Иллюзия рая

Санс Иви

– Папа, где Барби?

– О, я думаю, она отвечает на звонки.

Ее любимая кукла лежит на моем столе, неподвижная и безучастная. Ее волосы уложены в художественном беспорядке; она выглядит растрепанной и расстроенной. Ее хватают за ногу и запихивают головой вперед в мир миньонов.

Сара выходит из ванной, выглядя немного более собранной, чем бедная Барби, но я вижу, что ее улыбка неподвижна и совершенно не отражается в глазах. Я знаю, когда Сара делает мужественное лицо.

– Полагаю, "Домино"… с дополнительными хлебными палочками?

Не зря это называют "едой для

заедания стресса".

Она кивает, выдыхает и выдавливает улыбку.

– А еще нам понадобится бочка вина.

По дороге домой, когда "Кроссрейл" со свистом разгоняется по садам за домами Чизвика, на меня накатывает волна ностальгии: наши вечерние прогулки по Тернхэм-Грин за пинтой пива в "Табарде". Золотые деньки, долгое лето, перешедшее в осень. Куда делись эти годы? Когда тебе за двадцать, кажется, что жизнь останется такой, какая она есть, и и тебя все впереди. Затем у тебя появляется ребенок и счета, которые нужно оплачивать, и начинается жизнь на беговой дорожке. Угасающий свет вечернего солнца окрашивает небо над Виндзором в оранжевый цвет; древний величественный силуэт замка вырисовывается в тумане, поднимающемся над Большим парком. В этом меняющемся освещении есть меланхолия, которая прерывается голосом Мэдди, которая поет "Piece of Me" Бритни Спирс, широко раскрывая синий рот и выкрикивая слова песни. Ее учитель танцев сказал ей, что это песня о кукле, у которой отсоединяются руки. Мэдди выполняет незатейливые движения робота и распевает стихи о том, как, прибегнув к хаосу, уладить дело в суде. Сара снова ловит мой взгляд, и мы оба прыскаем со смеху. Это то, где мы все еще живем, в эти моменты ничего не говорится, просто осознаем забавные вещи в жизни, повороты и причуды. Мэдди – наша душа, наше сердце и наша радость. Мы так много смеялись с того момента, как она вошла в нашу жизнь, потому что этот маленький ангел – ну, иногда она маленький дьявол – для нас всё.

"Пицца Фрайдэй" подразумевает еду на диване со старым фильмом, сняв носки, скрестив ноги и устроив мягкое гнездышко из подушек, принесенных из спальни. Мы с Мэдди решаем позволить маме выбрать фильм и пиццу. В итоге, это Экстра Пеперони и "Поймать вора".

Я беспокоился, что Мэдди не понравится старый Хичкок, но Кэри Грант очаровывает ее с самого начала и примерно минут на десять. Дольше, чем я думал. После нескольких минут ерзания она хочет подняться в свою комнату и почитать, поэтому я помогаю ей подняться по лестнице и загоняю в душ. Я возвращаюсь вниз после того, как она устраивается со своей любимой книгой.

– Итак, она обещала выключить свет, как только дочитает следующую главу.

Я снова опускаюсь на диван рядом с Сарой.

– Она такой книжный червь.

Сара улыбается, и это меня поражает: она выглядит измученной. В ее некогда блестящих каштановых волосах пробивается седина. У нее морщины на лице, и она выглядит утомленной. Учитывая все обстоятельства, это неудивительно, но все равно немного шокирует. Раньше она была одним из самых поразительных людей, которых я когда-либо встречал, и продолжает оставаться такой во многих отношениях, но ее свет угасает, и я здесь, чтобы засвидетельствовать это. Я целую ее в макушку.

– Бокал вина?

Ее глаза

загораются от этого предложения. Кое-то забыл сходить в супермаркет, поэтому мы купили бутылку в пиццерии. Оно не было достаточно охлажденным, поэтому я сунул его в морозилку. Когда я протягиваю руку к шкафу, чтобы достать стаканы, то мельком замечаю свое отражение в темном кухонном окне. Вокруг моей талии начало образовываться брюшко, а борода выглядит растрепанной. Я прижимаю руку к подбородку и приподнимаю его. Мне просто нужно больше улыбаться, вот в чем дело.

Я возвращаюсь в гостиную с решительной улыбкой на лице и протягиваю Саре ее напиток. Делаю большой глоток дешевого "Пино Гриджио" и кривлюсь от вкуса уксуса.

– Ну что ж, второй бокал всегда вкуснее.

Сара фыркнула от смеха, и её свет на мгновение зажегся.

– Мой отец в свое дрянное вино обычно добавлял таблетки подсластителя.

– Именно так он и делал.

Я хихикаю и притягиваю ее ближе к себе. А затем решаю приступить к делу. Мы слишком долго игнорировали слона в комнате.

– Итак, как ты себя чувствуешь?

Она вздыхает и прижимается к моей руке.

– Хммм… Знаешь, бывало и лучше, но, по крайней мере, теперь мы получим кое-какие ответы. В последнее время я действительно сама не своя.

– Это не так.

– Так. Скажи честно, как у меня дела?

– Ты просто другая. Менее общительная, менее уверенная. Это не просто забывчивость, это что-то еще. Ты была самым энергичным и решительным человеком, которого я знал. Ты выглядишь немного… потерянной.

– Я и чувствую себя потерянной. Это не значит, что у меня нет цели. Я нужна людям: Мэдди, папе. Но я лишилась уверенности в себе. Почему?

– Ну, с моей точки зрения, ты оставила свою работу, чтобы заботиться о близких, а та работа была твоей жизнью. Она придавала тебе уверенности и сил, а теперь все исчезло.

Она прижимается ко мне еще крепче, и я обнимаю ее, как ребенка. Я должен сказать, что испытываю к ней жалость, и мне кажется, что жалость – не самая привлекательная эмоция, которую можно испытывать к своему партнеру. Дорога угасающего уважения заканчивается тупиком жалости.

– Итак, что мы собираемся с этим делать?

– Я не знаю, Дэн.

– А я знаю. Профессор Сара Коллиер не из тех, кто легко сдается. Дорогая, тебе надо выбраться отсюда и ввязаться в кровавое приключение.

Она напрягается под моей рукой.

– Ну сколько можно? Ты снова о Женеве, да?

– Прошу, просто выслушай меня. Сегодня утром мне опять позвонили. Шиллеру не терпится получить твое одобрение.

– Ох, Дэн, они просто хотят использовать в пресс-релизе слова ”Нобелевский лауреат".

– И кто станет их винить? Я не понимаю, в чем проблема. Пятизвездочная поездка в Женеву с оплатой всех расходов для участия в конференции и продвижения некой по-настоящему новаторской технологии. То, что они там разрабатывают, изменит мир. Это будущее, и мы могли бы стать его частью. И я с удовольствием показал бы тебе Институт Шиллера. Он поражает меня каждый раз, когда я его посещаю.

– Почему бы тебе не поехать? Наслаждайся. Иди и занимайся тем, чем ты там занимаешься.

Я делаю паузу.