Император Николай II. Трагедия непонятого Cамодержца
Шрифт:
Проявление Самодержавной воли Императора Николая II могло быть успешным только при поддержке ее большинством общества. Царю же приходилось действовать постоянно ему наперекор. Между тем все, что предлагали в качестве реформ либералы и революционеры, было дилетантским и популистским. Например, их призыв: «Вся земля – крестьянам». Н.А. Обручев писал по этому поводу: «Царь-Мученик ясно осознавал, что раздел всей земли поровну был утопичен и неминуемо привел бы сельскохозяйственную продукцию страны в катастрофическое состояние в ближайшие десятилетия. Говорить о разделе сельскохозяйственных угодий могли лишь безграмотные люди и безответственные демагоги» [14] . Но общество, к сожалению, верило последним.
14
Царь и Россия. С. 85.
Непредвзятое изучение личности Императора Николая II убеждает нас в том, что он прекрасно осознавал главные проблемы и задачи, стоявшие перед Россией, и адекватно реагировал на вызовы эпохи. Он был не только сторонником коренных преобразований в экономике, образовании, здравоохранении, но и являлся их организатором и главным проводником. Но при этом Государь был категорическим противником таких преобразований, которые бы сломали и уничтожили вековую основу России – православную Самодержавную Монархию, являвшуюся гарантом суверенитета русского народа и в том числе реформ по модернизации и индустриализации России. Их Николай II хотел осуществлять исключительно на «русских вековых началах». Царь хотел отстоять самобытность России, модернизируя и реформируя ее, общество хотело революционизировать ее, превратив во Францию или Швейцарию. Общество не осознавало, что за этим последует смерть России, а значит, и смерть самого общества. В.В. Розанов точно заметил, что «мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя. Мы, собственно, самоубиваемся» [15] .
15
Розанов В.В. Уединённое. Т. 2. М.: Изд-во «Правда», 1990. С. 395.
С другой стороны, некоторые пытаются представить Императора Николая II «простым», «обыкновенным», то есть заурядным человеком. Историк Ф.А. Гайда так и пишет: «Император Николай II был обычным человеком своего времени, и интересы у него были тоже типичными для того времени. Он был заядлым автомобилистом, фотографом, теннисистом, любителем кино и т. д. <…> Это был нормальный аристократ своего времени, но без некоторых аристократических глупостей, без девиантности, отклонений и самодурства, что иногда вообще-то свойственно аристократам» [16] . Можно было бы с этим определением и согласиться, если бы за этой «обыкновенностью» в личности Государя не заключалась огромная совершенно необыкновенная любовь к Богу и России, делавшая его человеком исключительных дарований и дававшая ему способность на самую высокую христоподражательную жертвенность. Именно эти любовь и жертвенность позволили Императору Николаю II сделать для России то, что до него не сделал ни один царь: максимально приблизить к реальной жизни идеал Святой Руси. Конечно, Император Николай II, как государственный деятель, не прибывал в статике. Он не сразу приобрел управленческий опыт, не сразу сформировался как политик, ему приходилось преодолевать трудности и ошибки. Здесь можно согласиться с Ф.А. Гайдой, когда тот пишет, что Царь «постепенно набирался опыта и серьезно изменился, особенно в ходе первой революции. Он стал гораздо более осторожным, более осмотрительным и зрелым в своих поступках. Стал очень внимательно действовать в плане подбора людей» [17] .
16
Гайда Ф. Болевые точки царствования Николая II: правда и вымысел // https://pravoslavie.ru/113008.html
17
Гайда Ф. Указ. соч.
