Их любимая
Шрифт:
– Я доверия твоего не заслужил пока, - перебил он меня и перевел взгляд на дорогу, освещенную фарами.
– Но буду стараться. Ты уехала со мной - и это уже много, Рита. Я шанса своего не упущу, клянусь. Все сделаю, чтобы ты не пожалела. Сейчас мы приедем, уложим спать Гришу. И все обсудим по-взрослому.
Глава 39
Глава 39
Обсудим по-взрослому - это звучит очень пошло.
Но меня ничего не смущает.
Прав мой муж. И Гела. И Северские, которые
Наплюю. На все условности, мнения, на собственный образ примерной и благодарной жены, в котором жила годами, ведь это правильно.
Узкая дорога за окном вьется, по обеим сторонам ее стены леса, за рулем Арес, играет радио. Мы катим в неизвестность.
И мне так хорошо.
Когда наш водитель свернул на очередном повороте и машина начала подскакивать на ямках и кочках, а вдали показались огни домов - я все-таки не удержалась.
– Мы разве не к тебе?
– Ко мне, - он бросил взгляд в зеркало.
– Не в квартиру.
Откинулась на сиденье и прижала к себе Гришу. Дорога сына убаюкала, слышу, как он сопит и осторожно глажу его по мягким волосам.
– А почему не в квартиру?
– спросила негромко. Покусала губу.
– Сама угадаю. Там повсюду вещи твоей Лидии, ее банный халат в ванной и зубная щетка в стаканчике. На тумбочке возле кровати журнал со свадебными платьями, а в кухне кружка с ее именем.
– Да, Рита. Только кружки нет, - Арес усмехнулся. Сбросил скорость и машина поползла вдоль симпатичных одинаковых таунхаусов.
– В чем дело? Ты все это время жила с мужем. И я тоже был не один. Но никогда не поздно понять свою ошибку и исправить ее. Согласна?
– Никто не знает. Может, как раз сейчас мы ошибаемся. Ты - потому, что невесту бросил. А я...
– Да брось. Сама в это не веришь. Притяжение, Стрелецкая. У нас друг к другу. А против законов физики не попрешь.
Уставилась в окно, когда Северский притормозил возле двухэтажного кирпичного дома. Стих гул двигателя, щелкнула блокировка, Арес вышел из машины, обошел ее.
– Сын уснул?
– заметил он, заглянув к нам в салон и протянул руки.
– Давай. Осторожно.
– Я сама.
– Дай его мне, - потребовал он и мягко разжал мои руки. Подхватил Гришу и уверенно зашагал по дорожке к дому.
– Таунхаусы мы арендуем у фирмы Тима. Для сотрудников. Когда кто-то приезжает в командировку - выдаем ключи. У меня запасные комплекты от всех домиков.
– Очень удобно. Можно приезжать с любовницами, когда хочешь отдохнуть от невесты.
– Ты очень ревнива, любимая.
Заткнулась.
Иду за ними и смотрю по сторонам. Аккуратно подстриженные кустики вдоль дорожки, а соседние домики насажены так тесно друг к другу, словно у Тима плохо с глазомером.
Он же их строил?
Не верится.
Зачем ему это, если продолжает с пушками в машине кататься
Соберись, Рита.
Сейчас мы с его старшим братом уложим Гришу и останемся один на один. Пути назад нет, и все мои смелые мысли утекли, захваченные течением, меня так быстро несет куда-то. А ведь еще утром я была с Димитрием, выслушивала его оскорбления и заверения в том, что он желает мне добра.
– А Тим сюда не приедет?
– спросила, когда Арес отпер дверь и мы шагнули в темный коридор.
– А ты хочешь?
– ответил он глуховатым вопросом, щелкнул выключателем, и на стене слабым оранжевым светом вспыхнул светильник.
– Как Гриша любишь гостей? Проходи за мной.
В спальне Арес уложил сына на широкую кровать и сам стал снимать с него ботиночки. Потом занялся рубашкой и брючками.
Прислонилась к косяку, наблюдаю. Если он думает, что Гриша от него и поэтому такой ласковый - как скоро закончится вся эта забота? Я же и сама не знаю, от кого из них троих у меня ребенок, да и знать этого не хочу. Не сосчитать, сколько раз мысленно ругала себя за то, что поддалась этим бандитам, в их доме стала женщиной, влюбилась...
И те же миллионы раз каждого из троицы Северских примеряла на роль отца Гриши. Представляла, как было бы, какой папа был бы из Ареса. Или из Тима. Или Севастиана.
И всегда почему-то казалось, что хороший, несмотря на то, как они поступили со мной.
Самый лучший в мире отец из любого Северского получился бы.
– Ты мне что-то объяснить хотел.
– Я не забыл, - Арес накрыл спящего Гришу одеялом и выпрямился. Хотел выключить лампу на тумбочке и обернулся на меня.
– Или оставить? Проснется в незнакомой комнате и может испугаться. Да?
Ленивым шагом он приблизился, на ходу снимая пиджак, не отрывая от меня темного взгляда. Опустила глаза и попятилась от него в коридор.
Да, никто нам не помешает в этом доме, и сердце в груди выплясывает какой-то сумасшедший танец, а я даже не глядя на этого мужчину по памяти в деталях восстановить его образ могу.
Темные волосы, зачёсанные назад и скрепленные лаком. Мужественное лицо, прямой нос, ранку на верхней губе, его ухмылку, морщинки на лбу, когда он хмурится, его крепкое тело с буграми мышц и решительную походку наглеца, который убежден, что от него от в этом мире зависит все.
– Чего ты вдруг испугалась, Стрелецкая?
– шепнул он уже в коридоре, развернул меня и прижал к широкой груди. Медленно повел вперед.
– Дома у отца была очень смелая. Сама пыталась снять с меня брюки.
– Я и сниму, - пообещала с вызовом, лишь бы он только не думал, что мне, правда, волнительно чувствовать на себе его руки, ощущать тепло его тела.
– Куда идем, в спальню?
– Сначала захватим вино. И там были, кажется, фрукты, если не испортились.
– Я бы лучше мяса поела, - буркнула себе под нос. Желудок сжимается, сильная мужская рука гладит живот, который словно к позвоночнику прилип. Когда я в последний раз ела?
– Съезди и купи ужин, - вывернулась из его рук и повернулась.
– Съездишь?