Император Николай II. Тайны Российского Императорского двора (сборник)

Сборник

Весь флот плавал беспрерывно, сохраняя всегда весь свой личный состав, становясь лишь на зимние месяцы, когда море замерзало, в резерв.

Офицеры по окончании корпуса поступали на имевшиеся вакансии на корабли и плавали на них годами, составляя с ними нечто целое, неразрывное. Сверхсрочно служащие дали прекрасный состав судовым командам, сохраняя боеспособность кораблей беспрерывно. Школы для подготовки специалистов были поставлены образцово и дали флоту прекрасный материал. Одновременно были предъявлены требования судостроительным заводам [374] , начавшим расширять свою мощность для выполнения новой судостроительной программы, предусматривавшей создание мощного флота в кратчайший срок [375] .

374

Балтийский и Адмиралтейские заводы представляли собой в то время государственные капиталистические предприятия, которые управлялись на коммерческих началах. За постройку каждого корабля Морское министерство выплачивало заводам денежные средства, которые выделялись государственным казначейством на основании утвержденной царем судостроительной программы и законопроектов, принимаемых Государственной думой. Полученные за заказ деньги заводы должны были использовать для компенсации затрат на строительство кораблей, расширение производства и приобретения нового оборудования.

Прибыль, получаемая казенными заводами, носила капиталистический характер, но поскольку денежные оклады работников завода не зависели от прибыли, то стимулов лучше работать, естественно, не было, и казенные заводы не вылезали из долгов, затрачивая на постройку кораблей больше средств, чем выделялось Морским министерством. Вопрос о денационализации и приватизации заводов ставился неоднократно и столько же раз отвергался, несмотря на их нерентабельность. Министр торговли и промышленности В. И. Тимирязев, выступая в Государственной думе по этому поводу, откровенно признался, что «казенные заводы имеют одно преимущество перед частными предприятиями — они не могут обанкротиться, и, следовательно, правительство всегда может быть уверено в выполнении важных для него заказов». (Цит. по кн.: Шацилло К. Ф. Русский империализм и развитие флота. М.: Наука, 1968. С. 211.) В системе заводов Морского министерства сложилась определенная кооперация: Обуховский завод поставлял корабельную артиллерию, Ижорский — броню, а Балтийский и Адмиралтейский строили корпуса. При этом Балтийский завод самостоятельно изготовлял также котельные установки и механизмы, а Адмиралтейский заказывал их на частном Франко-Русском заводе, который находился рядом. Артиллерийские башни строились как на казенных заводах (Обуховский), так и на частных (Путиловский, Металлический, завод «Наваль» в Николаеве). В связи со строительством новых линейных кораблей возникла необходимость расширения производства и переоборудования казенных заводов. Эти работы начались еще в 1908 г. на средства, выделяемые заводами из своих капиталов, которые формировались из прибылей, получаемых при выполнении заказов Морского министерства, но прибыли эти были незначительными, и пришлось прибегнуть к сметным ассигнованиям Морского министерства, которое выделило 2,7 млн руб. Однако их тоже не хватало, и Морское министерство могло рассчитывать только на единовременные ассигнования, отпускаемые с согласия Государственной думы. На удовлетворение этой насущной потребности «неотложное расширение и надлежащее оборудование» испрашивались ассигнования в сумме 8,94 млн руб. в течение 1910–1912 гг. (ЦГАВМФ. Ф. 401. Оп. 2. Д. 1. Л. 103–112).

375

К концу 1914 г. на верфях и судостроительных заводах России строилось одновременно более 100 боевых кораблей и вспомогательных судов общим тоннажем более 425 тыс. т. Советская судостроительная промышленность достигла этого уровня только в конце предвоенных пятилеток. Квалифицированный промышленный рабочий Петербурга (Обуховский, Балтийский, Путиловский и другие заводы) накануне Первой мировой войны получал заработную плату в размере около 100 руб. в месяц при наличии в магазинах практически всех продуктов питания и промышленных товаров. Если учесть, что корова в то время стоила от 5 до 7 руб., то названная сумма не представляется слишком малой.

Бывшие ранее 20 флотских экипажей были расформированы, и создано было всего два экипажа, кроме Гвардейского в Балтийском флоте, как базы для судовых команд и где должны были начать свое первое образование и воспитание новобранцы.

Поздно осенью, в конце октября, вернулась дивизия в свою базу, продолжая выходы в море для всевозможных учений, когда я получил приказание сформировать отряд новобранцев и подготовиться для приема их в количестве не менее 2000 человек.

Оставаясь командиром миноносца, выходя на нем в море, мне пришлось, приняв от порта пустые здания казарм, произвести полную организацию, чтобы поступающие новобранцы могли бы найти пищу, обмундирование, свою койку и правильное обучение. Необходимый для этого личный состав офицеров, учителей и чинов для хозяйственных надобностей мне дали миноносцы дивизии.

Обучение новобранцев и их воспитание начиналось обычно в ноябре месяце и продолжалось до марта, когда после целого ряда смотров начальников различных степеней отряд отбывал в Царское Село на Высочайший смотр.

