Их было четверо. Приключения в микромире. Том III
Шрифт:
Тима попробовал было держать Катю за руку, но тогда неудобно стало плыть.
У Кати закружилась голова, ее подташнивало, как во время качки на корабле. Но девочка стискивала зубы и плыла следом за Тимой как могла быстро.
— Держишься? — изредка оборачивался к ней Тима.
— Держусь!
— Еще немного, Катюша, потерпи!
Но вот навстречу им блеснули два луча.
— Наши! Ну, теперь уже совсем близко, — сказал Тима.
Он схватил Катю за руку, напряг все силы и потащил ее за собой.
Прошло минут двадцать. А может, и больше. Им осталось преодолеть клетки
Вдруг раздался оглушительный треск, как гром. В какую-то долю секунды Тима почувствовал, что Катя с силой вырвала свою руку. Потом его закружило, завертело и понесло.
Больше ни он, ни Катя уже ничего не видели, не чувствовали. Оглушенные, они оба потеряли сознание.
В это время Ван и Виктор находились совсем близко. Их тоже оглушил треск и так качнуло, что они отлетели друг от друга. До слуха донесся вой ветра, скрип дерева. Странно, раньше они ничего не слышали…
Они поспешно стали пробираться вперед. Но почему больше не светят фонари их товарищей? Только что свет горел, Может, сами они идут не вперед, как им казалось, а в противоположную сторону и свет у них за спиной? Здесь ведь ничего не разберешь. Стали оглядываться. Нет, кругом темнота. За тонкими стенками клеток бушует буря.
Виктор остановился в недоумении.
— Почему у них погасли фонари?
— Не знаю, — сказал Ван.
Он поспешно перешел в соседнюю клетку. Виктор — за ним. Ван хотел было идти дальше, но резко остановился.
— Ну, что же ты? — торопил его Виктор. — Идем скорей.
Ван не сдвинулся с места.
— Смотри! — сказал он.
Виктор заглянул через его плечо. Он увидел обрывки клетки, густой ком протоплазмы, сползающей к краю… Вот он исчез, провалился в бездну.
— Что? Что произошло?!
Виктор судорожно вцепился в плечо Вана.
— Лист оторвался, — устало произнес Ван. — Разве ты не видишь?
Виктор похолодел. Сердце бешено застучало. Ноги подкосились.
— Быть этого не может! — вскричал он. — Значит, и Катя с Тимой… Нет, нет, они где-нибудь здесь! Мы их только не видим. У них фонари потухли… Катя! Тима! — звал он.
— Где же здесь? — все так же устало сказал Ван. — Кругом одни обрывки клеток. Говорю тебе — их унесло!
— Что же теперь делать?!
— Не знаю… Пожалуй, надо возвращаться… Поднимем всех на ноги. А здесь? Чем мы им поможем?
Обратный путь Вану и Виктору показался мучительно долгим. Насколько весело всем им было вчера, настолько тоскливо сегодня. Мальчики почти не разговаривали друг с другом, но оба думали об одном: где теперь их товарищи, что с ними, увидят ли они их когда-нибудь?
Долго добирались они до корневого волоска. Оттуда спрыгнули в пещеру. При этом Виктор упал. Ремень соскользнул у него с плеча, и кинокамера с шумом плюхнулась в озеро, где по-прежнему резвились бактерии.
— Виктор, пропали все твои труды! — горестно воскликнул Ван.
Но Виктор, как ни странно, оставался совершенно равнодушным к своей потере.
— Э-э, чепуха! Жаль, что пропали твои записки, я их в футляр засунул. А
Ван пристально посмотрел на Виктора. Сквозь прозрачный шлем видны были его глаза, полные отчаяния. Вану стало жаль товарища. Ведь он мучается оттого, что кругом во всем виноват. Не уйди он ночью, все четверо вовремя убрались бы из своего ненадежного убежища и теперь шагали бы вместе.
— Ван, неужели мы не найдем их? Неужели это навсегда?! — вдруг вырвалось у него.
Ван молчал. Что он мог ответить? Если бы он это знал!
…Радиомаяк указывал им дорогу. На его перезвоны они держали направление. Шли быстро, почти не глядя под ноги. Удивительно, как они не угодили в одно из озер, кишащих бактериями!
Ван шел впереди. Когда они были уже возле серебряной ленты, Ван так неожиданно остановился, что Виктор едва на него не наскочил.
— Виктор, — тихо произнес он, — еще беда… Мы не сможем пустить в ход серебряную дорогу — у нас нет лучемета!
Часть вторая
Возвращение
Машина мчала Сергея Петровича Долинского по автостраде, соединяющей аэродром с поселком Джохор. Сидя рядом с молодым водителем Борисом, он рассеянно смотрел в окно, насвистывая полюбившуюся ему детскую песенку о каком-то чибисе, который неизвестно куда попал и неизвестно кого все спрашивал: «А скажите, чьи вы…» Слов этой песенки Сергей Петрович никогда не мог запомнить, но мотив ему нравился, и он любил насвистывать его, особенно когда бывал в хорошем расположении духа.
Сегодня Сергей Петрович был отлично настроен. После месячной командировки он — наконец-то! — возвращался домой, в Джохор, который так любил.
Сзади, на мягких подушках, развалился его товарищ по работе, давно уже ставший одним из лучших его друзей, — Владимир Яковлевич Вада.
Долинский, Вада и Кривошеин особенно сдружились во время совместной работы над своей лабораторией превращений.
— Что это Анатолий нас сегодня не встречал? — вдруг вспомнил Сергей Петрович.
— В этакую-то жарищу! — вяло сказал толстый Вада, вытирая большим носовым платком лысеющую голову.
— Да Анатолия Степановича и в Джохоре-то нет, — вмешался Борис. — Он дня три, как на рыбалку уехал.
— Нет, ты слышишь, Владимир? — так и подскочил Сергей Петрович. — На рыбалку отправился! Сумасшедший любитель! И про лабораторию забыл. А ведь дал слово, что не отлучится из Джохора больше чем на один день.
— Ну что особенного? Брось, Сергей! Почему бы человеку и не порыбачить?
Вада снова полез в карман за платком. Ужасная жарища!
По обе стороны дороги, прямой, как стрела, расстилалась унылая песчаная пустыня. Трудно было найти в ней какую-либо красоту, но Сергею Петровичу все здесь нравилось, как всегда нравятся родные места: и бесконечные пески, и небо густо-голубое, почти синее, и этот орел, парящий где-то высоко-высоко, неподвижно распластав мощные крылья.