Однако таких людей в России начала XX века было исключительно мало. По свидетельству генерала А.А. Мосолова: «Оскудение в России в эту эпоху государственно мыслящими и работоспособными людьми было прямо катастрофическим. Я помню раз, после одного из посещений императора Вильгельма, Государь рассказал, что Вильгельм ему рекомендовал при назначении всякого лица на высшую должность одновременно вписывать в секретный список лицо, могущее его заменить. При этом Государь выразился так: “Хорошо ему говорить об этом. Когда я, после больших потуг, нахожу лицо, более или менее подходящее на высокий пост, то уже второго никак не найду”» [18] . Это была еще проблема Императора Александра I, который намечая те или иные реформы, не раз повторял: «Некем брать». На рубеже XIX–XX столетий это «неким брать» многократно усилилось. Причем дело было в первую очередь не в талантах тех или иных сановников, а в их духовной чуждости того, что делал Царь и в чем заключалось само бытие Самодержавной православной России. Тем не менее Николай II находил и выдвигал на высшие государственные должности наиболее способных людей: Д.С. Сипягин, Н.П. Боголепов, В.К. фон Плеве, П.А. Столыпин, В.Н. Коковцов – все это были выдвиженцы Императора Николая II. Сейчас их бы назвали его «командой». Эта «команда» вполне могла вывести Россию в ранг сверхдержавы уже к 1910 г., если бы против нее общество и революционеры не вели бы беспощадную войну. Большая часть из членов этой «команды» Николая II была убита революционным террором. Каждый раз, ставя Государя в тяжелейшие политические условия, из которых ему приходилось с большим трудом выпутываться, общество обвиняло его в «неправильности» и «неспособности» разрешить создаваемые этим же обществом проблемы. Оно с безумным упорством всеми силами стремилось убрать с исторической сцены вековую элиту, заменив ее проходимцами и авантюристами. Государь иногда назначал слабых, малокомпетентных или даже оппозиционных министров, как это было с князем П.Д. Святополк-Мирским в 1904 г., графом С.Ю. Витте в 1906 г. и князем Н.Д. Голицыным в 1916 г. Но эти назначения производились Царем как вынужденная мера, как меньшее из зол, как политический маневр в ходе навязанной ему обществом войны. Примечательно, что помощи в этой войне Государю получать было практически неоткуда. Даже правые консервативные силы в основном занимались брюзжанием и мантрами о неминуемой катастрофе. Характерно, что лидеры так называемого черносотенного движения, больше всех заверявшие всех в своей верности Самодержавию, после 1917 г. предали Самодержца. Так, правый философ В.В. Розанов, которого считают «столпом» русского консерватизма в 1909 г., писал в дневнике о Государе: «Он есть мелкая, мстительная и низкая душонка, человек очень жестокий, хотя производящий самое чарующее впечатление на всех, кто с ним имел дело. Подобного лицемерного и лживого государя не было в России со времени Александра I-го. Он совершенно не имеет ума государственного и в делах государственных есть как бы пустое место» [19] . Бывший председатель Союза русского народа А.И. Дубровин на допросе в ЧК определил Николая II как человека «бесхарактерного, безвольного», которого он терпел только как наказание и восставать против которого он не мог исключительно «с религиозной точки зрения». Правый консерватор и монархист М.О. Меньшиков после свержения Государя писал: «Жаль несчастного Царя – он пал жертвой двойной бездарности – и собственной, и своего народа. <…> Не мы, монархисты, изменники ему, а он нам… Тот, кто с таким малодушием отказался от власти, конечно, недостоин ее» [20] . В.М. Пуришкевич, который принимал участие в убийстве Г.Е. Распутина якобы для спасения Монарха, после революции не стесняясь поливал грязью всю Царскую Семью: «Как мог я покушаться на восстановление монархического строя, если у меня нет даже того лица, которое должно бы, по-моему, быть монархом. Назовите это лицо. Николай II? Больной Царевич Алексей? Женщина, которую я ненавижу больше всех людей в мире? [Имеется в виду Императрица Александра Феодоровна. – Авт.]. Весь трагизм моего положения, как идеолога-монархиста, в том и состоит, что я не вижу лица, которое поведет Россию к тихой пристани» [21] . Поэтому можно понять Государя, когда он в 1908 г. на вопрос В.Н. Коковцова: «Ваше Величество, хотите, по-видимому, опираться на крайне правых?» – ответил: «Нет, я отлично знаю крайне правых» [22] . В 1914 г., когда Император Николай II поставил вопрос о роспуске Думы, как несоответствующей интересам России, и превращении ее в законосовещательный орган, Государя не поддержали все министры, кроме Н.А. Маклакова [23] . Даже правый И.Г. Щегловитов, по собственному свидетельству, сказал Государю, что считал бы себя изменником в случае поддержки этой меры [24] .
18
Мосолов А.А., генерал. При Дворе последнего Императора. Воспоминания начальника дворцовой канцелярии. 1906–1916. СПб.: Наука, Ленинградское отд., 1992. – 264 с. С. 38.
19
Общественная мысль России XVIII – начала XX века: энциклопедия / редкол. В.В. Журавлев (отв. ред.) [и др.]. М.: РОССПЭН, 2005. – 637 с. С. 460.
20
Меньшиков М.О. Жалеть ли прошлого? // Новое время. 1917. 7 (20) марта.
