II. Бриллиант Зорро
Шрифт:
– Главное, чтобы Монтесеро не проявил такую же бурную деятельность, как в прошлый раз, – попытался развить отвлеченную тему дон Рафаэль.
Нет, Рикардо никогда не показывал усталости, а тем более – повлеченного ею плохого настроения. Значит, произошло нечто, выбившее его из колеи. Ему сообщили утром неприятные новости? А дон Рафаэль своими словами неумышленно надавил на больное место?
– Да, это был крайне нелицеприятный поступок, – бросая осторожные взгляды в сторону своего трубадура, протянула фрейлина.
– Но формально он был прав, – повел плечом Веласкес.
– В смысле? – неподдельно
– Только Монтесеро и его люди вот уже на протяжении последних трех лет имеют разрешение заниматься личностью Зорро, – радостно доложил дон Рафаэль, понимая, что неожиданно вышел на интересный предмет для беседы, которую можно было растянуть хотя бы на пару минут. – Это вопрос их ведения, так что Монтесеро лишь выполнял свое задание.
– Все равно не хотелось бы такого повторения, – попыталась поддержать разговор фрейлина, однако общение под гнетом необъяснимого состояния Рикардо становилось все надуманнее и напряженнее.
– Да, – протянул Веласкес.
Столь усиленно недопускаемая пауза все-таки повисла над головами собравшихся.
– Диего задерживается, – внезапно раздался голос Рикардо.
Пожалел ли он своих заметно приунывших друзей или действительно счел необходимым поделиться с ними неприятной информацией, осталось неизвестным, однако на его лице после этих слов мелькнуло обеспокоенное выражение.
Вся небольшая компания затихла окончательно.
Дон Диего никогда открыто не входил в их узкую коалицию. Он заменял отца, одновременно занимался своей ученой деятельностью и большую часть времени пребывал в разъездах. Он действовал без собственных инициатив, лишь исполняя возложенные на него поручения, и, в отличие от Зорро, всегда идущего первым эшелоном, предпочитал оставаться в тени. Однако он создавал там такой надежный тыл, что у дома губернатора появлялось немыслимое в их положении право на ошибку. Как та, что они допустили с Фионой и доном Эстебаном. Ведь если бы дон Диего не вернулся тогда в Эль Пуэбло согласно общему плану и не оказался в Пещерах, случилось бы непоправимое.
Он был их последним редутом, который врагу так и не удалось переступить. И сейчас, в преддверии возвращения Зорро, а следовательно, обострения активности Монте, отсутствие дона Диего создавало крайне напряженную ситуацию.
О том, что их многолетний противник начал предпринимать определенные шаги, дом губернатора догадывался по невидимым глазу и едва ощутимым импульсам, возникающим то в одной, то в другой стороне полуострова. Вчерашний же визит Изабеллы в непонятное, но, судя по каменной двери, связанное с Зорро место, дал понять Линаресу, что общее движение началось, и на этом фоне сокращение их компании на одного представителя сконцентрировало все мысли молодого человека на возможных последствиях образовавшейся проблемы. Он не стал допрашивать сестру о причинах ее ночного путешествия – ему вполне хватило увиденного. Кроме того, он и так знал, что скоро получит всю необходимую информацию. Он умел ждать и наблюдать. Легкомысленное же поведение и завидная внешность лишь играли ему на руку…
– А почему? – внезапно прервал поток мыслей голос дон Рафаэля.
– Скончался какой-то важный учитель в Университете, и Диего на полпути сюда развернули обратно, – махнул Рикардо.
– А как об этом стало известно?
– Вместо
– И когда он теперь вернется?
– Написал, что постарается обернуться в самые короткие сроки.
– А какие?
Рикардо вместо ответа одарил Веласкеса довольно тяжелым взглядом. Дон Рафаэль тут же сник и уставился на изрядно оскудневший запас провизии, чему, надо отметить, в первый раз Линарес практически не поспособствовал.
Изабелла не смогла разобраться в том, какие чувства для нее принесла с собой новость брата. С одной стороны это означало, что ее, уже ставшая притчей во языцех, свадьба, за которую она так удачно пряталась все это время, снова откладывалась, что позволяло ей отказывать всем претендентам на свою руку и продолжать вести обычный образ жизни. С другой же – она в полной мере разделяла обеспокоенность брата сложившейся ситуацией. Отъезд Зорро дал время на передышку не только им, но и Монте. И то, что последний не преминул ею воспользоваться, Изабелла уже знала наверняка.
– И сегодня вечером приезжает один франт из Мексики, – внезапно добавил Линарес.
Изабелла не поняла, как встретилась со взглядом глубоких карих глаз.
– Не исключено, что про твою душу, – услышала она.
– Что?
– Новое развлечение к тебе едет, говорю. Прямиком из Веракруса.
– Ко мне? – снова переспросила Изабелла.
– Я похож на невесту на выданье?
Девушка от неожиданности ничего не смогла ответить.
– Некий Энрике Монтеррей.
– Что-то этих "Монте" становится слишком много, – произнес дон Рафаэль.
– Он мне уже не нравится, – нахмурила брови Керолайн.
– Нравится или нет, но он намерен влить очень большую сумму денег в строительство порта.
– Если я не ошибаюсь, – осторожно подала голос Изабелла, – мы были против второго порта в Ла Пас.
– Я и не говорю про Ла Пас.
– Но ведь новый порт…
– Он хочет поддержать строительство в Эль Пуэбло.
– У нас будет второй порт?! – одновременно раздалось несколько голосов.
– Мы работаем над этим.
– Первый раз об этом слышу, – протянула Кери.
– Наверное, потому что и не должна была, – не глядя в ее сторону, произнес Рикардо.
Девушка испуганно съежилась и придвинулась к такой же зажатой подруге. Надо признать, в таком расположении духа молодого человека они давно не видели. Если не сказать, что не видели вообще.
– И да, – вдруг снова раздался его голос, – поскольку он приезжает в сопровождении всего двух слуг, не исключено, что в крепости или отеле ему селиться не будет смысла.
– А где же он остановится? – едва слышно спросила Изабелла, уже всем телом ощущая грядущий ответ.
– В гасиенде де ла Вега.
***
– Ваше Высочество, Ваш ужин остыл.
– Можно забирать.
– Но Вы ничего не ели уже три дня.
– Можно забирать.
– Но…
Невысокая и очень худая девичья фигура, резко обернувшись, сверкнула взглядом пронзительных серых глаз, который однако в следующий миг потух и опустел.
– Можно забирать.
Безымянная служанка неслышно взяла в руки поднос с нетронутыми тарелками и быстро удалилась. В дверях раздался тройной оборот ключа, и в комнате вновь воцарилась тишина.