Икар
Шрифт:
— Вы считаете, что именно так вела себя Кэролайн?
— Я считаю, что, когда кто-то заводит интрижки, будучи в браке, как раз такое и происходит.
— У нее была интрижка с Кидом? — спросил Джек, закрыв глаза.
— Думаю, да.
— Откуда вы об этом знаете?
— Я здесь всю жизнь прожила, Джек, и хотя теперь наш город стал такой элитарный, но все равно это очень маленький город. А в маленьких городках люди болтают и сплетничают. И я тоже из болтуний и сплетниц, так что слышу даже больше, чем надо.
— И вы приехали сюда,
— Чтобы сказать ей, что она не смеет причинять боль своему любимому мужу, разрушать свою жизнь и позорить семью. Пусть меня не любит никто из моих драгоценных родственничков, но я все же знаю, что такое честь семьи.
— И как она это восприняла?
— Как тут у нас, в глуши, выражаются, мы слегка повздорили.
— Расскажите.
— Да нечего особо рассказывать. Она сказала, что не понимает, о чем я говорю, что это не то, о чем я думаю, и что это не мое дело. Я сказала, что согласна — дело не мое, и я это очень хорошо понимаю.
— А потом?
— А потом я уехала. Решила: пусть она делает что хочет с этим вашим общим дружком.
Какое-то время они сидели молча и смотрели друг на друга. Джек так покраснел, что у него огнем горело лицо. Сюзанна сохраняла бесстрастность.
— Да, — проговорила она таким тоном, словно он задал ей вопрос. — Я и в самом деле бесчувственная и злая на язык сучка. И поговорить с ней я приехала не с добрым сердцем. Я наслаждалась тем, что делаю ей больно. Я завидовала моей младшей сестрице и желала ей только зла. Но я не желала ей того, что она получила, а вам не желаю того, что вы теперь имеете.
Ее тон немного смягчился, и на какое-то мгновение Джек словно бы услышал голос Кэролайн. Чуть заметная медлительность и такая неожиданная хрипотца… Сюзанна спросила:
— Ведь вы здесь не были со дня ее похорон, да?
— Да, — ответил Джек.
— Хотите сходить на ее могилу? Если хотите, я вас туда отведу и буду помалкивать, и даже скажу, как мне вас жалко, и это будет чистой правдой.
Все оказалось не так плохо, как он себе представлял.
Это не походило на правду. Это была не она. Просто надгробный камень. Это была не женщина, которую он любил, на которой был женат, с которой прожил всю жизнь. Просто каменная плита и небольшой земляной холмик.
Кэролайн похоронили в очень красивом месте. Джек знал, что это было ее самое любимое место в семейных владениях. Неподалеку от гумна, под раскидистой магнолией с сотнями сотен крупных белых цветов. Он представлял себе, как Кэролайн выводит своего жеребца из конюшни, как изящно взлетает в седло, как бережно прикасается к бокам коня каблуками сапог. Он видел, как конь срывается с места и мчится словно ветер, а Кэролайн смеется и держится в седле так, словно они с конем — единое целое. Еще он представлял себе, как она стоит под деревом, прижавшись спиной к стволу, закрыв глаза и подставив солнцу лицо.
— В чем-то тебе повезло, — сказал Джек могильному камню. — Тебе не нужно
Посещение ресторана далось Джеку с трудом, как он и предполагал.
Он мысленно готовился к тому, что там все сильно изменилось, и думал, что подготовился к этому, но, когда вошел, на него нахлынули страшные образы, навсегда врезавшиеся в его память. Он стоял в главном зале и слышал голоса двоих парней, затеявших ссору за столиком в углу, и ему казалось, что это происходит прямо сейчас. Он оглянулся, посмотрел в сторону барной стойки и словно воочию увидел, как Кэролайн поднимается по лестнице. Вспомнил свой панический страх и то, как бросился вслед за ней.
Джек заставил себя подняться в офис. Он медленно шел вверх по ступеням — совсем не так, как в тот вечер. Тогда он бежал, перепрыгивая через две-три ступени. Он физически ощущал, как врывается в кабинет, получает удар по голове, падает. А когда он переступил порог маленькой комнаты, он все увидел и услышал, словно это происходило у него на глазах: ужас Кэролайн, непонятные фразы, словесную абракадабру, обрушившуюся на его разбитую голову.
«Вот сцена…»
Что это могло означать, черт побери?
«Сцена тут… Сцена кепка… Сцену нельзя купить».
Эти дурацкие слова мучили Джека все эти месяцы. Мучили и теперь. Если бы он мог уловить хоть какой-то смысл в том, что услышал! Он ведь был здесь! Он был так близко! Но он не смог тогда пробиться сквозь свою боль, через туман, через ужас, чтобы понять, что это может значить.
Он был совсем рядом с ней и не смог ее спасти.
Он был совсем рядом с убийцей и не смог узнать, кто это такой.
«Сцена касается навсегда».
Белиберда. Бессмысленная белиберда.
Что, если…
К нему обратилась Белла, менеджер ресторана:
— Хотите выпить, Джек? Вам, наверное, тяжело.
Джек покачал головой. Оказывается, он успел спуститься и теперь сидел около барной стойки. Он даже не помнил, как ушел из кабинета.
— Честно говоря, я хочу с вами поговорить и поскорее убраться отсюда.
— Не знаю, что вам сказать. Я все рассказала полиции.
— Пожалуйста, расскажите о приглашениях. Как их получили два футболиста — Хейвуд и Нойфилд.
— Самыми последними приглашениями Кэролайн занималась лично. Ей помогали некоторые из нас, что-то она обсуждала со мной. Кое-кого мы исключили из списка, у нас не хватило мест для пары-тройки местных бизнесменов, и в этом не было ничего странного и необычного. За несколько дней до того, как мы начали рассылать приглашения, я просмотрела окончательный список и увидела приписку, сделанную рукой Кэролайн: «Реймонд Катчлер с другом». Оказалось, что это футболисты, что имя ненастоящее, но вот так они попали в список. Я ее об этом спросила, хотела узнать, кто они такие, но она сказала — никто, это просто услуга для ее друга. Еще она сказала, что отправлять эти приглашения по почте не нужно, она сама их передаст.