Иисус. Человек, ставший богом
Шрифт:
Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его.
И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: «Отче Аврааме! Умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем». Но Авраам сказал: «Чадо! Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят».
Тогда сказал он: «Так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения». Авраам сказал ему: «У них есть Моисей и пророки; пусть слушают их». Он же сказал: «Нет, отче Аврааме,
408
Несмотря на то что эта притча встречается только у Луки (16:19–31), большинство исследователей считает ее исходящей от Иисуса (Иеремиас, Скотт, Херцог, Райт, Швейцер).
Иисус рассказывает о могущественном богаче. Его одеяние из тонкого льна, привезенное из Египта, свидетельствует о роскошной и помпезной жизни. Пурпурный цвет одежды указывает на его близость к правительственному кругу. Его жизнь — это постоянный праздник, он все время устраивает застолья, и не только по какому-то особому поводу. Наверняка бедняки, слушающие Иисуса, никогда не видели подобного человека вблизи, но они знали, что он принадлежит к привилегированному классу людей, живущих в Тибериаде, Сепфорисе или Иерусалиме. Это они владеют богатствами, властью и ведут беззаботный образ жизни, о котором бедняки не могут и мечтать.
У великолепных ворот в особняк [409] богача лежит нищий. У него нет ничего, кроме многообещающего имени: «Лазарь», то есть, «тот, кому помогает Бог» [410] . На нем нет ни льна, ни пурпура, а только отвратительные язвы. Он не знает, что такое настоящий пир; он не может есть даже куски хлеба, бросаемые гостями на пол после того, как они вытрут о них свои руки. К нему приходят лишь бродячие собаки, блуждающие по городу. По всей видимости, он невероятно устал и измучен: он не может пошевелиться; вероятно, у него нет сил и помощи просить. Нечистота из-за отталкивающего вида кожи, еще большее унижение из-за лижущих его струпья собак, ситуация крайней нищеты, — не является ли все это очевидным признаком оставленности и проклятия со стороны Бога? Его конец близок. Возможно, кто-то из слушающих Иисуса содрогнулся: Лазарем мог стать каждый из них. Таким был финал, который ждал их, живущих в нищете.
409
Слово pulona используется для описания не обычной двери дома, а декорированных ворот дворца.
410
«Лазарь» — краткая форма от Елеазар («Бог — моя помощь»). Согласно Гезе Вермешу, здесь проявляется некоторое искажение галилейского диалекта, на котором говорил Иисус. Лазарь — единственный персонаж из притчей Иисуса, у кого есть собственное имя.
Проницательный взгляд Иисуса разоблачает вопиющую несправедливость общества. Самые высшие слои и самые низшие — это часть будто бы одного и того же общества, но они разделены незначительной преградой: этими воротами, за которые никогда не выходит богач, чтобы подойти к Лазарю. Богачи сидят в своих дворцах и пиршествуют; бедняки находятся снаружи, умирая от голода. Вскоре все меняется. Лазарь умирает, и, несмотря на то, что о его похоронах ничего не говорится, он был отнесен на лоно Авраама и участвовал в его празднестве. Богач тоже умирает, его хоронят с почестями, но он попадает не на лоно Авраама, а в ад [411] .
411
Иудеи I века говорят о «том свете» по-разному. Ад из притчи — это не «ад», a sheol, место теней и смерти, куда отправляются все умершие. Похоже, во времена Иисуса полагали, что это место ожидания, где собираются, хотя и по отдельности, как праведники, так и грешники, пока не настает время суда Божьего. В книге Еноха говорится следующее: «Подобное… было сотворено для грешников, когда они умирают, и их хоронят в земле, и суд не был произведен над ними в дни их жизни. Здесь их духи отделятся со страшной болью до великого дня суда, и вечного наказания» (22).
Ситуация полностью изменилась. Между тем как Лазарь радушно принят в лоно Авраама, богач остается в пространстве скорби, в sheol. Впервые он начинает протестовать. Тот, кто не проявил сострадания к нищему, просит теперь сочувствия по отношению к себе; тот, кто не замечал Лазаря, когда тот лежал у его дверей, сейчас видит его «вдалеке» и зовет его по имени; тот, кто не вышел за ворота, чтобы облегчить страдания бедняка, жаждет теперь, чтобы Лазарь пришел прекратить его мучения. Однако уже слишком поздно. Авраам предупреждает его: почти невидимая преграда на земле превратилась здесь в непреодолимую пропасть.
Бедняки не могли в это поверить. О чем говорит Иисус? Согласно израильской традиции, процветание — знак благословения Божьего, а нищета, наоборот, знак Его проклятия [412] . Как мог быть принят в лоно Авраама этот нечистый и презренный нищий, а благословенный Богом богач остаться страдать в sheol? Разве богачи не пользуются благосклонностью Бога? Разве бродяги и нищие не прокляты? В своей притче Иисус не просто описывает загробную жизнь, а разоблачает происходящее в Галилее [413] .