21
Пуришкевич В.М. Без забрала. Открытое письмо большевикам Совета Петроградских Рабочих Депутатов. б/м 1917. С. 3–4.
22
Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. 1907–1916: в 2 т. [Зайончковский А.М., ред.]. М.: Высший военный редакционный совет, 1924. Т. 1. – 240 с. С. 70.
23
Падение царского режима. Т. 3. Л.: Госиздат, 1925. С. 133.
24
Гайда
При этом правые и левые, либералы и революционеры – все обвиняли Императора Николая II в революции. Сегодня большинство ничего не знает о Николае II как о великом преобразователе, осуществившем кардинальную модернизацию России, но зато убеждено в том, что именно Царь своей «слабостью» и косностью «подготовил» революцию. Между тем, как отмечает историк Б.Н. Миронов: «Русские революции не имели объективных предпосылок с точки зрения марксистско-ленинской теории; они являлись в первую очередь политическим и культурным переворотом; их причины надо искать не в провале, а в успехах модернизации, в трудностях перехода от традиции к модерну, в политических практиках, в особенностях политического дискурса» [25] .
25
Миронов Б.Н. Страсти по революции: Нравы в российской историографии в век информации. М.: Весь мир, 2013. – 336 с. С. 556.
Небывалый рост народного благосостояния, которым была отмечена вторая половина царствования Императора Николая II, воспринимался либеральной элитой «недостаточным», а народом – как результат исключительно своего труда. Л.П. Решетников отмечает: «Как ни парадоксально, именно материальный рост стал одной из главных причин революционизации общества. Многие не выдерживали испытания богатством или достатком, им хотелось отбросить строгие моральные правила, жить “свободно”, пойти по пути, по которому уже двинулись европейские страны. Монархия, с её духовно-нравственным кодексом, накладывающим на весь народ, прежде всего, моральные обязательства, первым из которых было беззаветно служить России, в начале XX века уже мешала. Личность Государя Николая II вызывала непонимание и раздражение» [26] .
26
Решетников Л.П. Вернуться в Россию… Третий путь, или Тупики безнадежности. М.: ФИВ, 2012. – 232 с.
Царя переставали любить, у многих монархическое чувство становилось чем-то официозным и мертвым. Эта нелюбовь объясняется не личными качествами Николая II, а личными качествами представителей общества. Как хорошо сказал протоиерей Дмитрий Смирнов: «Государь Николай II и его Семья своей благочестивой жизнью были немым укором тому высшему обществу, которое жило совсем не так» [27] . Святитель Иоанн (Максимович) утверждал, что Россия отплатила своему «чистому сердцем, любящему ее более своей жизни Государю» низкой клеветой. «Он был высокой нравственности – стали говорить о его порочности. Он любил Россию – стали говорить об измене. Под влиянием злого умысла одних, распущенности других слухи ширились, и начала охладевать любовь к Царю» [28] .
27
Протоиерей Дмитрий Смирнов об отречении Царя Николая II // http://www.youtube.com/watch?v=YE-KNmd17SI
28
Царь и Россия. С. 595.
Полковник Ф.В. Винберг вспоминал свой разговор в первые дни мировой войны со старым петербургским извозчиком, выходцем из крестьян, который утверждал: «Царя я очень почитаю и жалею. Крепко его жалею. Ведь душа у него – чисто херувимская. Настоящая христианская, чистая и светлая, что хрусталь. А только – не по нынешнему времени и не по нашему народу такая душа субтильная» [29] .
Неприятие последнего Царя, несмотря на его церковное почитание, имеет место и сегодня. Становится очевидным, что именно Император Николай II является ключевой фигурой русской истории, и именно поэтому на него направлен главный удар мировой русофобии. Однако неприятие личности Императора Николая II зачастую вызвано не осознанной враждой, а непониманием. По поводу Николая II приходится слышать мнение: «Если бы на месте Николая II был Александр III или Сталин, вот тогда бы…» Эмигрантский православный писатель Н.П. Кусаков (Чурилов) отвечал на это: «Говорят, что стоило Государю по докладу полиции допустить, чтобы были повешены несколько тысяч революционеров-зачинщиков, так удалось бы предотвратить и саму революцию, и цареубийство, и весь последовавший за тем ужас безудержного зла и смерти. Так что же: мог или не мог? Если бы он был деспотом, то мог бы. Если бы он был монархом абсолютным, в себе воплотившим государство, то мог бы, ибо закон был бы ему подчинен вполне. Но он был прежде всего и до конца православным самодержавным Царём. Вот почему он и знал, что кровопролитием зла не остановишь. Зло врачуется только добром. Жестокая мера не могла бы вызвать ничего кроме озлобления, а цель всё равно не была бы достигнута. Ведь яд от укуса бешеной собаки уже слишком глубоко проник в тело России, и если зачинщиков были только тысячи, то сочувствовали им миллионы» [30] .