Последнее было единственной наградой всему персоналу отряда, несшему зимой всю тяжесть усиленных занятий, в то время как их сослуживцы наоборот отдыхали на миноносцах, находящихся в резерве.

Каково же было мое удивление, когда в первый же год моего командования отрядом новобранцев я получил от своего ближайшего начальника предупреждение, что командующий флотом надеется добиться отмены ежегодных Высочайших смотров, как абсолютно бесцельных и отнимающих только время и оттягивающих время поступления молодых матросов на суда.

В первое же свое дежурство [376] , которые я продолжал нести ежемесячно, приезжая для этой цели в Петербург, после обеда я доложил Его Величеству то глубокое впечатление грусти, которое произвело на личный состав отряда известие о предстоящей отмене смотров. «Кто Вам это сообщил?» — спросил взволнованно Государь. Не желая подводить своего начальника, я доложил Его Величеству, что во флоте идет упорный слух о таковой отмене ввиду ходатайства об этом начальствующих лиц. «Ну уж, наверно, не адмирал Эссен будет просить Меня об этом, — сказал Государь. — Передайте всем чинам отряда, что смотры будут обязательно и никто не сможет уговорить Меня их отменить».

376

В дневнике императора Николая II имеется запись за 1911 г.: «7-го января. Пятница. Утром читал и гулял. Было тепло. Принял два доклада. Завтракал и обедал Фабрицкий (деж.), приехавший из Риги с мин. „Амурец“. Сидел полтора часа у Кустод[одиева]. К чаю приехала Ольга. Татьяне и Алексею лучше; Анастасии нездоровится. Читал до 8 час. Вечер провели вдвоем» (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 256).

Как ни пустячен этот случай, но он показателен тем, что еще в 1911 г. высшее начальство начало подпадать под влияние кругов, ведших пропаганду против Монархии под видом недовольства Царствующим Императором.

Смотр, действительно, состоялся, для чего весь отряд эшелонами был перевезен на несколько дней в Царское Село, где молодые матросы, набранные со всех концов России, впервые видели Своего Государя, а офицеры и матросы, потрудившиеся над обучением, имели счастье удостоиться сердечной благодарности Своего Державного Вождя [377] .

377

Император Николай II зафиксировал в своем дневнике: «12-го марта. Суббота. Простоял отличный солнечный лень. Недолго погулял утром. После завтрака поехали на площадку перед дворцом на смотр молодых матросов 1-й минной дивизии из Либавы, в количестве 1700 чел[овек]. Представлял их кап[итан] II р[анга] кн[язь] Трубецкой. Вид и выправка отличные, церем[ониальный] марш очень хорош, учения и гимнастика очень сноровисты. Все закончилось общим пением гимна. Вернулся с Алексеем в 3 ¹/₂. Поработал в саду, солнце сильно пекло. Читал до 7 час. Был у всенощной» (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 256).

Прошел еще один

год [378] — летом в плавании, зимой в обучении новобранцев и наступило лето 1913 г., когда моя группа миноносцев была назначена идти в охрану яхты «Штандарт» при шхерном плавании Государя. В этом году все плавание состояло в переходе от Кронштадта до рейда «Штандарт» и обратно. Все время яхта простояла на рейде Штандарт. Проходилось ежедневно видеть Их Величеств и Августейших Детей, а также получать приглашения на обеды и завтраки к Высочайшему столу [379] .

378

В дневнике Государя имеется запись от 29 января 1912 г., в которой читаем: «29-го января. Воскресение. Проснулся поздно. До обедни все принимал. Завтракал Фабрицкий (деж.) В 1 ¹/₂ поехал в город и посетил короля Черногорского и т. Михень; сделал впустую визит Аби и его жене. Вернулся в Царское в 3 ³/₄.

Погулял. После чая оделись в парадное одеяние и поехали вдвоем в Питер. В 7 час. бил, обед королю в Николаевской зале. Представал ему министров и наличных командующих войсками. Приехали в Ц[арское] С[ело] в 10 ¹/₂. Почитал и легли рано» (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 258).

