Их позвал Ашт
Шрифт:
Говоривший продолжал.
– Мать не отдавала ее мне. Нищеброд, так она сказала. Хотя сама знатная шлюха. И задница, – детина подмигнул, – у нее отменная! Но теперь, когда я к чертям собачьим могу купить свое драное поселение, девочка моя! Богачу нужна принцесса в доме.
– Наш рейс на подходе!
– Повезет найти герутарий – и все цыпы ваши, парни.
Герутарий? Сагастр знал, что это самый дорогая биотехнология во всем Млечном Пути. Значит, это старатели, а шахты и пещеры, о которых они говорят – место его добычи. Как он сказал – «Кольцо Ашт»?
Тот, что молчал до этого,
– А с Кольца спускался, Брэг?
Тот аж поперхнулся.
– Я похож на чеканутого адреналинщика?! – рявкнул так, что спросивший, парнишка, самый молодой, с жиденькой рыжеватой бороденкой, часто заморгал.
А потом выпятил острый подбородок:
– А я рискну спуститься. На Ашт, – добавил многозначительно.
– Совсем сдурел? Там тебе и того… Обратят. Местной богине, или кто она там этим уродам. Чур меня!
– И что? – в голубых глазах читался вызов.
– И ничего, – Брэг постучал костяшками пальцев сначала по косматой голове, затем по пластику стола. – Станешь одним из них. Из Аст-Асар.
Внутрь въехал робот.
– Посадка на борт Волопаса.
Вот проклятый! – с досадой думал Сагастр. На самом интересном месте! Что значит, спуститься с кольца? И что значит, станешь одним из них? И чем это хуже рассказов о тварях, объедающих пальцы и яйца неудачливых старателей?
Главное, не забыть – «герутарий» и «Кольцо Ашт» – там его добывают. Мало ли, пригодится.
Очередная судорога заставила Сагастра подтянуть скрюченные ноги, разбить колени об стол.
Где достать пыльцу на этой гадской Луне?!
***
Трея
Венера
Пальцы Треи рассеянно скользят по планшету, то замирают, то с силой листают картинки, словно желая стереть улыбки с совместных фотографий. Вот последние, прямо со дна, в тяжелых глубоководных скафандрах, с баллонами за спиной. А вот с прошлых раскопок… А эти как сюда попали? Еще со времен студенчества. Кажется, из прошлой жизни. Даже несколько жизней назад, как у кошки. Их фото в парке аттракционов, а вот она одна, улыбается будущему мужу в камеру. Ни Алекс, ни Трея никогда особо не жаловали современные голо-технологии.
Махнуть на Венеру, на уикенд, разбавить будни затяжной экспедиции романтикой главной курортной планеты – это придумал Алекс. Хотел сделать жене сюрприз.
Алекс и Трея Бёрд – чета полевых археологов, практические исследователи. Специализируются на лунных и подводных раскопках, а в последнее время всерьез подсели на экспериментальную археологию. С развитием цивилизации, и, как следствие, техники, стало не только удивительно просто, но и чертовски занимательно воссоздавать древние памятники, рукописи, артефакты. И даже жизненные сценарии (недавно вошедший в моду профессиональный флеш-моб), выращивая из ничего целые города: с технологиями, жителями, их образом жизни, характерами и судьбами.
Судьбоносное знакомство начинающих исследователей состоялось на Земле, за покатой пластиковой партой в скромной, невзрачной аудитории археологического
Сегодняшняя тридцатилетняя Трея грустно улыбнулась самой себе семнадцатилетней, на фото.
Помнится, в тот день немного старомодный и романтично настроенный Алекс попросил ее руки у приемных родителей. С речью, направленной прямиком в родительские сердца, букетом красных роз, серебряным кольцом с аметистом, и даже с преклонением колена.
В ожидании своего принца Трея места не находила, мерила комнату шагами, как зверь клетку, изредка реагируя на реплики старшей сестры. Правда, невпопад.
Надия, высокая, в родителей, темнокожая, грациозная, как пантера, лениво растянулась на розовом плюшевом пледе на кровати Треи.
Она совсем не изменилась, – улыбнулась Трея. Стала только красивее. Впрочем, и меня можно узнать, – женщина подцепила старинное овальное зеркало в серебряной оправе – трофей Алекса, добытый на раскопках древней Месопотамии – со стола. С гладкой, как лед, поверхности на нее устало смотрит женщина с молочно-белой кожей, с редкими веснушками, с большими, цвета меда, глазами, рыжие локоны опять выбились из прически и торчат в сторону.
Да, – она перевела взгляд на студенческие фото,– скулы чуть заострились, щеки запали, и губы, пожалуй, стали четче… Ну, еще небольшая морщинка у переносицы. Но в целом ведь не скажешь, что выпустилась десять лет назад…
*
– Волнуешься, бэйб? – Надия на фото сладко потянулась, подмигнула, сверкнув ослепительно-белой полоской зубов на черном лице.
– Он такой… Не как все, понимаешь?
Сестра пожала плечами.
– Не перебивай! Алекс… Заботливый, внимательный, романтичный… Представляешь! Ночью мы взломали астрологическую площадку на крыше универа и смотрели на звезды. А когда мне стало холодно, он укутал меня пледом!
– Пледом? – черная точеная бровь Нади иронично приподнялась на сантиметр, а пухлые губы растянулись в рвущемся наружу сарказме. Сестра с трудом сдерживала смех.
– Пледом, Нади! – запальчиво фыркнула Трея и снова выглянула в окно. Нет, показалось.
И что ее насмешило? Да какая разница!
– А зачем вы на университетскую площадку поперлись? – Нади зевнула ладошкой. – Мало студии?… И ближе, и взламывать не надо?
– Вот! – торжествующе воскликнула Трея и тряхнула рыжими пружинками волос. – Алекс говорит, что такие, как ты не рождены для романтики!
Вторая бровь Нади поползла вверх, видимо, для симметрии.
– Взломать универскую площадку, проползти под носом у охраны, рисковать, чтобы смотреть на звезды, Нади! Алекс…