Икона для Бешеного 2
Шрифт:
Широши отлично сознавал, что этой информации вполне достаточно для того, чтобы Говорков сорвался с места и помчался на Кавказ, где он, наверняка, привлек бы к себе ненужное внимание многих враждебных сил, хотя бы тем, что попытался бы что-то узнать о готовящемся нападении. Эх, если бы точно знать — где и когда должен произойти захват? В этом случае Савелий был бы незаменим и успешен.
Широши долго и мучительно размышлял, сообщать ли Бешеному о звонке Фаиза, но все-таки пришел к выводу, что лучше этого не делать.
Зная неукротимый темперамент Савелия и его постоянную нацеленность
Поэтому Бешеный узнал и о взорванных самолетах, и о захвате школы в Беслане из телевизионных новостей, сжимая кулаки в бессильном гневе…
Весной две тысячи четвертого года, обитая в покое и комфорте квартиры Марты, домоправительницы приятельницы Эльзевиры Готфридовны, Бешеный маялся от безделья. Правда, Константин Рокотов, с которым они периодически перезванивались и иногда встречались, нашел своему наставнику тренировочный зал профессиональной Лиги ушу Саньда на Сиреневом бульваре Москвы, расположенном в комплексе Содружества деловых людей. Там имелся и свой ресторан, и помещения для встреч, и даже сауна, которую Савелий с удовольствием посещал после тренировок.
Возглавлял этот комплекс отличный добродушный и весьма гостеприимный армянин, представлявшийся для самых близких друзей Виталиком. Он был отставным офицером, бывшим афганцем и просто отличным парнем. Савелия он принял как родного, никакими расспросами не донимал и всякий раз придумывал для него различные армянские блюда, от которых у Савелия слюнки текли. Достаточно упомянуть о барашке, сваренном в пиве без единой капли воды.
Как говорил Константин: «Мясо буквально тает во рту!» — и сладострастно причмокивал губами.
Бешеный либо ранним утром, либо поздним вечером занимался там по два–три часа, поддерживая форму.
Единственным удовольствием для Бешеного были более–менее регулярные беседы с Эльзевирой, которые для Савелия всегда оказывались интересными и поучительными.
В то время на севере Москвы объявился маньяк, насиловавший и убивавший молодых девушек. Их безжизненные тела находили в речушке с говорящим названием Лихоборка, в зеленом массиве поблизости от гостиницы «Союз» и в Грачевском парке, где когда-то находилась усадьба графа Грачева.
Возвращаясь домой после тренировок домой, Бешеный внимательно присматривался к темным закоулкам и прислушивался — не потребуется ли какой-нибудь бедняжке его помощь.
Однажды в темных кустах на берегу печально знаменитой реки Лихоборкн он заметил какое-то шевеление. Мгновение — и он уже был на берегу. Однако ничего особенного там не происходило — компания мальчишек–подростков, которую точнее всего можно было назвать местной шпаной, развела себе небольшой костерок и попивала пиво вполне мирно.
При виде Савелия они немедленно вскочили и, как по команде, окружили его.
Мужик, дай закурить! — требовательным голосом сказал рослый крепыш, очевидно, предводитель компании.
К сожалению, не курю. Бросил, чего и вам советую, — спокойно ответил Савелий.
Тогда дай денег
А тебе родители не говорили, что курить вредно? — доброжелательным голосом поинтересовался Савелий.
Он все еще хотел уладить дело с ними мирным путем: при любом раскладе ему вовсе не улыбалось калечить этих пацанов. Но на всякий случай внимательно следил за обстановкой вокруг себя.
Они сами пьют и курят, — ухмыльнулся тот. — Базар кайфа не дает. Гони монету, а то сами отберем. — В голосе предводителя явно прозвучала угроза.
— Хлопотно это! — с задором произнес Савелий и улыбнулся. — Да и некрасиво деньги у прохожих отбирать.
Предводитель мотнул головой. К Савелию потянулось несколько рук. Кто-то из сзади стоявших попытался его толкнуть, но Бешеный был наготове и чуть заметно увернулся, после чего резко выпрыгнул и мгновенно оказался вне круга, за спинами не успевших обернуться мальчишек. Те, кто стоял к нему лицом, как зачарованные проследили за его чудесным полетом.
Самым разумным было бы теперь как можно быстрее ретироваться, но Бешеный не был бы Бешеным, если бы позволил себе устраниться с поля боя, даже в такой, казалось бы, нелепой ситуации.
Пацаны, он же — Бэтман! Такого трогать — себе дороже, пусть отваливает, — прозвучал среди пацанов чей-то разумный голос.
Но на кону стоял авторитет предводителя, вожака, который тот терять никак не хотел:
Пусть бабло дает, а то мы ему все ребра пересчитаем! — угрожающе произнес он.
Пацаны, после некоторых раздумий и колебаний, стали медленно вновь обступать Савелия. Демонстрируя серьезность своих намерений, вожак вытащил нож, лезвие которого блеснуло в тусклом свете далекого фонаря.
Бешеный сделал шаг навстречу и ударом ноги ловко выбил нож, а правой рукой нанес несильный удар в известную ему точку в тело предводителя. Парень беззвучно рухнул на землю, и его обездвиженное тело не подавало никаких признаков жизни.
Подростки завороженно остолбенели и молча смотрели на незнакомца.
Тот же разумный голос с затаенным торжеством произнес:
Что я вам говорил? Линять отсюда надо, а то он нас всех перебьет!
Мальчишки, не сводя испуганных глаз с опасного незнакомца, принялись осторожно отступать, а более трусливые из заднего ряда уже побежали прочь.
Стойте, дурни, — негромко приказал Бешеный. — Ваш дружок живой. Часа через два он очнется и придет в себя. А пока отнесите его в какой-нибудь подвал потеплее, а то воспаление легких получит. На прощанье дам вам один совет — не нападайте такой кучей на одного. Настоящим мужикам это не к лицу, да и стыдно должно быть! — он покачал головой, пытаясь заглянуть каждому в глаза, которые те стыдливо прятали.
После этого Савелий растворился в темноте.
Случай этот оставил у него гнетущее впечатление. Конечно, и его детдомовские подростковые годы не были безоблачными и примерными. И дрались жестоко, и подворовывали, когда есть хотелось. Но чтобы так нагло, целой стаей на одного чужого прохожего? Никогда не было такого беспредела, во всяком случае, в его детстве.