Имею право сходить налево
Шрифт:
И вдруг раздался вой милицейской сирены.
Интересно… нет, уже неважно в принципе, уже просто интересно – кто вперед – менты или этот бандеровец? Мы «02» не набирали, как-то не до этого было. Значит, кто-то из добросовестных горожан?..
Тормоза взвизгнули где-то рядом. Совсем рядом…
– Нож на землю!
Нож!
Послышалась какая-то возня, после чего:
– Убежал, сволочь!.. Он во дворы метнулся, сообщи патрулям!..
Нет, мне нравится наша милиция.
– Открывай уже, – промычал Гриша, пот с лица которого лился ручьями.
Дважды просить на
У киоска стояла «Газель», рядом с ней – трое в форме. Один из них, прищурившись, поинтересовался, обращаясь ко всем, но мне почему-то показалось, что к Грише:
– Мы нигде не встречались?
– Хотите заполучить номер моего телефона?
Иногда Гриша бывает остер. Но для этого его нужно полить бензином.
– Он у меня канистру с бензином отобрал.
Это откуда-то появился дед в кепке и спортивном костюме, на которым было вышито: «ABIBAS».
– Нет, мы с вами определенно где-то встречались, – продолжал настаивать милиционер.
– Там восемь литров было.
– Ну где, где мы с вами встречались? – разозлился Гриша. – И если встречались, то что?
– Это для меня крупный ущерб.
– Костя, нам задержанных нужно в отдел доставить! Хорош базарить!
– Ждите, – сказал исходящий подозрительностью Костя, не сводя глаз с Гриши. – Сейчас сюда приедет дежурная группа.
Все сели в машину, и «Газель» резко взяла с места.
Таксист задрал кепку на затылок и упер руки в бока.
– Вас поливали, – подумав, сказал он, – значит, вы и платите.
И потом еще долго семенил за нами, крича, что приметы наши запомнил.
Мы вернулись к тому месту, откуда двинулись за мясным – к невысокому ограждению парковой зоны через дорогу от РОВД. Все как и полчаса назад. Только теперь от нас сильно пахло нефтепродуктом.
Гриша принялся за старое. И я уже не знал, что хуже – он, молчащий, но с болячкой, или он, здоровый, но говорящий. Первая же масочка, судя по всему, оказала мощный терапевтический эффект. Гриша впервые за сутки заговорил не о своем детородном органе. О киоске мы поговорили пару минут. Но потом, за значимостью ожидания, сменили тему и больше о нем не вспоминали.
Лишь раз насторожились, когда в парке за нашими спинами раздалось уверенно и громко:
– Вот тебе, а не два часа!.. Да пошел ты!..
– Цены кусаются, – Гриша вздохнул. – Проститутки теперь такие условия выставляют, особо не развернешься.
– Ты просто не там затавариваешься, – возразил я.
Антоныча и Геру не доставили ни через полчаса, ни через час. Но зато у крыльца РОВД все это время стояла пустая «Газель», и я увидел на борту ее тот же шестизначный номер телефона с полустертой цифрой «8». Эта машина первой откликнулась на сообщение граждан о происшествии у киоска, и один из ее пассажиров – милиционер, долго и пристрастно расспрашивал Гришу об их случайном знакомстве. И они говорили о задержанных…
– Гриша, а не на этой ли тачке их привезли?..
Мое предположение основывалось на том, что после задержания Антоныча и Геры менты могли запросто ездить по городу, отрабатывая и другие заявки. И все
– Так пошли проверять, – согласился Гриша, и мы поднялись с ограждения.
Пересекли дорогу и поднялись по крыльцу. В сенях, или как там это у них называется, как я и думал, нас встретил сержант. Нас разделяло стекло в дырках такого диаметра, что если бы я сейчас захотел его убить, то вставил бы ствол в дырку и убил без проблем.
Не давая ему задать дурацкий вопрос «Вы кто?», я небрежно уронил на стойку паспорт.
– На рынке кража была, мы свидетели. Сказали явиться. Только можно побыстрее все это сделать?
– Да, – сказал Гриша, – была кража. Побыстрее.
Сержант повернул голову, как филин, и закричал куда-то в глубину помещения, как в пещеру:
– Петрович, тут двое свидетелей по краже на рынке!
– Запусти!
Раздался щелчок, дверь подалась в нашу сторону, и мы вошли. Геру и Антоныча уже куда-то упрятали. Скорее всего, увели в кабинет, потому что камеры, известно, в дежурном помещении, а в дежурном помещении никого, кроме сержанта и дежурного, не было. Так быстро их закрыть не могли, мы шли почти по пятам.
Из дежурного помещения появилась голова сержанта.
– В двенадцатый кабинет обратитесь!
Мы пошли искать двенадцатый кабинет. На самом деле мы шли искать Антоныча и Геру. Скорее всего, их сразу повели допрашивать.
Вообще, даже понтуясь, двенадцатый кабинет искать очень трудно, если на дверях нет табличек. Двигаясь по коридору, мы как заведенные поворачивали головы то направо, то налево, чтобы найти хоть одну табличку. Дойдя до конца и не найдя ничего, за что можно было бы зацепиться, я приоткрыл последнюю дверь справа. Осторожно приоткрыл, чтобы щель не бросалась в глаза тем, кто внутри. Гриша встал рядом, почти уткнувшись носом в мою щеку.
– …И вот так я вошел в опустившиеся на город сумерки, как выходит на встречу с любимой истосковавшийся по запаху ее волос, возвратившийся из дальнего похода рыцарь… – слышалось бормотание. Словно кто-то учил наизусть.
– Что это? – прошептал Гриша.
Я пожал плечами и прислушался.
– Павшие наземь, безжизненные, расплывающиеся под легким ветерком тени деревьев, врывающийся в сознание и превращающий промелькнувшую мысль в желание пронзительный аромат еще вчера, казалось, спящей, а теперь бесстыдно развернувшей девственные, еще не пригубленные восхищенными взглядами белоснежные лепестки яблони…
– Это милиция? – спросил меня Гриша. – Мы в милиции?
Я ткнул его локтем в бок, и он заткнулся.
– …Мириады пронзенных бирюзовым светом, танцующих безумный, феерический танец мотыльков вокруг фонаря, – все это, сливаясь в единое и трогая, приводило меня в состояние необъяснимой радости, в чувство переполненности счастьем, пресыщенности наслаждением моего присутствия здесь и сейчас. Одна из тысяч прожитых мною ночей, ночь торжества красоты жизни над пустотой небытия, ночь волшебства, единства с миром, пропитанная благодатью и блистающая в свете ошеломленной такой картиной луны, ночь…