Их любимая злодейка
Шрифт:
Вечер тут же отдёрнул руку, очаровательно пугливый.
Что ж, кто не успел, тот опоздал. Победно усмехнувшись сопернику, Сивер растянул меня двумя пальцами. Насадил до упора.
Закричав, я выгнулась на постели, развела ноги шире, и, к моему удивлению — к нашему общему с Сивером удивлению, — эльф оказался не таким невинным ангелочком: третий палец скользнул во влажную глубину. Это Вечер решил не сдавать позиций.
Вдвоём они двигались во мне, растягивали вход, подготавливали. Кто из них догадался приласкать клитор,
Как сладко! Как невыносимо сладко!
Супруги целовали меня по очереди. Один рот сменялся другим. Если эльф забывал передавать эстафету и ласкал меня слишком долго, Сивер оттягивал его от желанных губ за волосы.
Не сговариваясь, мужья оплели мои бёдра ногами и развели широко-широко, чтобы получить лучший доступ. И двигали, двигали внутри меня пальцами. Вдвоём. Вместе.
Первым вниз скользнул Сивер. Оттолкнув руку эльфа, он прижался носом и губами к раскрытым складкам. И началось…
Я стонала, орала, рвала когтями простыни и царапала над головой деревянную спинку кровати. Снова и снова Сивер доказывал звание самого лучшего, самого умелого в этом деле любовника. Как он лизал, целовал, посасывал! Проникал в меня языком, то человеческим, то драконьим. А что творил с клитором! Сдвинув кожу, он оголил уязвимый бугорок, этот маленький узелок нервов, и терзал, терзал, терзал, пока у меня из глаз не хлынули слёзы невыносимого, почти болезненного удовольствия.
— Хватит, — умоляла я. — Хватит, я больше не могу. Не выдержу.
Сивер не останавливался.
Нахмурившись, эльф жадно считывал с моего лица эмоции. Ревновал? Завидовал сопернику? Тому, что не умел доставлять языком такое же мучительное наслаждение? Ничего, немного практики...
Ох…
Практиковаться Вечер решил начать немедленно. Подвинув плечом дракона, он устроился рядом с ним между моими раздвинутыми ногами и…
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Это немыслимо, невозможно!
Они принялись за меня вдвоём. Два языка порхали по складкам, сталкиваясь друг с другом. Два пальца массировали воспалённый, перевозбуждённый клитор. Две ладони ласкали лобок.
Бёдра задрожали, живот напрягся, и я…
Разочарованно застонала.
Жестокие любовники отстранились, стоило подобраться к самому пику. Негодяи! А ну-ка вернулись на место!
Раскрасневшийся Вечер переводил дух. Пытался отдышаться. Эльфийские губы были развратно влажными и блестели. Сивер выглядел как порок во плоти — растрёпанный, с горящими глазами и моими соками на лице. Не успела я возмутиться тем, что мужья так не вовремя остановились, как меня за бёдра притянули к краю постели. Сами супруги устроились на полу на коленях.
Что? Что они задумали?
Кричать я больше не могла — сорвала голос — иначе от моего вопля содрогнулись бы стены. Сивер вошёл в меня членом. Ворвался с пошлым смущающим хлюпаньем. И задвигал бёдрами, будто поршень. Сильно. Мощно. Выбивая
Эльф смотрел, как соединяются наши с Сивером тела, и на его лице опять проступало это странное выражение. Борьба стыда с завистью. Нежелание оказаться в стороне, быть простым наблюдателем.
Приблизившись, он завладел моими губами. Скользнул рукой к клитору и вздрогнул, нечаянно задев вбивающийся в меня член. И весь залился краской, бедняжка. Настанет время, и он отучится краснеть — по крайней мере, в постели, — а я… я буду скучать по этому трогательному румянцу.
— Сивер… — я упёрлась ступнёй дракону в живот, отталкивая. Захотела принять в себя второго супруга.
Недовольно зарычав, Сивер отстранился — уступил место эльфу, и тот вошёл в меня с готовностью и восторгом.
Какими разными они были в постели — дракон и эльф! Вечер двигался плавно, неспешно. Не вколачивался, а скользил. Иногда останавливался и вводил лишь головку. Это был особый вид наслаждения — принимать только её, широкую, горячую, сладко растягивающую мышцы входа. Так мучить меня он мог минутами, пока, потеряв терпение, я не надавливала пяткой на его поясницу — приказывала проникнуть на всю длину. И всякий раз это долгожданное вторжение заставляло захлёбываться воздухом.
В агонии страсти я забыла про Сивера. Тот стоял рядом с кроватью, поглаживая член, а потом склонился над моим пахом и коснулся языком клитора. Что за распутник! Даже я ахнула, поразившись такому бесстыдству, — вылизывать складки в сантиметре от чужого члена. Шокированный эльф замер. На его лице отчётливо отразилось желание отстраниться. Возможно, этого дракон и добивался, кто знает? Только я была слишком близка к оргазму, чтобы допустить смену ролей. Ну уж нет. Давайте, мальчики, потрудитесь.
— Двигайся! — приказала я, приподнявшись на локтях.
Вечер подчинился, но желание на лице сменилось сосредоточенностью. Похоже, все его мысли теперь были о том, как не соприкоснуться с крылатым извращенцем.
Не готовила тебя жизнь к такому, ушастик?
Я смотрела на склонившуюся надо мной тёмную макушку, на осторожно двигающего бёдрами эльфа, и этот вид, мысль о том, что происходит, бросили меня за край.
«Теперь только вместе. Только втроём», — думала я, рассыпаясь на маленькие кусочки.
Глава 46
Эльф
Вечер не мог поверить, что принимает участие в этом вселенском разврате. Делит с другим мужчиной свою жену, любимую женщину. Смотрит, как Сивер её ласкает, целует, дарит наслаждение. Завидует умелым ласками, которым ему, неопытному, ещё учиться и учиться.
Как бы хотелось, чтобы его собственные прикосновения не были такими неловкими, чтобы вырывали из груди Миалэ настолько же страстные стоны. Хотелось не уступать Сиверу ни в чём.
Он обязательно, обязательно овладеет искусством любви! Станет для жены лучшим.