Иисус. Человек, ставший богом

Пагола Хосе Антонио

Молитва Иисуса постигается лишь в свете Царства Божьего. Следуя дальше привычных для благочестивых иудеев молитв, Иисус ищет встречи с Богом, чтобы принять Его Царство и сделать его реальным для людей. Его Гефсиманские моления, безусловно, яркое и драматичное свидетельство поиска воли Божьей даже в переломный момент. В состоянии сильнейшей тоски его доверие Отцу остается непоколебимым. Его желание очевидно: пусть Бог воплотит Царство, минуя путь столь тяжких страданий. Его решение о сыновней покорности тоже понятно и окончательно: «Авва Отче! Все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» [781] .

781

Мк 14:36. Описание событий в Гефсимании — сочинение христианской общины, однако суть описываемого считается историчной большинством исследователей.

Бог — Отец

Иисус ощущает Бога Отцом. Он чувствует это в вечерних молитвах и живет этим в течение дня. Его Отец Бог заботится даже о самых хрупких созданиях, Его солнце светит над добрыми и злыми, он открывает себя младенцам, защищает бедных, лечит больных, ищет заблудших. Отец — центр жизни Иисуса.

С давних времен иудеи дали Богу имя «Яхве», чтобы отличать Его от богов других народов [782] . Однако после изгнания это имя стало использоваться все реже. Постепенно появились

новые имена для обращения к Богу, чтобы не называть Его прямо. Святое «имя» Яхве оставили для официального культа в Храме [783] . В обычном разговоре использовались такие выражения, как «Небеса», «Силы», «Основание», «Живущий в Храме», «Господь» [784] … Иисус так же, как и весь народ, прибегает к этому языку, но это не самая характерная его черта. Изнутри в нем рождается желание называть Его «Отец».

782

Вот что говорит Михей, иудейский пророк (738–693 до н. э.): «Ибо все народы ходят, каждый во имя своего бога; а мы будем ходить во имя Господа Бога нашего во веки веков» (4:5).

783

Известно, что первосвященник произносил его в День искупления (Йом Кипур), когда входил в самое святое место Храма.

784

Обращение к Богу «Господь» (Kyrios) было прочно укоренено в эллинистическом иудаизме I века. Однако Иисус едва ли прибегал к такому названию. Он, похоже, не стремился подчеркивать господство Бога (Шлоссер).

Это не было чем-то совершенно оригинальным. В Писаниях Израиля о Боге уже говорилось как об «отце», что в метафоричной форме подчеркивало его авторитет, требующий уважения и покорности, но в первую очередь — Его доброту, заботу и любовь, призывающие к доверию. Образ «отца» не центральный. Он стоит в ряду таких образов Бога, как «жених», «пастырь» или «освободитель». Иисус знает, что библейская традиция видит в отношениях Бога с Израилем отношения между отцом и его детьми. Некоторые молитвы из Книги пророка Исайи очень трогательны: «Господи, Ты — Отец наш; мы — глина, а Ты — образователь наш, и все мы — дело руки Твоей» [785] . «Ты, Господи, Отец наш, от века имя Твое: “Искупитель наш”. Для чего, Господи, Ты попустил нам совратиться с путей Твоих, ожесточиться сердцу нашему, чтобы не бояться Тебя?» [786]

785

Ис 64:8.

786

Ис 63:16–17.

Иудеи никогда не забывали восприятие Бога как «отца». В то время когда Иисус обходит Галилею, один ученый иудей из Александрии по имени Филон говорит о Боге — «отце и создателе вселенной», подчеркивая, что Он — создатель, источник и основа всего. В Книге Премудростей, написанной в Александрии в конце I века до н. э., неоднократно утверждается, что для праведников Бог — «Отец». В Кумране Его так не называли, однако и там можно найти текст с волнующим содержанием: «Ты будешь хранить меня до старости, отец же мой не признал меня, и мать моя предала меня Тебе, потому что Ты — Отец всем Твоим детям» [787] . Вряд ли Иисус, деревенский житель Галилеи, все это знал, но нам известно, что он ежедневно произносил Восемнадцать благословений, которые постоянно призывают Бога как «Отца нашего и Царя нашего» [788] .

787

1QHimnos IX, 34–35.

788

В раввинистической литературе Бога называют Отцом, но это слово никогда не выступает в качестве обращения к Нему (Шлоссер).

Иисус любит называть Бога Отцом. Это в нем рождается изнутри, особенно, когда он хочет подчеркнуть Его доброту и сострадание [789] . Однако самым интересным было то, что, обращаясь к Богу, Иисус использовал довольно непривычное выражение. Иисус называл Его Авва. Он ощущает Бога таким близким, добрым и дорогим, что при разговоре с Ним у Иисуса спонтанно срывается с губ единственное слово: Авва, мой любимый Папа [790] . Это одна из характерных черт его молитвы. Для того чтобы обратиться к Богу, он не находит другого, равного по глубине выражения, чем Авва. Эта особенность Иисуса производила такое сильное впечатление, что несколько лет спустя в христианских общинах, где говорили на греческом, перестали переводить арамейское слово Авва — эхо личных переживаний Иисуса [791] . Так обращаться к Богу не принято. Это слово родилось из глубины его существа, и оно довольно далеко отстоит от формально напыщенного тона, свойственного его современникам, которые при обращении к Богу подчеркивают дистанцию с Ним и благоговейный страх [792] .

789

После тщательного изучения всех источников Шлоссер заключает, что привычное обращение Иисуса к Богу как к Отцу четко засвидетельствовано в тексте Марка (11:25; 14:36) и в источнике Q (Лк 6:36; 10:21; 11:2; 11:13; 12:30, Мф 5:45). Что касается Луки и Марка, то все их тексты, похоже вторичные, за исключением Лк 12:32 и, возможно, Лк 23:34.

790

Очень известная и годами провозглашаемая позиция Иеремиаса была уточнена и исправлена современными исследователями: (1) невозможно знать наверняка, всегда ли Иисус использовал слов о Лева, когда говорил о Боге (Шлоссер, Марчел); (2) возможно, он был не единственным, кто обращался к Богу таким образом (Данн, Вермеш); (3) Авва происходит из детской речи, но это слово использовалось также и взрослыми для высокопарного обращения к кому-либо (Барр, Вермеш, Шлоссер).

791

Мы можем прочитать об этом в двух посланиях Павла из Тарса. Первое было написано в 55 году для общин Галаты: «А как вы — сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: “Авва, Отче!”» (Гал 4:6). Второе послание, 58 года, было адресовано христианам Рима: «Вы приняли Духа усыновления, Которым взываем: “Авва, Отче!”» (Рим 8:15).

792

Ни в раввинистической литературе, ни в официальных иудейских молитвах для обращения к Богу слово Авва не используется. Многие авторы подчеркивают оригинальное отношение Иисуса к этому вопросу (Иеремиас, Марчел, Ван Иерзель, Схиллебекс, Фицмайер, Шлоссер, Гуйяро). Против выступают такие иудейские исследователи, как Флуссер и Вермеш.

Первыми словами, которые произносили галилейские дети, были имма («мама») и авва («папа»).

Именно так называл маленький Иисус Марию и Иосифа. Поэтому слово авва пропитано любовью, близостью и доверием ребенка к своему отцу. Однако не стоит сильно преувеличивать его значение. Похоже, взрослые тоже использовали это слово для выражения своего уважения и покорности главе патриархальной семьи. В назывании Бога Авва проявляется как любовь, нежность и близость, так и уважение с послушанием [793] . Важность занимаемого отцом положения в семье Иисус видел в собственном доме. Иосиф был центром всей семьи. Все вращалось вокруг него. Отец оберегает своих родных и заботится о них. Без отца семья рискует разрушиться и исчезнуть. Именно он поддерживает и обеспечивает будущее всех ее членов. Есть две черты, характеризующие хорошего отца: он должен обеспечить семью всем необходимым для ее существования, защищать ее и во всем помогать. В то же время, отец — авторитет семьи: он отдает распоряжения по организации работы и охраняет всеобщее благо. Он дает указания своим детям, занимается их профессиональным обучением и, если необходимо, исправляет их ошибки. Дети, в свою очередь, призваны стать для отца источником радости. Первым делом они должны проявлять ему доверие: быть сыном означает принадлежать отцу и с удовольствием принимать все то, что им ему дается. Дети должны чтить авторитет отца, слушать его и подчиняться его повелениям. Отца нужно любить и быть ему покорным. Он служит идеалом для своих детей. Этот семейный опыт помогает Иисусу глубже чувствовать Бога Отца.

793

Нежность, присущая используемому Иисусом слову авва, противостоит не уважению, а дистанции. Оно указывает на близость, но не исключает при этом уважения и покорности (Шлоссер, Схиллебекс, Гуйяро, Данн).

Добрый Отец Иисуса

Иисус всегда отличал Бога от галилейских отцов, столь обеспокоенных поддержанием своего патриархального авторитета, чести и власти [794] . В определенных случаях он говорит о Боге как об Отце, призывающем к покорности и уважению, но это не главная Его черта. Иисус очарован Его добротой. Бог добр. Иисус ощущает Его непостижимую тайну как тайну доброты. Для этого ему не нужно искать доказательств в Священных Писаниях. Это изначальный и основополагающий факт, не подлежащий дискуссии и авторитетный сам по себе. Бог — это благодатное Присутствие, благословляющее жизнь. Нежная забота Отца, почти всегда таинственная и завуалированная, окутывает существование всех созданий.

794

Бог Отец, о Котором говорит Иисус, далеко не символ мужского шовинизма, а, фактически, резкая критика «патриархальной идеологии» и того, что мы сегодня называем сексизмом (Хамертон-Келли, Хайт).

Бога определяет не Его власть, как происходит с языческими божествами Римской империи, и не мудрость, как в некоторых философских течениях Греции. Истину о Боге, Его тайну, которую мы не можем себе представить, Иисус ощущает как доброту и спасение. Бог добр с ним и со всеми своими сыновьями и дочерьми. Самое главное для Бога — это люди; они гораздо важнее жертвоприношений и субботы. Бог желает им лишь добра. Ничто не должно быть использовано против людей, тем более — религия.

Этот добрый Отец — близкий Бог. Его доброта уже воплощается в мире в форме сопереживания. Иисус воспринимает эту теплую близость Бога с удивительной простотой и спонтанностью. Она подобна посеянному пшеничному зерну, которое сначала незаметно, но вскоре предстает прекрасным колосом. Доброта Бога не видна в сложной реальности жизни, но однажды она одержит верх над злом. Для Иисуса это не теория. Бог близок и доступен для всех. Любой может установить с Ним прямую и непосредственную связь из глубины сердца. Он говорит с каждым, не используя человеческую речь. И даже самые маленькие могут проникнуться Его тайной [795] . Для встречи с Ним нет необходимости в ритуальном посредничестве или фальшивых литургиях, какие служат в Храме. Иисус призывает жить, доверяя неизъяснимой Таинственности Бога, доброго и близкого: «Когда молитесь, говорите: Отче» [796] . Этот близкий Бог ищет людей, где бы они не находились, даже если они потеряны и далеко отстоят от завета с Ним.

795

Источник Q (Лк 10:21 // Мф 11:25).

796

Лк 11:2. Вот как этот совет Иисуса передан в Мф 6:6: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне». Некоторые экзегеты сомневаются, что Иисус давал такие конкретные рекомендации по поводу молитвы, но в своей основе подобное отношение как раз присуще Иисусу.

Этот Бог добр со всеми. «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» [797] . И солнце, и дождь — для всех. Никто не может присвоить их себе. У них нет хозяина. Бог предлагает их всем в подарок, порывая с моралистической тенденцией дискриминировать плохих. Бог не является собственностью хороших; Его любовь открыта и плохим. Вера Иисуса в универсальную доброту Бога ко всем не перестает удивлять. На протяжении веков народ слышал нечто иное. О любви и ласке Бога упоминалось часто, но Его любовь нужно было заслужить. Вот что говорилось в одном известном псалме: «Как отец милует сынов, так милует Господь», но кого же? Только «боящихся Его» [798] . Еще около 190 года до н. э. иудейский писатель по имени Иисус Бен Сира, родившийся в Иерусалиме, утверждал: «Всевышний ненавидит грешников» [799] .

797

Источник (Лк 6:35 // Мф 5:45). Версии Луки и Матфея несколько различаются между собой, однако главная мысль, что Бог не приберегает Свою любовь только для добрых, исходит от Иисуса.

798

Пс 102:13. См. также Пс 5:6; 10:5–6 и др.

799

Сир 12:6.

Иисус часто говорит о Боге как о добром Отце, но нигде он не описал Его с таким обворожительным мастерством, как в притче об отце, встречающем своего заблудшего сына [800] . Бог, добрый Отец, не похож на авторитарного патриарха, беспокоящегося лишь о своем достоинстве и жестко контролирующего всю семью. Он подобен заботливому и чуткому отцу, который не думает о своем наследстве, уважает решения своих детей и позволяет им свободно следовать своей дорогой. К такому Богу всегда можно вернуться без какого-либо страха. Когда отец видит, что к нему, понурив голову, подходит голодный сын, то он бросается ему навстречу, крепко обнимает, по-матерински целует и кричит о своей радости на весь мир. Он прерывает покаянную речь сына, чтобы тот не переживал еще большее унижение; отцу не нужно ничего, чтобы принять его таким, какой он есть. Он не наказывает его и не выставляет никаких условий для возвращения в дом, не требует совершения ритуала очищения. Ему нет нужды прощать сына; он просто любит его и желает ему счастья. Он дарит ему сыновнее достоинство, предлагая фамильный перстень и лучшую одежду. Он устраивает праздник, застолье, музыку и танцы. Сын вместе с отцом должен ощутить этот добрый праздник жизни, а не фальшивые развлечения с проститутками-язычницами, которые у него были прежде.

800

Лк 15:11–32.