29
Винберг Ф. Крестный путь. Ч. 1 [и единств. ]: Корни зла. Мюнхен: Тип. Р. Ольденбург, 1921. – 375 с. С. 75.
30
Царь и Россия. Размышления о Государе Императоре Николае II: [Белоусов П., сост.]. М.: Отчий дом, 2017. – 752 с.
Укор Николаю II в недостаточной жестокости выявляет полное непонимание как его личности, так и общественного сознания Российской империи начала XX века. Государь любил свой народ. Он не мог вешать и расстреливать его сотнями тысяч, гноить в лагерях и тюрьмах, обрекать на голодную смерть во имя своих политических целей и даже для подавления смуты и революции. Это притом что именно Николай II, а не П.А. Столыпин, как это принято считать, был инициатором указа о введении военно-полевых судов в 1906 г. во время разгула революционного террора. Но даже если представить, что Николай II решился бы на массовые казни оппозиции и революционеров, то он тем самым объединил бы против себя все силы русского общества, включая даже самых убежденных монархистов. Ведь в основе русского общества, несмотря на проходившие в нем негативные процессы, лежала евангельская проповедь. Смертная казнь в России практически не существовала со времен Императрицы Елизаветы Петровны, пятеро казненных декабристов, опасных государственных преступников, привело общество в ступор, а уж двести смертных приговоров в царствование Императора Александра III, среди которых были цареубийцы, первомартовцы, вызвали в обществе настоящую истерику и привели к легенде о «мрачном и тираническом» царском режиме. Если казни террористов и их пособников, во многом уступавших их многочисленным жертвам, которые Николай II был вынужден применить в 1906 г., чтобы остановить кровавую революцию, вызвали в обществе такое неприятие, то можно представить себе его реакцию на массовые казни «нескольких тысяч революционеров-зачинщиков». Можно не сомневаться, что революционеры смели бы Царя гораздо раньше 1917 года при активном одобрении общества, и никакого успеха эти репрессии не принесли бы. Понадобилась революция, Гражданская война, Красный террор, сталинские массовые репрессии, чтобы общество в корне изменилось, можно сказать? духовно деградировало. Сталин проводил свои злодейства потому, что общество воспринимало их в принципе приемлемыми.
Однако, помимо нравственных, были и иные причины, почему Государь не прибег к массовым репрессиям в отношении революционеров в преддверии революции 1917 года. На эти обстоятельства довольно точно указывает в своей статье писатель Д. Зыкин. Он подчеркивает, что революционеры и оппозиция были в своей большей части «пятой колонной», по его мнению, Англии [31] . На самом деле это были представители определённых сообществ глобалистского Запада, прежде всего Англии и США. Но пусть они будут условно «англичанами». Эти силы стремились использовать Россию против Германии, а в последний момент задействовать свою «пятую колонну». Прямая зависимость Берлина от этих глобалистских сил, и упорное нежелание кайзера находить компромисс с Россией лишь облегчали «англичанам» их задачу. Николай II это прекрасно понимал. Уничтожить революционеров до войны и в начале ее было нельзя, так как «англичане» в любой момент могли дать приказ своей агентуре развернуть революционный террор и саботаж. Но с ослаблением Германии и неизбежности победы Антанты, а значит, и России Государь был готов нанести удар по «пятой колонне». По мнению Д. Зыкина, «англичане прекрасно это понимали. Вот тут и пошла игра наперегонки. Мы сейчас знаем, что враг успел первым. Но надо понимать, что перед Царем стояла задача невероятной сложности. Выбрать точный момент удара по революционерам было очень сложно. Это именно тот случай, когда вчера рано, завтра поздно» [32] . Следует отметить, что объективное исследование исторических источников во многом подтверждает это мнение Д. Зыкина.
31
Зыкин Д. Почему Николай II не расстрелял революционеров? // https://topwar.ru/21515-pochemu-nikolay-ii-ne-rasstrelyal-revolyucionerov.html
32
Зыкин Д. Указ. соч.