379

В дневнике императора Николая II за 1913 г. имеется несколько записей с упоминанием С. С. Фабрицкого. Приведем только некоторые из них: «4-го марта. Понедельник. День стоял теплый, по временам перепадал снег. Был занят с 10 ч. до часа. После завтрака в 2 ¹/₂ поехал на дворцовую площадку с детьми. Произвел смотр молодым матросам 1-й и 2-й минных дивизий и отряда подводного плавания. Ими командовал Фабрицкий. Остался весьма доволен. Вернулся домой в 3 ¹/₂ и пошел гулять. До чая посидел с Татьяной. В 6 час. принял Щегловитова. После обеда долго занимался». Вскоре еще запись: «6-го марта. Среда. Пришла ошеломляющая весть о смерти д. Вилли — короля греческого, убитого вчера в Салониках во время прогулки. От 11 до часа у меня происходило совещание по военным делам. Завтракал Фабрицкий (деж.). Около 3 час. поехал с Аликс в город и посетил бедную Мама. Пошли с ней к панихиде. Вернулись в Царское в 5 ¹/₂. Погулял немного. Долго читал». (Дневники императора Николая II. М., 1991. С. 386). Имеются сведения и относительно плавания: «10-го июня. Понедельник. Встал в 8 ¹/₂ чудным утром. В 10 ч. отправился с дочками на Петровскую пристань. [Приветствовал] флотский почетный караул и депутацию гор. Кронштадта. По обе стороны улицы стояли судовые команды и части гарнизона. Освящение нового Морского Собора окончилось в 12 час. Внутренность его производит замечательное впечатление. Вернувшись на яхту, сели завтракать. В 2 ¹/₄ снялись с бочки и ушли в море, пройдя между двум линиями судов. Совершили переход на рейд „Штандарт“ при чудных условиях, придя туда в 7 ¹/₄. Нас конвоировали: „Полярная Звезда“, миноносцы — „Украина“, „Войсковой“, „Страшный“, „Туркменец-Ставропольский“, „Казанец“. На рейде застали „Царевну“ и номерные миноносцы — циклопы. Стало теплее, чем было в море. Вечером поиграл в домино.

11-го июня. Вторник. День простоял отличный, темп, дошла до 14° в тени. Около 10 час. поехал с Кирой Нарышкиным в байдарках вокруг Тухольма к месту тенниса и проливчиком обратно на яхту. Завтракали все командиры судов. В 2 ¹/₂ съехал на Падио с Ольгой, дочерьми, дамами и офицерами. Сделал обычную прогулку насквозь с привалом на берегу пролива. На берегу было жарко, После обеда читал вслух». (Дневники императора Николая II. М., 1991. С. 405–406.)

Император Николай II лично побывал на многих военных кораблях: «9-го июля. Вторник. В 9 час. со всеми дочерьми отправился на мин[оносец] „Казанец“ и, осмотрев его, переехал на мин[оносец] „Страшный“. Чтобы показать детям большой ход, вышли на нем в море. День стоял чудный со свежим О; встретили порядочное волнение и вернулись через полчаса насквозь промокшие, но очень довольные. Переоделся и затем осмотрел яхту. После завтрака съехали на теннис и хорошо поиграли. Купанье было чудесное. К вечеру стихло, и заходившая сюда зыбь улеглась. Поиграл в кости». (Дневники Императора Николая II. М., 1991. С. 410).

По окончании шхерного плавания полудивизион вернулся в свой дивизион, и плавание продолжалось до глубокой осени, при чем весь действующий флот посетил Копенгаген, где простоял несколько дней.

6-го декабря я был произведен за отличие по службе в капитаны 1-го ранга и должен был получить какое-либо новое назначение, соответствующее чину.

За несколько дней до 6-го декабря командующий флотом посетил «Порт Императора Александра III» и, проходя по стенке вдоль стоящих ошвартованных миноносцев, вызвал меня на стенку, поблагодарил за трехлетнее командование и поздравил с предстоящим производством. «Теперь придется вам немного отдохнуть», — сказал мне адмирал.

«Я совершенно здоров, Ваше превосходительство, и в отдыхе не нуждаюсь», — ответил я почтительно, понимая прекрасно, что просто начальство хотело отделаться от меня, весьма неприятного им человека, благодаря непосредственной близости к Государю. «Я просто пошутил, но, к сожалению, нет вакансий командиров, почему Вам и придется подождать назначения». К сожалению, такой курьез мог быть только в русском флоте, когда офицера, прокомандовавшего три года судном 2 ранга, производят за отличие и оставляют без назначения.

Те м более я был удивлен, когда на другой день командующий флотом предложил мне принять в командование вновь строящийся крейсер, на что, конечно, я изъявил свое полное согласие и выразил благодарность. Известно было, что на строящихся четырех сверхдредноутах [380] и четырех крейсерах 1 ранга не было еще командиров, следовательно, было, по крайней мере, 8 вакантных мест.

Несмотря на производство, мне пришлось остаться командиром миноносца до конца января месяца, когда прибыл вновь назначенный командир, а я совершенно неожиданно для себя получил в командование III дивизион эскадренных миноносцев, который одновременно был переведен из состава 1-й минной дивизии во вторую.

380

Дредноут (от англ. dreadnought — буквально неустрашимый) — тип первых линейных кораблей, пришедших на смену эскадренным броненосцам в начале XX в.

Такая перемена очень меня заинтересовала, так как никогда никто мне не предлагал командования дивизионом миноносцев, почему я постарался узнать ее причины. Оказалось, что Государь лично потребовал, чтобы Его флигель-адъютанты командовали плавающими частями, почему за неимением вакантной должности плавающего судна 1 ранга меня назначали на дивизион, что было почти равнозначащим. Приблизительно в это время мне пришлось с удивлением услышать о появлении при Дворе темной личности в лице Распутина и о его влиянии. К счастью моему, мне ни разу не пришлось видеть этого господина, а тем более быть знакомым с ним, что не мешало мне, однако, продолжать пользоваться благоволением Государя.