Именем королевы
Шрифт:
– Или тех, кому дела нет, куда их везут. – Она взглянула на кучера, примостившегося на узкой огражденной скамейке перед деревянным коробом кареты.
Кучер ответил свирепым взглядом.
– Подожди, я помогу тебе, – сказал Айдан. Взяв ее за талию обеими руками, он приподнял ее над землей и поставил прямо в карету. Затем занял место напротив нее на неровном сиденье, набитом конским волосом. Внутри кареты особой отделки не было, свет почти не проникал сюда. Пахло кожей и лошадьми. В темном замкнутом пространстве он почувствовал
– Судя по твоему страдальческому виду, – заметил Донал Ог по-ирландски, как только они с Яго устроились на скамейке, – наш предводитель все еще не завалил эту девчонку.
– Донал Ог, – Айдан заговорил на удивление спокойно, – ты мой ближайший кровный родственник. Но если ты отпустишь еще хоть одно замечание в таком духе, я с готовностью поменяю твой пол.
Возница присвистнул и ударил кнутом. Карета рванула вперед. Пиппа едва не слетела со скамьи и громко выругалась.
Донал Ог сложил руки на коленях:
– Надо же, вечно неприступный О'Донахью Map влюбился в шлюшку-бродяжку?
– Я не желаю, чтобы ее оскорбляли, пусть даже и по-гаэльски.
– Это любовь, – произнес Яго, качая головой и потирая подбородок.
Айдан украдкой взглянул на Пиппу, сидевшую напротив. Узкая полоска света едва проникала сквозь маленькое незастекленное окошко. Крепко сцепленные тонкие руки в перчатках. Чувственные губы, широко раскрытые глаза. Аккуратно уложенные волосы. Никогда еще она не выглядела столь привлекательно.
– Я не могу позволить себе полюбить ее, – пробормотал Айдан.
– С чего ты взял, что у тебя есть выбор? – полюбопытствовал Донал Ог.
– Говорите по-английски, – перебила их Пиппа. – Иначе я решу, что вы говорите обо мне.
– Да, – признался Яго прежде, чем Айдан успел остановить его. – Мы объясняем О'Донахью Мару, что он в тебя влюбился.
– Я предан лучшим из друзей, – произнес Айдан. Уши его пытали.
Пиппа рассмеялась и пришла ему на помощь:
– Не смешите меня, Яго. Разве ирландцам свойственны подобные романтические иллюзии? Давайте прекращайте судачить. Лучше я расскажу вам об этой части Лондона.
Пока она рассказывала о знаменитых домах и магазинах, мимо которых они проезжали, Айдан пытался прийти в себя. Если бы его просто влекло к Пиппе, все было бы много проще. Но стоило ему взглянуть на нее, как жгучая невыносимая боль пронзала его сердце.
Девушка покоряла мужчин. Яго – тот давно превратился в ее преданного раба. Размякал даже Донал Ог, – крепкий и грубый, как скалы Мохера, в отсутствие зрителей он становился внимательным и мягким. Она отвергала только их желание покровительствовать, возможно, потому, что тогда бы появилась снисходительность, которую она не признавала в отношении себя вообще.
Словно услышав его мысли, девушка поймала взгляд Айдана. Еле заметная улыбка тронула ее губы.
– В целом здесь не так уж
Он ответил ей улыбкой, получая удовольствие от доставленной радости. «Кто ты?» –снова подумал он. Печальная правда состояла в том, что ее матерью может оказаться любая проститутка, которая не смогла или не захотела оставить у себя дочь. Ему вспомнились слова Пиппы: «Меня оставили умирать или хотели, чтобы кто-то меня нашел?»
Ему хотелось прижать девушку к себе, погладить по голове, заверить, что ее не бросили, а только потеряли. Какая же скотина могла оставить такое создание, как Пиппа? Он бы легче согласился поверить, что у Пиппы вообще нет матери и она существо из сказки.
Миновав въездную арку, карета скрипнула деревянным каркасом и остановилась во внутреннем дворе. Навстречу выбежал лакей в ливрее, чтобы помочь им выйти из кареты. Высокий дом Дархеймов с царственными мраморными колоннами и двумя высокими башнями подавлял мощью. Каждый камень в резиденции дышал великолепием и благосклонностью королевы.
Айдан посмотрел на Пиппу. Она явно была потрясена. Девушка задержалась перед входной дверью, заинтересовавшись шелковым шнурком у звонка. Она пощупала его и собралась было развязать.
– Думаю, будет весьма неприятно, если тебя поймают за этим занятием, – вмешался он, догадавшись, что она задумала.
Айдана распирало от гордости, когда Пиппа ступила в огромную галерею. Совсем недавно эти дворовые слуги не сочли бы ее достойной своего плевка, а теперь они униженно сгибались перед ней, уверенные, что перед ними – благородная дама.
У арчатого входа в галерею бурлило целое море шутов, музыкантов и прочих артистов, собранных для развлечения публики. Она казалась до смерти перепуганной. Но прежде чем Айдан успел подбодрить девушку, она расправила плечи, вздернула подбородок и гордо шагнула вперед, сопровождаемая Яго и провожаемая изумленными взглядами.
– Нас еще не все видели. – Донал Ог тихонько подтолкнул Айдана в бок. – Что начнется, когда нас объявят?!
Собравшиеся не могли оторвать от них глаз. Пиппа заметила это сразу же. Она шла между Яго и Доналом Огом. Они трое как бы расчищали дорогу Айдану, своему повелителю.
Первым их встречал мужчина в красном дублете. Когда он их поприветствовал, его великолепные усы разлетелись в разные стороны. Пиппа выставила мысок своей туфельки, готовая присесть в поклоне, но Донал Ог схватил ее за руку:
– Это мажордом, девочка. Он нас представит.
Сама мысль, что их сейчас объявят, пьянила ее, как бокал хорошего вина.
Мажордом прокричал их имена. Вся эта масса людей (а их набралось не меньше, чем на площади у собора Святого Павла) перевела любопытствующие взгляды на ирландских гостей.