Именем королевы

Виггз Сьюзен

– А что, если я окажусь «ошибочкой» какого-нибудь подагрического старого герцога?

– Тогда мы все будем называть тебя леди Пиппа. – Он беспечно подкидывал грушу. – Может статься, после этого ты перестанешь воображать свою мать принцессой из хрустального замка. И поймешь, что она быта живой и такой же грешной, как ты или я.

Пиппа долго и внимательно рассматривала его. Ирландец отбирал у нее старую мечту, заменяя ее другой, той, что может оказаться правдой.

– Уговорили. Я поеду, – согласилась она.

– Яго

сказал, что ты отослала горничных.

– Да, ваше великолепие, – весело отозвалась Пиппа. Это быт ее лучший, звонкий и призывный голос, отработанный годами тренировок, на который сбегались толпы простофиль. Никто бы не догадался, что она готова взвыть от уязвленной гордости. – Это ниже моего достоинства – водить компанию с такими ничтожествами.

– Но их послала сама леди Ламли, – уточнил Айдан. – Может быть, все-таки позволишь им тебя одеть?

Она прижалась лбом к оконному стеклу и глубоко вздохнула, пытаясь вытолкнуть ком в горле. «И снова услышать, как меня называют шлюшкой О'Донахью. Овцой в корсаже. Расфуфыренной куклой».

– Я вообще раздумала ехать! – крикнула она из-за двери.

Черт побери. Она не совладала с голосом. Было бы наивно полагать, что он не заметит.

Айдан заметил. Он с силой толкнул дверь и вошел в комнату. Ирландец был великолепен в темном шерстяном мундире и кожаных лосинах. Сердито нахмурившись, он резко направился к ней и замер как вкопанный.

Она хотела съежиться и умереть, поскольку на ней была только нижняя юбка и рубашка, чулки были подвязаны выше колен, а все остальное было разбросано по кровати.

Но он не обратил на это никакого внимания. Он глядел на лицо. Глаза в глаза.

– Ты плакала, – догадался он.

– Ароматический шарик вызвал чиханье, – настаивала она, теребя в руках круглый футляр с ароматическим шариком.

Он забрал его у нее из рук и положил на стол.

– И поэтому отослала слуг? Мне стоило труда доставить их сюда вместе с портнихой и платьем.

Он махнул рукой в сторону платья. Увидев его, она едва устояла на ногах. Никогда не видела ничего красивее.

– Говорят, что платье сшили для придворной дамы королевы Елизаветы, – заметил Айдан. – Но ее… – Он замолчал и стал рассматривать рукав платья.

– Договаривайте, – потребовала Пиппа.

– Ее прогнали.

– Почему?

Он отбросил рукав платья и растерянно посмотрел на нее, явно сбитый с толку.

– Если верить Яго, дама, о которой идет речь, обратилась к королеве за разрешением выйти замуж. Королева отказала. Несколько месяцев спустя обнаружилось, что она ждет ребенка, что тайно обвенчалась со своим возлюбленным. Его отправили в Тауэр, а ее выгнали.

– За что? – Пиппа забыла о своих проблемах.

– Я задал тот же вопрос. Только один человек набрался смелости ответить, да и то с оглядкой. Королева не может найти, за кого ей выйти замуж,

и она уже стара, чтобы родить ребенка.

– Выйти замуж и родить ребенка – разве только в этом предназначение? – вымолвила Пиппа.

Холодная тень пробежала по его лицу. Но тут же в глазах заплясали чертики.

– Конечно, ты же специалист в этих вопросах.

– Дов как-то рассказывал, что даже священники, давшие обет безбрачия, призывают паству сочетаться браком.

– Давай займемся платьем…

– И оно принесет мне удачу, – кисло заметила Пиппа.

– Оно не в твоем вкусе?

– Мой господин, платье великолепно. Портниха с ее помощницами не в моем вкусе.

– Они тебя обидели?

– Я обиделась не за себя. Бывало, меня называли и хуже чем шлюшкой, овцой в корсаже, расфуфыренной куклой… – Она улыбнулась ему как можно беззаботнее. – Меня взбесило, что они хихикают над вами, – сердито нахмурилась Пиппа.

Он удивленно поднял бровь:

– Хихикают?

– Ну да. Если бы они все время не подхихикивали, я бы и не поняла, что что-то с вами не так. Как-то странно… Я только услышала… кавалер, не допущенный, постельничий. Вы-то понимаете, о чем они?

Айдан вспыхнул и попытался спрятать от нее лицо.

– Никогда не понимал англичан. Их жены судачат, как портовые шлюхи, а мужчины им это позволяют.

– А что вы позволяете делать своим женщинам в Ирландии? – уточнила она.

Она увидела, как холодная ярость мелькнула в его глазах и погасла.

– Что значит – позволяем? Они поступают так, как считают должным.

Он подошел к ней:

– Я сожалею, что тебе пришлось терпеть этих гарпий. Позволь мне помочь тебе одеться. Клянусь, насмешничать не буду и называть тебя по-всякому тоже.

Она не смогла возражать ему.

– Я покоряюсь вам! – театральным голосом воскликнула она, картинно поднесла руки к глазам и сделала вид, что вот-вот упадет в обморок. – Я – ваша. Делайте со мною все, что хотите!

Айдан осматривал отдельные элементы наряда, разложенные на постели.

– Не уверен, что соображу, как это все соединить. – Он хмыкнул. – Я великий О'Донахью, уже второй раз служу у тебя горничной! Интересно, как это у тебя так ловко получается заставить меня?!

– Просто в глубине души вы обожаете это занятие. Ну признайтесь, что это так!

Он приподнял непонятный для Пиппи, со стальными ребрами [3] , предмет.

– Корсет?

– Нет, спасибо. Никогда не понимала, зачем люди стремятся переделать то, что дано им Богом.

3

В корсете традиционно использовался китовый ус. – Пер.