Имидж шарлатана
Шрифт:
Пока я рассматривала плакат, в приемную вышел пожилой мужичонка ужасно маленького роста. По крайней мере мне он дышал в пупок. Голова у мужичка давно уже была лишена волос и блестела от пота, на носу небрежно сидели круглые очочки, а в руке была какая-то папка. Одет он был в белый халат, из-под которого выглядывал довольно-таки дорогой костюмчик. Со стороны этот субъект напоминал профессора института, читающего лекции студентам.
— Здравствуйте, это вы из милиции? — не глядя на секретаршу, сразу обратился ко мне мужчина.
— Да, именно я.
— Могу я узнать,
— Вряд ли вы угадаете, — не желая тянуть резину, заявила я. И тут же добавила: — Мы можем поговорить наедине?
— Да, конечно. — Главврач пригласил меня пройти к нему.
Преодолев длинный коридор, мы вошли в маленький кабинет, обставленный мягкой мебелью. Единственным рабочим предметом здесь был заваленный бумагами стол, все остальное непосредственно располагало к полноценному отдыху: тут тебе и телевизор, и магнитола, и настольные игры — прямо какой-то игровой зал.
— Прошу вас, присаживайтесь, — пригласил главврач. — Да, позвольте представиться — Климов Антон Григорьевич.
— Иванова Татьяна Александровна, — в свою очередь представилась и я.
— Ну так что вас к нам привело? — сев за свой стол, снова спросил Климов. — Честно сказать, вы меня немного озадачили.
— К сожалению, приход мой не ознаменован ничем хорошим, — вздохнула я. — Скажите, вы давно видели свою начальницу, я имею в виду Аллу Викторовну?
— Вчера, а что? — с интересом переспросил Климов. — Она что, в чем-то обвиняется? Ее ищут?
— Нет, ее нашли, но только мертвой, — коротко пояснила я.
— Мертвой, — глухо повторил главврач. Затем на минуту замер, как бы осознавая сказанное, а потом резко обхватил голову руками и начал причитать едва ли не по-бабьи:
— Господи, какой ужас! Этого просто не может быть! Почему? За что? В голове не укладывается. Алла Викторовна, эта добрая живая женщина, эта…
Дальше всех перечислений положительных качеств Корольковой я уже не слушала, и без того поняв, что главврач человек хитрый, предусмотрительный и делает все так, как от него ждут, но непременно учитывает и собственную выгоду. Такой запросто может не только убить, но еще и потоптаться по телу. Нужно с ним поосторожнее.
Дождавшись, когда поток не прекращающихся скорбных излияний из уст Климова закончится, я слегка кашлянула и обратилась к нему с вопросом:
— Скажите, Антон Григорьевич, какие у вас были отношения с начальницей?
— Самые положительные, — как я и ожидала, не моргнув глазом, ответил Климов. — Мы друг другу полностью доверяли.
— Замечательно! В таком случае вы наверняка знаете о тех проблемах, которые возникли в клинике? — поймав мужчину на слове, продолжила я.
— Не понимаю, что вы имеете в виду? — немного напрягаясь, ответил Климов.
— Как же не понимаете, — прикинулась я удивленной. — А как же едва не подсудное дело, которое имеет место быть у вас? Или вы не в курсе? — прикинувшись осведомленной, спросила я. — Что вы об этом скажете?
— Ах,
— Попросту просмотрела ваш журнал…
— И заметили, что слишком много производится усыплений? — закончил за меня мужчина.
— Угадали. Действительно заметила, — призналась я.
— Да, приходится идти и на такие меры, — озабоченно вздохнул Климов. — Случаи бешенства среди домашних питомцев сегодня почему-то участились, и сделать с этим ничего нельзя. Пока лечению это не поддается, вот и идем на крайние меры.
— Понятно, — ответила я, не веря ни единому слову Климова, слишком уж предсказуемо все описывающего.
Что-то мне в нем не нравилось: не тем он был, кем хотелся казаться.
Понимая, что от этого человека так ничего и не узнаешь, я решила для начала осмотреть клинику и обратилась к Климову с просьбой показать мне здесь все. Услышав это, мужчина снова внутренне напрягся, но все же выдавил из себя дружелюбную улыбку. Мы оба поднялись и направились по коридору в глубь здания. Климов, не закрывая рта, рассказывал мне о том, как у них тут все хорошо, современно, какие новые аппараты приобретены для лечения животных. Я слушала вполуха, внимательно рассматривая все по сторонам.
Сначала мы побывали в помещении, где больное животное осматривают, затем там, где работали врачи, специализирующиеся на грызунах. Как объяснил Климов, в свободное от лечения время они проводили опыты на обычных серых мышах, проверяя на них действие разного рода лекарств и препаратов. После этого мы прошли в операционную, из нее в комнату для купания питомцев, а потом перешли в другое крыло клиники.
— А что здесь? — видя, что мы почему-то пропускаем одну дверь, поинтересовалась я.
— Это… Там ничего интересного, поверьте, — запнувшись на первом слове, все же нашелся Климов.
— А я все же хочу посмотреть, — не сдавалась я. — Что там?
— Там обычная живодерня, если вас это успокоит. Там мы снимаем с усыпленных животных шкурки и передаем их на память хозяевам, иногда делаем чучела. Но сейчас там идет уборка, поэтому смогу показать это помещение чуть позже.
«Когда все лишнее из него уберут, — добавила я про себя, заподозрив, что как раз в этой комнате есть что-то, к чему меня допускать никак не желают. — Что ж, сделаю вид, что поверила».
Как ни странно, помещений, в которые для меня доступ был закрыт, оказалось три. И каждый раз Климов придумывал новую версию о том, что там находится, высасывая из пальца причину, по которой осмотр не может быть совершен. Я натянуто улыбалась всему этому, согласно кивала головой, а сама уже искала способ попасть именно туда, куда меня так не желали пускать.