Имена мертвых
Шрифт:
Стараясь не шуршать, Клейн поставил пепельницу на ковер, между ботинок; закурил.
— Ванну для сьорэнн готовить с шампунем? — с полным безразличием заглянула Аньес.
— Да.
Марсель долго лежала лицом вниз, потом повернулась на спину — зареванная, впору примочки к глазам ставить, зрачки пустые, выгоревшие, косметика расплылась, помада осталась на покусанном шелке; глядя вверх, в балдахин с кистями, позвала:
— Клейн.
— Вот я, тут. — Он сидел близко, чуть ли не на ее расстелившейся
— Почему он меня… — Глаза Марсель быстро стали наливаться влажным блеском; Клейн поерзал, высмотрел платок рядом с бокалом, вложил ей в руку; пока она утиралась — не видит! — сам прихлебнул микстуру Аника — дрянь, но пить можно.
— Надо выпить. Разом, до дна.
— Это что?
— Не отрава, не бойтесь.
Чтобы выпить, надо сесть, а кто сел — с тем легче говорить глаза в глаза, а не глядя сверху вниз.
— Нехорошо получилось… — Клейн раздавил окурок в пепельнице. — Вы, наверное, не так хотели встретиться с родителями…
Зажмурясь, Марсель слабо покачала головой. Можно понять Ану-Марию, та все время ждала беды, даже оружием запаслась, но — отец! неужели он не мог пересилить страх? ведь вроде смирился с тем, что она пришла, пустил в дом, проверил, откроет ли замок, говорил с ней почти нормально — значит, признал, принял; да, ему было страшно, и он боялся, когда она целовала его — но все же шло как следует! еще бы полчаса, час — и они бы сидели в кабинете, она бы рассказывала ему… А он — за волосы. Не поверил. За кого он принял ее? за самозванку? за участницу гнусного розыгрыша? Нет, не мог, не мог он так подумать, он узнал ее!
Может, это был аффект, стресс, амок, состояние вне себя от неожиданности, когда человек не отдает отчета в своих действиях; что если это вышло помимо желания, если так вырвался его страх — страх сильнее рассудка?
— Он не хотел меня бить, — зашептала Марсель, глядя сквозь Клейна. — Ведь не хотел… Что-то случилось… такое, когда кажется, что бредишь…
— Да… — тяжело вздохнул Клейн.
— А вы… как ты вошел?
— Мы охраняем вас, барышня. Мы следили, чтобы вас никто не обидел.
— Вы шпионили за мной? все время?
— Ну, в общем… да. Но иначе бы вас сейчас допрашивали ребята в мундирах.
— Но почему? Я ничего не сделала.
— Это бы вам пришлось доказывать…
— Что доказывать? я же в самом деле…
— Ну, к примеру, что вы не пытались убить сьера Людвика. Не знаю, что бы он наговорил в полиции: что вы на него бросились с рожком для ботинок или с чем потяжелей — в прихожей всегда найдется, с чем напасть…
Слезы опять закапали, срываясь с мокрых ресниц:
— Он не говорил этого!
— Неизвестно, что он вообще мог сделать. Если бы ему удалось вытащить вас из дома и вы бы своим криком привлекли внимание
Марсель опустилась обратно на подушки, закрыла лицо ладонями. Клейн мысленно прикинул, на каком этапе сейчас противостояние эмоций и успокоительной микстуры — должно быть, опиум еще не переборол, если она опять начала всхлипывать… сильное было потрясение, если до сих пор открывает переживаниям путь наружу…
— Вот такие дела, — Клейн сложил руки на коленях.
Помолчали… Микстура уже торжествовала — Марсель сделалось все равно.
Она нарушила запрет. Ей следовало оставаться по ту сторону, в безлюдных городах загробья, где дьяволы разъезжают на элитных авто, а ангелы в небе парят на боевых вертолетах. Там она себя посторонней не чувствовала. А здесь…
Отцу все было ясно: мертвые не возвращаются, и кто она ни будь — злой дух, фантом или маньячка, отождествившая себя с его умершей дочерью, — от нее надо избавиться.
— А он где сейчас? — каким-то чужим голосом спросила Марсель.
— В больнице. Денек-другой — и он будет в полном порядке, это не опасно…
— Что не опасно?
— Я ему впрыснул коктейль со снотворным. Будьте спокойны, у него ни царапинки.
— Я спокойна…
— Рука не болит?
— Да так… ничего…
«Грелку бы тебе — к плечу. И ванну — обязательно…»
— Ванна для сьорэнн готова, — доложила спящая на ходу Аньес. — Можете купаться, сьорэнн…
— Я не хочу. Ничего не хочу.
«Это микстура. Еще немного — и разомлеешь так, что мой тебя три негра — глазом не моргнешь», — Клейн встал, сам мечтая о хорошеньком контрастном душе.
— Сейчас проводишь сьорэнн в ванную. Вымоешь ее. Следи, чтобы она не захлебнулась.
— Кле-ейн… — позвала Марсель, — ты куда?..
— Переоденусь. Аньес вам поможет.
— К услугам сьорэнн, — служанка уронила в поклоне голову.
*
Несколько упорядочив растрепанные мысли, Долорес рассталась с Аной-Марией. Надо обеспечить себе алиби на случай, если полиция начнет искать, кто мелькал возле дома на Сколембик. Поэтому лучше разбежаться врозь.
Ана-Мария решила податься в «Азию» — в общежитиях полно приезжих из Маноа, в том числе — знакомых и приятелей. Долорес выбрала библиотеку — она там частая гостья, ее знают и запомнят ее появление. Договорились созвониться; оставшись одна, Долорес стала рассчитывать, как бы рациональней подойти к загадкам, накопившимся за сутки.
С тех пор, как был создан печатный станок, культурный слой человечества состоит не только из мусора — в нем накапливается бумага с оттиснутыми на ней буквами. Публикуется все, что люди думают и делают, и только подготовленный архивариус знает — ЧТО и ГДЕ следует искать.