Император деревни Гадюкино

Донцова Дарья

Забыв попрощаться с «ветераном», я ринулась по тропинке, которая извивалась между корявыми корнями. Николай не обманул: не прошло и минуты, как передо мной возник забор, в котором не хватало большого количества прутьев. При желании здесь мог проехать автомобиль.

– Признайся, – пропыхтел сзади Максим, – твоя мама была из рода эфиопских бегунов. Еле догнал быстроногую лань Лампу.

– Для спецназовца из «Альфы» ты плохо тренирован, – бросила я на ходу.

– Обрати внимание, – засмеялся Максим, – я не говорил, что служу

в этом подразделении, всего лишь спросил у проходимца, слышал ли он про «Альфу», остальное Николай додумал сам.

– Однако ты ловкач. – отметила я. – О! Знакомая лужа. Значит, к ней можно подойти с разных сторон.

И тут я приметила небольшой сломанный куст, на котором повис светлый лоскут. Я села на корточки, осторожно пошевелила смятые ветки, потом сняла кусок ткани – это был дорогой шелк с вышитой на нем бордовой розой.

– Шерлок-Холмсица идет по следу, – заговорщицки прошептал Максим.

– Догадываешься, что тут стряслось? – спросила я.

– Упал метеорит? Высадились зеленые человечки? Обнаружен клад? – зафонтанировал идеями Максим.

– Клок вырван из костюма Нины, – скорей для себя, чем для Максима, сказала я, – на ней была одежда с такой вышивкой. На тропинке лежит обросший мхом камень, но лишайник частично ободран, похоже, он пострадал недавно. Тот, кто толкал коляску с Пронькиной, не заметил валун, наехал на него и не удержал кресло, оно накренилось, Нина Олеговна упала на куст и повредила его. Все очень плохо.

– Почему? – на удивление серьезно спросил Максим.

– Похоже, она умерла, – тихо ответила я, – вернее, убита. Ее усыпили и увезли.

– Не согласен, – быстро ответил Максим, – Пронькина не пушинка, а дама в теле. И мертвый человек становится невероятно тяжелым, его трудно поднять. А если старуху усыпили сильным лекарством, то она не проснулась бы даже при падении.

Я выпрямилась во весь рост.

– В любом случае, живая или мертвая, но она покинула лечебницу не по своему желанию. Ну почему я не приняла всерьез ее просьбу о помощи? Ведь было понятно: Нина не из тех, кто лжет, чтобы привлечь к себе внимание.

Максим издал скептический смешок:

– Занимаешься психологическим экспресс-анализом? Чистишь карму пиявками? Способна раскусить любого на раз-два? И вообще, что это ты тут расследование затеяла?

– Да я частный детектив, – нехотя призналась я. – А сейчас изучаю очень интересную книгу профессора Вульфа и пытаюсь на практике применить его метод. Нина пришла ко мне в стеганом голубом халате. В магазинах нынче гламур разбушевался, пеньюары обшиты перьями, усеяны каменьями, их можно легко перепутать с вечерним платьем. У Пронькиной нет проблем с финансами, но Нина Олеговна предпочла обычный удобный, слегка старомодный вариант. Знаешь, по теории Вульфа, стринги со стразами натягивают дамы с комплексом неполноценности, желающие привлечь к себе внимание, им кажется, что их нельзя полюбить просто так, необходима

яркая упаковка. Пронькина другая, мне следовало сообразить: Нина не лжет.

Максим засунул руки в карманы джинсов.

– По-моему, твой Вульф идиот.

– А ты, по-моему, полностью соответствуешь его описанию мачо-павлина, – вскипела я, – нацепил рваные штаны! Что, они удобнее целых?

– Конечно, – важно кивнул спутник, – на улице жара, воздух через дырки тело охлаждает.

– Вы долго тут стоять собираетесь? – произнес кто-то.

– Слышала? – поразился Максим.

Я вздрогнула.

– Да.

– Чего уставились? – заворчал невидимка. – Вас не звали, валите мимо!

– Ущипни меня, – попросил Максим. – Похоже, с нами беседует кочка из болота.

– Неужели он до сих пор там сидит? – изумилась я, подходя ближе к краю «ванны». – Дедушка, вы решили покончить жизнь самоубийством? У вас к больным суставам добавятся воспаление легких, цистит и радикулит.

– Топай в северном направлении, – заявила голова, – какой я тебе дед? С детства меня Таней звали.

– Бабушка? Что вы тут делаете? – оторопел Максим.

– Иди, иди, – неприветливо приказала старуха, – ишь, богатеи, присвоили наше целебное место, сами хотите тыщу лет прожить, а простой народ пускай дохнет?

– Что она несет? – повернулся ко мне Максим.

Я склонилась к болотцу.

– Бабуля, если вам дед Ани наплел про лечение артрита, так это он наврал, в яме одни лягушки. Вылезайте и ступайте домой.

Из воды высунулась конструкция из трех пальцев.

– Видала? Даже не пошевелюся, пока поясницу не отпустит. Хоть кого зови, с места не сдвинусь.

Я махнула рукой и пошла к корпусу.

– Бабка в стадии синильного психоза, – поставил диагноз Максим, – до свидания, крыша, светлый разум, прощай!

– Нельзя назвать нормальным человека, который решил оздоровиться, нырнув в лужу, – сказала я, – но у местных жителей в последнее время появилась уверенность: эта яма – панацея, лечит артрит, колит, рахит, миозит, омолаживает и легко превратит лысого пенсионера в кудрявого джигита.

Максим придержал шаг.

– Интересно. Хочешь жвачку?

– Не особенно, – отказалась я.

– Попробуй, мое производство, – ухмыльнулся прилипала.

– Ты выпускаешь жевательную резинку? – удивилась я.

– И ее тоже, – кивнул Максим, – попробуй новый вкус, оцени, в продаже такую не найдешь.

Обижать бизнесмена не хотелось, я засунула в рот ярко-малиновый шарик.

– Работай челюстями энергичнее, – приказал спутник, – ну? Как впечатление?

– Ничего, только слишком сладко, – оценила я.

Максим изменился в лице.

– У тебя зубы свои?

– Уж не чужие, – возмутилась я.

– Бывают коронки на штифтах, виниры, металлокерамика.

– Пока обхожусь родными челюстями, – удивленная беспардонным интересом Макса, ответила я.