412
В псалмах из раза в раз говорилось: «Уповающего на Господа окружает милость» (31:10; 22:1), а их окружает нищета.
413
В этой притче речь идет не о жизни в мире ином, а о том, что на данный момент происходит в Галилее между богачами и бедняками (Хок, Бокэм, Райт, Херцог, Скотт, Кроссан).
Иисус стал говорить новым языком, удивляющим и провокационным. Его восклицания слышны по всей Галилее. В селениях он встречает униженных людей, которые не в состоянии защититься от крупных землевладельцев, и громко им возвещает: «Блаженны бедные! Царство Бога — ваше». Он собственными глазами видит, как голодают женщины и истощенные дети, и не может сдержать своих чувств: «Блаженны те, кто голоден теперь! Бог вас насытит». Он видит, как плачут разъяренные и беспомощные крестьяне, когда лишаются своих земель, когда сборщики податей забирают лучшую часть их урожая, и ободряет беззащитных: «Блаженны те, кто плачет теперь! Вы будете смеяться» [414] . Царство Божье не является «Благой вестью» для всех, без какого бы то ни было различия. Оно не может быть одинаково воспринято всеми: и землевладельцами, пиршествующими в Тибериаде, и нищими, умирающими от голода в деревнях. Бог хочет торжества справедливости среди своих сыновей и дочерей. Его сердце не может выдержать такой жестокости. Царство Божье породит изменения. Его приход — счастье для угнетаемых слоев и угроза для тех, кто порабощает.
414
Лк 6:20–21 (перевод В. Н. Кузнецовой. — Прим. пер). Никто не сомневается, что эти три заповеди блаженства исходят от самого Иисуса. Версия Луки более аутентична, чем у Матфея (5:3, 5–6). Вполне вероятно, что они не являются частью какого-либо трактата. Это возгласы, которые Иисус в различных ситуациях обращает к бедным, чтобы ободрить их. Позднее они были собраны воедино христианской общиной.
И это не злая шутка? И разве это не цинизм? Возможно, так и было бы, если бы Иисус произносил свою речь во дворцах Тибериады, особняках Сепфориса или усадьбах первосвященников Иерусалима. Но Иисус находится рядом с ними. Он лишь еще один бедняк, который говорит с ними, исполненный веры и убеждения [415] : нищета, обрекающая их на голод и горе, исходит не от Бога. Наоборот, хоть это поистине ошеломляюще, но Бог хочет видеть их сытыми, счастливыми и смеющимися. Бог приходит ради них. Иисус желает, чтобы они запечатлели в своих сердцах: те, которые безразличны всем, нужны Богу; те, кто оказались лишними в империях, созданных людьми, занимают особое место в Его сердце; те, у кого нет ни одного защитника, имеют Отца — Бога.
415
Некоторые авторы, ссылаясь на арамейский язык, на котором Иисус произнес заповеди блаженства, считают, что они могли быть переведены от первого лица: «Блаженны мы, бедные! Царство Бога — наше… Блаженны мы, голодающие теперь! Бог нас насытит… Блаженны мы, плачущие теперь! Мы будем смеяться».
Иисус реалист. У него нет ни политической, ни религиозной власти, чтобы изменить существующее положение. У него нет армии, чтобы восстать против римских легионов или свергнуть Антипу. Он проповедник милосердия Божьего, составляющий единое целое с теми, кто обездолен. Его притча не означает, что голод и нищета окружающих его людей прекратятся прямо сейчас, но она подчеркивает нерушимое достоинство всех страдающих от дурного обращения и произвола. Весь мир должен знать, что именно они являются возлюбленными детьми Бога, и это побуждает воспринимать их достоинство абсолютно серьезно. Их жизнь свята. Ни в Галилее, ни где-либо в другом месте устройство жизни не будет угодно Богу, если при этом страдающих мужчин и женщин не защитят от голода, нищеты и унижений. Никогда иудейская и любая другая религии не будут благословлены Богом, если они не предполагают справедливого отношения к обездоленным. Бога можно принять, лишь созидая мир, в котором первоочередная цель — достоинство оставленных.
Неразумные или сострадающие
В обществе, где люди голодают и живут в нищете, есть два варианта поведения: либо притвориться непонимающим и оставаться безразличным к страданиям других, либо пробудить свое сердце и что-то сделать, чтобы помочь нуждающимся. Так это ощущает Иисус. Не замечая страданий бедняков, богачи эксплуатируют слабых и наслаждаются эгоистическим благополучием. Они неразумны. Их жизнь — прах. Мысль о том, что богатый человек может «войти» в Царство Божье не только невозможна, но и нелепа: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» [416] . В Царстве Божьем богачи не могут жить за счет бедняков. Абсурдно предполагать, что когда наконец исполнятся желания Бога, ныне властвующие будут продолжать угнетать слабых.
416
Мк 10:25. Столь яркий и комичный образ, описывающий неуклюжее животное, пытающееся «войти» в узкое отверстие в игле, типичен для стиля речи Иисуса. Все склонны полагать, что таким образом он выражает свою иронию.