Иллюзия любви. Сломанные крылья
Шрифт:
— Да что ты! — не смущаясь ответом Лидии, Леонид подошёл к тяжёлой бархатной портьере и потрогал мягкий ворс на ощупь. — А у тебя тут как в музее… — он окинул взглядом небольшую прихожую, и впрямь похожую на миниатюрный гостиный салон прошлого века.
Вообще, не только прихожая, но и всё жилище мадам Загорской было под стать своей хозяйке.
Уставленная статуэточками и увешанная картинами под старину, квартира походила на лавку антиквара, уже не знающего, куда девать свои раритеты, но не имеющего ни сил, ни желания расстаться хотя
Возможно, в своё время бархатные портьеры и выглядели богато и изысканно, но сейчас они создавали впечатление внушительных пылесборников, вобравших в себя грязь не одного десятилетия. Давно не циклёванный паркет громко скрипел о своём бедственном положении, буквально умоляя оказать ему хоть какую-то посильную материальную помощь. Изогнутые ножки невысокой кушетки, претендующей на стиль «а-ля Людовик XIII», давно растеряли свою позолоту, а подушка сиденья, когда-то упругая и жёсткая, провалилась почти до самой деревянной рамы, треснувшей вдоль и по этой причине, увы, уже не способной выполнять свою прямую функцию посадочного места.
— Интересно, с какой помойки ты сюда всё это притащила? — представив, какая поднимется пыль, если встряхнуть бархатные портьеры хотя бы тихонечко, Тополь тут же отдёрнул руку от ткани и от греха подальше отошёл от опасного для его здоровья предмета. — Такое ощущение, что раньше здесь была городская свалка или гримёрка захудалого театра. И как только ты ещё не задохнулась во всём этом хламе?
На какой-то миг Загорская настолько растерялась, что не могла вымолвить ни слова. Приоткрыв рот, она лишь ошарашенно смотрела на Тополя.
— Что-что ты сказал? — как-то по-птичьи наклонив голову и развернувшись немного боком, она вскинула вверх брови, и Тополю стала видна только одна половина её лица.
— Я сказал, что мне не нравятся твои пыльные тряпки, — с апломбом проговорил Тополь, и его красивые губы растянулись в безобразную резиночку.
— Тебе-то какое дело до моих портьер?! Я вообще не понимаю, какого чёрта ты здесь оказался?!
— Мне объяснить? — видимо, рассчитывая усесться, он взялся за изогнутую спинку кушетки, но по приглушённому кряхтению расслоившейся древесины вовремя сообразил, что делать этого не стоит и что данная вещь предназначена исключительно для внешнего антуража. — Причина моего появления у тебя, как мне кажется, понятна и ясна нам обоим и без каких-то дополнительных комментариев. Ты задолжала мне денег, причём дважды, и поскольку я не отношу себя к альтруистам, то вполне естественно, что я имею право потребовать возвращения долга.
— О чём ты говоришь?! Какие ещё деньги?! — возмутилась Лидия. — Я не понимаю.
— У мадам склероз? — заботливо поинтересовался Тополь. — Это ничего, у пенсионеров такая беда приключается сплошь и рядом, и даже у тех, кто вышел на пенсию в сорок пять.
— Чтоб ты сдох, зараза! — вскинув голову, Загорская скорбно сложила губы, и её второй подбородок, слегка подобравшись, провис плотным полукруглым руликом. — Угораздило
— Кажется, к мадам начинает возвращаться память, — Леонид благодушно улыбнулся и перевёл взгляд на сына. — Ну, что скажешь?
— Удивительно редкое сочетание аристократизма и базарной лексики, — вынес своё заключение Семён.
— А тебя вообще не спрашивают, сопляк! — зло крикнула Лидия. — Ну, вот что, господа хорошие, мне надоел весь этот цирк. Не знаю, откуда вы взяли мой адрес, но если сейчас же не соизволите покинуть квартиру, я обещаю вам огромные неприятности.
— Даже не рассчитывай, что мы уйдём отсюда с пустыми руками, — без намёка на волнение или неуверенность проговорил Леонид. — Ты что же думаешь, мы ехали через пол-Москвы только для того, чтобы узреть твой небесный лик?
— Меня не касается, зачем вы сюда ехали, но ещё две минуты, и вы пожалеете, что заявились сюда без приглашения! — с вызовом произнесла она и протянула руку к стоящему на тумбочке телефону, явно давая понять, что не шутит.
— На твоём месте я бы не стал этого делать, — спокойно проговорил Леонид.
— Это ещё почему? — уверенность Тополя сбила Лидию с толку, и, решив, что привести свою угрозу в действие она успеет всегда, Загорская выжидающе замерла, а её карие, с поволокой глаза превратились в две настороженные узкие щёлочки.
— Лидочка, любовь моя, — с издёвкой протянул Тополь, — ну, нельзя же быть настолько наивной! Неужели ты и вправду рассчитываешь на то, что милицию больше заинтересуют поздние законопослушные гости пенсионерки, к слову сказать, не совершившие ничего предосудительного, чем наезд на человека, совершённый чуть больше месяца назад водителем, спешно покинувшим место происшествия и не оказавшим пострадавшему даже элементарной медицинской помощи?
— Ничего не выйдет! — сквозь зубы процедила Загорская. — У тебя нет ни одного свидетеля… — неожиданно она осеклась, перевела взгляд на Семёна, и в её глазах промелькнуло беспокойство.
— Что же ты замолчала, Лидочка? — вкрадчиво произнёс Тополь, и его синие глаза мягко засияли. — Неужели тебе больше нечего сказать? Жаль.
— Тебя там не было, — она ткнула пальцем в Семёна.
— Меня — нет, — парень обаятельно улыбнулся. — А вот двое моих друзей…
— Какое счастливое совпадение! — зло бросила Лидия. — И конечно же, они не только всё видели своими глазами, но и как люди чрезвычайно наблюдательные, запомнили марку машины и её номер. Я правильно вас поняла? — она поджала губы и поочерёдно посмотрела на мужчин.
— В самую точку, — масляно улыбнулся Леонид.
— И сколько вы рассчитываете с меня стрясти? — изломавшись, губы Лидии сложились в кривую, неправильную восьмёрку. — Думаю, ста баксов на двоих вам должно хватить с головой.