Имена мертвых

Белаш Людмила и Александр

Вошедший — невысокий, крепко сложенный мужчина — был в черной вязаной шлем-маске с прорезями для глаз и рта. Пистолет со странно толстым стволом — это глушитель? — многообещающе смотрел на Людвика жутковатой черной дырочкой.

— Не надо полицию, — тихо проговорил крепыш, не приближаясь. — И не ори так, на улице слышно. Ты же не хочешь скандала?

Потеряв — или сорвав — голос, Людвик отрицательно помотал головой.

— Отпусти ее. Немедленно.

Всхлипывая и дрожа, Марсель съежилась на полу.

— Теперь отойди. Туда. Лицом к стене.

На прицеле, как на поводке,

Людвик прошел, куда показала рука в черной перчатке.

«Никаких резких движений, — думал Людвик, — только никаких резких движений…»

— Я з-заплачу вам больше, — трепеща и заикаясь, бросил Людвик через плечо. — Подумайте, я в-вам дам…

Рывок за воротник, холодное прикосновение ствола к надплечью, короткое шипение и боль — прежде чем Людвик успел вскрикнуть, широкая ладонь закрыла ему рот чем-то пухлым, вроде большой подушечки для иголок, со сладким, сжимающим дыхание запахом; он отбивался, но налетчик, бросив безыгольный инжектор, цепко облапил его, придавил к себе и не давал толком замахнуться для удара, прижимая руки Людвика к туловищу. Красная пелена встала перед глазами, провалился пол…

Клейн осмотрелся и подобрал инжектор.

Тут сжавшаяся Марсель взметнулась с пола, бросилась к упавшему отцу, стала его трясти:

— Па-апа!..

— Нормально, барышня. — Подумав, Клейн вложил в патронник капсулу транквилизатора быстрого действия — полдозы. В бедро? нет, захромает — лучше в руку; не замечая ее суетливых движений, он поднял почти до плеча рукав кофты, плотно прижал наконечник инжектора к коже — ш-ш-шэк! — Марсель вскрикнула и оттолкнула его.

— Зачем ты?!. Что ты делаешь?! Ему плохо!..

— Надо уходить отсюда. Быстро.

— Я не уйду! Я у себя дома!.. Что с ним?! Что ты ему впрыснул?!.

Клейн, не слушая ее, поднял телефон, убедился, что в трубке нормальный сигнал, и набрал номер «неотложки»:

— Алло? «неотложная помощь»? побыстрей приезжайте на Сколембик, 25, третий подъезд. Доктор Фальта, Людвик Фальта. Я принял лекарство, сильно закружилась голова… Боюсь, что потеряю сознание. Я оставлю дверь для вас открытой. Поторопитесь!..

Возмущенная ложью, Марсель попробовала встать, но поняла, что ноги подкашиваются, как ватные. Она застонала, слабо мотая головой — вот так-то уже лучше! Клейн осторожно помогал ей стоять, но голова Марсель запрокидывалась, ноги не держали, даже прислонить никак нельзя…

— Не падай, барышня, — пробормотал Клейн. — Со мной — дойдешь…

Пустые капсулы он сунул в карман — никаких следов не оставлять! Внимательно и быстро осмотрел прихожую. Часы Аника на полу! и их туда же.

— А… он… где? — глядя едва не в упор, Марсель не замечала прикорнувшего у стены доктора.

— Идем… да не падай ты!

— Не… о-ой… — Она захотела повернуть голову, вяло вырываясь из сильных рук Клейна.

— Вот пальто… беретка… — спешно, но уверенно Клейн наряжал ее, как неустойчивый манекен. — И — ходу отсюда…

— Я… его хочу…

— Вот это зря.

Движения Марсель становились слабее; ноги подгибались, но она старалась не упасть.

Клейну предстояло быстро и незаметно ускользнуть из дома Людвика.

Это был старый, дважды довоенный дом английского

образца, где каждый подъезд принадлежал одному владельцу; по сути — семь отдельных, узких и высоких трехэтажных домов, стиснутых боками друг к другу в единое строение. Парадные входы находились в глубине миниатюрных двориков, выглядывая из-под балконов бельэтажа претенциозными уступчатыми порталами; слева от каждого дворика — закругленный по фасаду выступ, изображающий башенку со шпилем; венчал семейную ячейку мезонин под черепичной крышей. Сзади второй выход открывался в садик, отделенный от переулка решеткой с воротами для автомобиля; гараж находился во флигеле, продолжавшем по левой стороне дома череду служебных помещений: кладовых, кухни и бывших комнат прислуги. То есть дом имел три выхода — на Сколембик, в сад и через гараж к переулку. Кухарка и горничная приходили и уходили через дверь, ведущую в сад, парадным входом не пользовались.

Заранее подобрать ключи, раскодировать замок со сменным кодом, «заглушить» Людвика — для Клейна, пятьдесят лет прослужившего в спецназе у Герца, это не было проблемой. Но как вывести и усадить в машину заметно «отъехавшую» барышню, если известно, что со Сколембик за входом следят две сочувствующие ей особы, которые наверняка заметили, как он вошел почти следом за Людвиком и Марсель? А машина стоит на Сколембик… вряд ли они будут спокойно наблюдать, как он потащит Марсель через улицу. Если вчерашний урок им не впрок — чего доброго, поднимут переполох.

Солнце уже село, небо заволакивает, фонари еще не зажглись — видимость в переулке не идеальная… эх, еще бы час выждать, пока совсем стемнеет, но времени нет.

Клейн сгреб Марсель, чтобы она случайно не взбрыкнула, и свободной рукой набрал номер Аника.

— Фортуна.

— Брэк, — мигом отозвался Аник. — Ну?

— Живо сюда, пулей! к задним воротам — я жду.

— Вас понял, конец связи.

— Кл-лейн… — заныла Марсель в полубреду, — мне пло-о-о-хо…

— Милая, потерпи чуток. — Чтобы у девушки не заплетались ноги, Клейн взял ее на руки и понес по коридору к заднему выходу.

— О-ой, как… м-м-м…

«Все у девчонки в голове перепуталось, — обеспокоенно думал Клейн. — А ну как заорет?..»

Дальше, дальше, не задерживаться. Скоро ли Аник успеет?

В садик вышли без стука — дверь смазана на совесть, замок пригнан отлично. Здесь низкорослые деревья — хоть какой-то, но заслон от любопытных глаз.

Клейн бережно поставил Марсель, оправил на ней пальто; туманно озираясь, она шагнула — бог весть, куда ее повело — нога подсеклась, но Клейн был начеку.

— Не ходи сама, держись тут. — Рука его показалась Марсель прочной, как стальная труба.

— Зачем мы уходим?.. Клейн?., а?..

— Чтоб нас твой папа не догнал.

— Он… — Марсель пошевелила бровями, наморщила лоб, — ты его у-бил…

— Нет, поспать уложил.

— Голова болит… — Мысли Марсель плавали врозь; земля ощутимо покачивалась, Клейн — странное у него лицо! — то мутнел, то виделся ясно, словно в глазах не ладилось с фокусировкой. — Тошнит меня…

«Вытошнит — придется в карман собирать», — вздохнул Клейн, стягивая и комкая в кулаке маску.