Иллюзии
Шрифт:
Выйдя, мы столкнулись с парочкой, появившейся из каюты напротив. Нам улыбнулась полная женщина лет сорока. Ее вздымающиеся груди напоминали зрелые арбузы. Сопровождающий ее дородный мужчина, пытался сдвинуть свою спутницу с места, но тщетно. Увидев нас, женщина замерла и просияла.
– Новобрачные. Точно. Она хорошенькая, как розовый бутон. Полагаю, нам надо позаботиться о том, чтобы вы не сидели в своей каюте взаперти в течение всего путешествия. Вся эта любовь подождет, знаете ли.
– Она захохотала и хлопнула мужа по руке.
– Помнишь, Джордж, как это у нас было?
– Ну,
– Он извиняюще улыбнулся.
– Моя жена неисправимый романтик, знаете ли. Мы объездили весь свет, а она все продолжает умиляться на новобрачных. Разрешите представиться - Джордж и Моди Хавершам. И он протянул короткую толстую руку.
Адам едва ответил:
– Адам Деморест.., и моя жена Шарлотта.
– Как мило, что у нас такие соседи.
– Тут женщина подмигнула мне:
– Вы выглядите несколько усталой, дорогуша. Держу пари, что ваш красавчик знает, как заставить вас позабыть обо всем на свете.
– Моди!
– взмолился муж вульгарной дамы, но та только усмехнулась.
Адам поспешил увести меня от разговорчивой парочки.
– Вот неудача, - проворчал он.
– На этой посудине сотни людей, а нам придется соседствовать с этими... Мне очень жаль.., действительно жаль. Похоже Адам был искренне раздосадован грубыми намеками дамы.
Мы вышли на верхнюю палубу. Однако я и представить не могла, какой дорогой мы воспользовались, чтобы до нее добраться. На палубе царила суматоха. Пассажиры смеялись и осыпали конфетти людей, толпившихся на причале. Как только мы нашли местечко у поручней, раздался гудок, возвещающий о том, что "Лучания" вот-вот отчалит. Через несколько минут истошно завизжали лебедки, накручивая толстые канаты-чалки на барабаны. Юркие буксирчики заняли свое место.
И вот пароход двинулся, сначала едва заметно. Потом расстояние между ним и причалом стало быстро увеличиваться. Морской ветер принес с собой запах соли, пеньки и сырого дерева. Мы выходили из Нью-йоркской гавани.
– Вот она!
– Адам указал на статую Свободы.
– Внушительная леди, правда?
И снова выражение его лица приобрело какую-то загадочность. Был ли патриотизм Адама Демореста настоящим? Мне пришлось напомнить себе, что этот человек является непревзойденным мастером обмана.
Увидев, как статуя исчезает из виду, я почувствовала укол ностальгии.
– Пойдем вниз, - попросила я.
– Хорошо.
Он взял меня под руку, и тут мы оба оцепенели... Кто-то звал меня по имени. Я обернулась.
– Шарлотта Конрад, это ведь вы, правда?
– Мне улыбался пожилой джентльмен.
На мгновение я лишилась дара речи, а после почувствовала себя без ума от радости.
– Профессор Линвуд! Как чудесно встретиться с вами!
Вот оно - непредвиденное осложнение. На борту парохода есть кто-то, знающий меня! Александр Линвуд, близкий друг моего отца, учившийся с ним в Оксфорде. Я знала, что в последние годы профессор Линвуд проводил исследования в области аэродинамики для правительства США. Он несколько раз навещал нас в Филадельфии. Я бросила на Адама взгляд, исполненный триумфа. Но тут же выражение моего лица изменилось.
Адам, широко улыбаясь, протягивал профессору руку.
– Здравствуйте,
Глава 5
Я заставила себя отвести взгляд, исполненный удивления, от лица Адама и принять поздравления профессора Линвуда.
– Моя дорогая Шарлотта! Как это чудесно! Новобрачные! Подумать только, вы будете пересекать Атлантику вместе с нами. Я не видел тебя лет семь. Ты превратилась в прелестную женщину.
– И лицо профессора осветила широкая улыбка.
Линвуд был высоким мужчиной, с седыми кустистыми бровями и подвижным лицом. Ему невозможно было дать больше пятидесяти, хотя исполнилось уже шестьдесят.
Я сердечно его обняла. Он был человеком из другого мира - разумного и упорядоченного, человеком, знающим меня.
– Ох, надо же.
– Профессор отступил, очевидно несколько смущенный моими объятиями.
– Ты помнешь свой цветок, дорогая.
В данный момент больше всего на свете мне хотелось сорвать его с моего костюма и бросить в океан. Наконец-то появился человек, способный положить конец дьявольской игре!
Но на мое плечо опустилась рука Адама, и я поняла, что ему опять удалось прочитать мои мысли.
– Отец Шарлотты будет очень рад, когда узнает, что вы с ней плыли на одном пароходе. Правда, дорогая?
Отец! Тем самым Адам напоминал мне, что благополучие дорогого мне человека целиком и полностью зависело от того, буду ли я послушна его воле.
– А как поживает Чарлз? Кажется, только вчера мы учились в Оксфорде. Он слыл забавным американцем, и мы вечно влипали в разные истории.
– Профессор рассмеялся, и лицо его стало еще более молодым.
– Надо будет рассказать тебе кое-что о твоем отце. Держу пари, он остался таким же живым и остроумным!
– Да... Похоже, я уже соскучилась по нему, - выдавила я.
– Может, поужинаем вместе?
– вежливо предложил Адам.
– Ну конечно! Я путешествую вместе с моими племянником и племянницей. По-моему, они боятся, что я соберу вокруг себя одних стариков. Каково же будет их удивление, когда они увидят вас, молодоженов! Наверняка профессор Конрад без ума от радости. А вы, мистер Деморест, тоже трудитесь на ниве просвещения?
– Называйте меня Адамом, прошу вас, сэр... Нет, я адвокат. Встретил Шарлотту во время поездки в Филадельфию.
И он пустился рассказывать все те выдумки, которые велел мне запомнить. Я не смогла заметить в том, как он излагал заведомую ложь, ни малейшего колебания или видимой неискренности. Это поражало.., и пугало одновременно.
Возможно, более чуткого слушателя насторожил бы рассказ Адама, но Александр Линвуд не слишком хорошо разбирался в людях и не сумел отличить ложь от правды. Свою жизнь он посвятил работе. Никогда не был женат и пожертвовал буквально всем ради того, чтобы доказать возможность создания машины, способной летать. Ему не удалось это сделать, и в результате он был подвергнут жестокой критике как со стороны коллег, так и со стороны прессы. И теперь, уничтоженный, осмеянный, он возвращался в Англию. Но он был здесь, рядом, и как раз тогда, когда я отчаянно нуждалась в друге!