Икс
Шрифт:
Сейчас, когда пожертвования опустились до нуля, никто больше ее не приглашает.
Единственная подруга, которая у нее осталась — это рыжуля по имени Ким, которая тоже принадлежала к высшему обществу, как и Тедди, пока ее мужа не посадили за растрату.
— Я знакома с Ким. Она теперь работает в “Роскошной недвижимости Монтебелло”.
— Ей пришлось работать? Вот бедняга, хотя ей лучше, чем Тедди, у которой нет полезных навыков.
— Случайно, муж Ким не сидит в Ломпоке?
— Не знаю, куда его отправили, но это хорошая догадка. Пока что, Тедди уехала в Лос Анджелес,
Я помотала головой.
— Думаю, что Тедди вернулась в город.
— Да, что наверное значит, они подписали соглашение.
— И что ей досталось?
— Я не слышала. Я знаю, что она выходила замуж без цента на ее имени, и теперь зависит от его месячных выплат.
— Как долго они были женаты?
— Восемнадцать лет. Может быть, семнадцатть.
— Наверное, она получила достаточно, как ты думаешь?
— Трудно сказать. Я уверена, она получит алименты, но в остальном, он собирается сохранить то, что принадлежит ему, а она хочет то, что принадлежит ей. “Вэнити Фэйр” дала разворот на четыре страницы с подробным описанием их делишек.
— Жалко, что я пропустила. За что они сражаются?
— Большой косточкой была их коллекция предметов искусства. Он ничего в этом не понимал и не собирался коллекционировать, пока она его не уговорила. Когда они разошлись, он потребовал коллекцию, при условии, что он предполагает весь риск.
— Почему бы им просто не собрать все и не поделить поровну? Я думала, что так работает общая собственность.
— Я уверена, что они избавляются от всего, чего могут, что не доставляет удовольствия никому из них. Она отказалась от своей доли собственности в Монтебелло, которую она не может себе позволить содержать. Ей досталась квартира в Лондоне. Ей было бы лучше поселиться в Соединенном королевстве, где, по крайней мере, она смогла бы начать сначала. Даже с алиментами ей трудно будет поддерживать свой стиль жизни.
— Ей было бы лучше просто простить грех мужа и продолжать жить той жизнью, которая ей нравилась.
— Конечно. Я забыла упомянуть, что вдова-секс-бомба была лучшей подругой Тедди, что сделало удар более разрушительным.
— Что случилось с вдовой?
— Ари женился на ней в прошлом месяце, и они собираются в отложенное свадебное путешествие. Не помню, куда. Какое-то отдаленное и дорогое место. Это новая традиция.
Раньше все ездили в места, которые хорошо известны, так что каждый мог оценить чрезмерность расходов. Теперь вы выбираете настолько эксклюзивное место для отдыха, что о нем никто не слышал. Еще лучше, если туда трудно попасть, и требуется полет на личном самолете. Тебе что-нибудь пригодилось?
— Информация — это всегда хорошо, и чем больше, тем лучше. Но я до сих пор не пойму, зачем ей понадобилась я. Что за игру она ведет?
— Мне самой интересно.
— Ладно, что бы это ни было, если есть возможность ее уличить, я буду рада это сделать.
Я ушла от Веры через двадцать минут, подумав, что она захочет подремать сама, пока малышня
Ее упоминание коллекции Ксанакисов возобновило мой интерес к краже картины, о которой рассказал Нэш в свой первый визит. Я отбросила идею, что богатая женщина не может воровать предметы искусства, если только она срочно не нуждается в наличных.
Такая умница, как Тедди, запросто могла украсть картину, а потом получить деньги за ее возврат. Возможно, она даже не расценивала это как преступление, просто небольшое надувательство, никто не пострадал. Возможно, она знала, кому принадлежат дорогие картины в Монтебелло, и какие применяются методы охраны. Она могла даже знать, какая собственность была хорошо застрахована, а какая — нет.
Вернувшись в офис, я отбросила все мысли о Тедди и направила свое внимание на Эйприл Сталингс и доставку памятных вещей, которые были ей оставлены.
Казалось вежливым заранее позвонить. Я понятия не имела, что ей говорили о смерти матери. Ей в то время было три года, и я сомневалась, что она вообще помнила Ленор.
Нед, наверное, вырастил ее на отредактированной версии правды, если не на полной лжи.
После смерти Ленор он мог рассказывать дочери что угодно, и кто мог его опровергнуть?
Кроме того, мне неудобно было являться к Эйприл, если она не была подготовлена.
Я достала телефонную книгу и нашла телефон Сталингсов, вместе с домашним адресом.
Я набрала номер и слушала гудки, репетируя свое изложение длинной и запутанной истории. Лучше всего был бы автоответчик, но мне не повезло.
— Алло?
— Могу я поговорить с Эйприл?
— Это я.
Выражаясь метафорически, я глубоко вздохнула и шагнула вниз с утеса.
— Меня зовут Кинси Миллоун, и у меня есть почтовый пакет с личными вещами, которые хотела вам передать ваша мать.
— Что у вас есть?
— Большой почтовый конверт с мягкой прокладкой. Обстоятельства сложные, и я прошу прощения, что застала вас врасплох, но я надеялась договориться о времени, когда я могу принести вещи и все объяснить.
Мертвая тишина.
— Моя мать? Это не может быть правдой. Она умерла много лет назад.
— Я знаю и обещаю, что памятные вещи пришли от нее.
— Кто вы?
— Кинси Миллоун. Я — местный частный детектив.
— Я не понимаю. О каких памятных вещах вы говорите? Что это значит — “памятные вещи”?
— Я знаю, что это сбивает с толку, и я надеюсь, что вы меня выслушаете. Ленор оставила вам распятие и Библию, которую она получила на конфирмации.
Момент мертвой тишины.
— Я не знаю, что вам нужно, но меня это не интересует.
— Подождите. Пожалуйста. Я знаю, это трудно сразу принять, но дайте мне закончить.
Незадолго до своей смерти она отправила пакет священнику из своей церкви, и он хранил его много лет.
Я не упомянула роль Пита Волинского, но решила, что это будет уже слишком. Она и так ничего не понимает. Я говорила быстро, стараясь передать суть истории, пока она слушала. Быстрое суммирование, наверное, не поддерживало впечатление искренности, которое я надеялась создать.