратной угрозе в лице Шерил, Джесси, Мими, Феб и Вайолет, двое из них работают в самом популярном баре города, одна из них владелец часто посещаемой кофейни.
Господи, черт побери, Одри с ее играми.
Он увидел, что перед ней стоит кружка и еще одна кружка стоит на столе, а также лежит белый пакет.
Он не знал, что было в этом пакете, но
Ей, к счастью, было наплевать на то, что ели Майк и дети, хотя она часто жаловалась на запахи еды в доме, главным образом потому, что они вводили ее в искушение. Но она очень бережно относилась к каждому кусочку, который клала в рот. Также три раза в неделю она занималась быстрой ходьбой и дважды ходила в спортзал плавать. Этим она была одержима, как и покупками. Так что выпечка на столе от «Мими» была абсурдной.
По-видимому, она купила кофе для него, но это тоже не помогло. Она никогда не была особенно заботливой и вежливой, но после того, как он попросил развода, крохотные остатки вежливости испарились окончательно. Каждый раз, когда она разговаривала с ним по телефону или видела его лично, изливала на него кислоту.
Ему не понравилась кружка с кофе, стоявшая на столе. Нисколько.
Когда он подошел к Одри, его взгляд метнулся к стойке, глянуть там ли Мими. Ее там не было, одинокая девушка за стойкой занималась с клиентом, поэтому она не взглянула на него.
Он ожидал краткого «Ты опоздал», когда подошел, но Одри просто улыбнулась ему.
Затем сказала:
— Я принесла тебе латте. Карамельный?
Он уставился на нее, потрясенный до чертиков. Карамельный латте — вот что заказала бы ему Риси, если бы он привел ее сюда или обоих своих детей. Он понятия не имел, что Одри знала и даже помнила, что он предпочитает.
— Да, — буркнул он, садясь, затем выдавил из себя. — Спасибо.
Она тут же протянула руку к пакету и подтолкнула его в сторону Майка.
— Брауни и печенье. Для тебя, Ноу и Рис.
Он продолжал пристально смотреть на нее.
Она только что сказала «Ноу».
Бл*дь.
Брауни и печенье?!
Мать твою.
За исключением дней рождения и Рождества, на которые она с ликованием тратила целое состояние, не имевшим ничего общего с торжествами и праздниками, он не мог вспомнить, чтобы она когда-нибудь покупала сладости ему или детям. Когда у них появились дети, ее шопинг, естественно, расширился до заполнения детских шкафов, комодов и комнат ненужным им барахлом, но это не было добротой или великодушием с ее стороны. Это была ее зависимость.
— Спасибо, — снова пробормотал он, отметив в уме, что она купила сладости для него, Ноу и Рис, но не Дасти. Понятно, но это говорит о том, что она не двигается дальше, как он, и она об этом уже знала.
Он сделал глоток из кружки и поставил ее на стол.
— Ты хотела поговорить? — начал он. — Ноу поручил мне забрать пиццу через пятнадцать минут, я должен заскочить и забрать ее по дороге домой. Мне жаль, что опоздал, но у нас остается еще меньше времени. Мы должны все успеть.
Она кивнула, затем непринужденно поделилась: