II. Бриллиант Зорро

Латышева Рамина

– И что? – нетерпеливо спросила Изабелла, переводя взгляд то на брата, то на подругу.

– Ты этого не слышала, потому что потеряла сознание, но сеньор Монтеррей…

– Боюсь показаться назойливым, – вдруг послышалась будоражащая разум интонация их ночного гостя, перебившего Линареса на середине фразы, – но, мне кажется, моя персона не стоит того, чтобы сеньорита ради прощания возвращалась в душное помещение. Я пробыл здесь меньше десяти минут и успел доставить столько неприятностей. Разрешите откланяться прямо сейчас и более вас не задерживать.

Изабелла с замершим сердцем

увидела, как трое мужчин остановились около главного входа и обернулись в ее сторону. По крайней мере, так поступила высокая фигура в темном дорожном костюме, двое же спутников были вынуждены повторить это движение.

– Сеньор Энрике прав, – спустя несколько напряженных секунд раздался голос губернатора. – В данной ситуации заходить в дом в самом деле нет смысла. Изабелла, тебе нужно как можно быстрее идти отдыхать. Да и, откровенно говоря, нам с нашим гостем еще есть, о чем пообщаться. В связи с рядом недавно возникших условий мы ограничены определенными временными рамками, а завтрашний бал и подготовка к нему отнимает у нас целый день. Терять столько времени – непозволительная роскошь, поэтому сегодня нам необходимо хотя бы в общих чертах обсудить наш вопрос.

У девушки перехватило дыхание. Если она сейчас уйдет, впереди ее ожидает самая мучительная ночь в ее жизни.

– Добрых снов, сеньорита, – зазвучал в голове низкий голос.

Нет, не может быть.

– Спокойной ночи, – размеренный ответ Рикардо откуда-то сверху.

Кажется, все повторили друг другу эту фразу и теперь устремили взгляды в сторону Изабеллы.

– Спокойной ночи, – прошептали ее губы, и перед глазами снова возникли густые кроны садовых деревьев.

Нет, только не сейчас…

– Зачем он тянет до завтра?! – воскликнула Кери, едва они втроем переступили порог спальни Изабеллы. – После платка все и так все поняли.

"Платок, – промелькнуло в голове знакомое слово. – Рикардо что-то говорил про платок".

Девушка медленно подняла глаза на брата, успевшего посадить ее на кровать и расположиться в кресле напротив.

– Пока Изабелла не даст окончательного ответа, мы не можем ничего утверждать. Но если это действительно он, тогда это крайне странно, потому что еще никогда он не был так неосмотрителен, – протянул молодой человек, задумчиво изучая покачивающуюся от ночного ветра гардину, однако в следующую минуту встретился взглядом с бездонными синими глазами и подался вперед. – Ну-ка, подумай, какое отличие между тобой и Керолайн бросается в глаза в первую очередь?

– Не знаю, – отрешенно произнесла Изабелла.

– Волосы, – отчеканил молодой человек.

– Волосы? – бездумно повторила девушка.

Линарес вздохнул:

– Ты брюнетка, а Кери блондинка, понятно?

Ответом послужил пустой взгляд в его сторону.

– Даже те, кто никогда вас не видел, сразу поймут кто из вас кто. Ты испанка, а Керолайн британка, это очевидно по цвету волос. Согласна?

Изабелла медленно кивнула.

– Но я же была в платке! – не выдержав, взвыла Кери.

– А что это значит? – спросил Рикардо.

Тишина.

– А это значит, – с расстановкой начал молодой человек, – что девушка, стоявшая

рядом с тобой, могла быть кем угодно: от прислуги до твоей матери, потому что успеть рассмотреть всех присутствовавших в тот момент в зале и сделать хоть какие-то умозаключения было невозможно. Ты грохнулась в обморок в первую же секунду. Улавливаешь?

– …

Линарес воздел руки кверху и встал с кресла.

– Девушкой в платке мог быть кто угодно. Даже ты.

Изабелла почувствовала глубоко внутри подозрительные шевеления.

– Или же эти две особы вообще могли оказаться не вами. Это могли быть наши поздние гостьи, собиравшиеся уходить и потому стоявшие рядом с дверью. Кроме того, если уж мы заговорили о волосах, то твои волосы были убраны в прическу, из-за которой невозможно было определить ни их точный цвет, ни длину, а я уверен, что эти их характеристики известны далеко за пределами Эль Пуэбло. Короче говоря, невозможно было сказать, кто вы с Керолайн такие. Однако, – Рикардо приблизился к сестре и наклонился к ее лицу, – что делает сеньор Энрике, когда ты теряешь сознание? – Изабелла почувствовала, как напряглась каждая клетка ее тела. – Правильно, бросается к тебе со словами…

– К этому времени она уже упала в обморок, – встряла фрейлина.

– "Сеньорита Изабелла, Вы меня слышите?"

Бросающий в дрожь озноб на спине и в ногах.

– Никто не успел представить вас до этого момента, и даже Керолайн не произнесла твоего имени.

Изабелла подняла на брата огромные глаза.

– Для того, чтобы безошибочно распознать в тебе бывшую британскую принцессу, он должен был знать тебя в лицо.

***

– Если бы мне все это рассказал кто-то другой, я почла бы его за очередного пациента моего лечащего врача, – обмахиваясь веером в и без того прохладной комнате, пробормотала Фиона.

За окном уже начинал брезжить рассвет. Это был третий час, который принцесса провела практически без движения. До этого она безостановочно ходила из угла в угол, слушая бархатистый голос своего посетителя.

Примерно через полтора часа от начала повествования, то и дело перебиваемого нетерпеливыми вопросами, девушка, подняв руку, остановила рассказчика, подбежала к двери и потребовала у подоспевшего на ее неистовый стук охранника приготовить двойную порцию ужина. Ее запрос был выполнен незамедлительно, и таким образом через двадцать минут заокеанский гость получил на подносе весомое подкрепление для своих сил, после чего вернулся к рассказу и с тех пор уже не останавливался.

– Нет, этого просто не может быть, – развела руками девушка, когда молодой человек наконец замолчал и откинулся на спинку кресла с бокалом вина в правой руке. – Так не бывает. Ты уверен, что тебе самому это все не привиделось?

Ее собеседник усмехнулся и, словно в доказательство своих слов, помахал в воздухе снятой еще несколько часов назад черной маской.

– Вот это поворот, – прыснула Фиона. – Моя младшая сестренка-то, оказывается, не принцесса, а… – Она внезапно замолчала.

Наступила продолжительная тишина. Молодой человек отставил бокал и, покинув свое место, подошел к окну. Под высокими стенами здания снова менялся караул.