Император полночного берега
Шрифт:
– В обозе, – ответил тот. – Не хочет тебя видеть.
– Только меня?
– Меня тоже, – удрученно признался Аррелий, чем вызвал смех Торония. – Не может простить нам Нию, – добавил он печально. – А ты лучше спросил бы о своей женщине.
– О какой? – не понял Хорруг.
– О какой? – удивленно переспросил Аррелий. – Вообще-то я говорю о Лигии, твоей жене. Ты еще не забыл ее? Если тебе это интересно, с ней все в порядке.
Хорруг молча кивнул.
– А Ния осталась, – тихо сообщил Аррелий. – Она отказалась идти со всеми.
– Что ж, это ее
Внешне он оставался все так же невозмутим, хотя сердце сжималось от боли. Из всех чувств лишь злоба всегда брала верх над разумом, все остальные Хорруг привык скрывать глубоко внутри, чтобы никто не усомнился в его силе, не заподозрил в слабости. Тем более не мог он позволить себе этого сейчас.
– Еще несколько семей остались, – сообщил Аммат. – А Ния передала тебе вот это.
Жрец протянул Хорругу сверток со словами:
– Она сказала, ты знаешь, что с этим делать.
Хорруг развернул алую ткань и кивнул:
– Да, знаю. Тороний, дай мне копье.
Великан протянул Хорругу свое длинное копье. Князь закрепил концы полотна на древке вверху, затем коротким ударом всадил копье древком в мягкую землю. На ветру развернулось алое полотнище с золотым орлом.
– Ну и что это означает? – поинтересовался Аррелий.
– Это мое знамя, – ответил Хорруг. – Под ним я достигну своей цели или погибну.
– В последнем случае не хотелось бы разделить с тобой твою участь, – усмехнулся Тороний.
– Тот, кто последует за мной, разделит со мной любую участь, – жестко ответил Хорруг. – У того же, кто предаст меня, участь одна…
– Мы пошли за тобой не для того, чтобы отступать, – заверил его Аррелий.
– Смотрите! – Аммат указал в сторону леса. – Племена идут!
На протяжении тысяч шагов вся опушка леса зашевелилась. Лесными тропами из зарослей выходило множество людей. Подобно тем, кого вывели в степь князь Тибий и сотники Хорруга, среди них были пешие и конные воины в легких доспехах, вооруженные луками, копьями, мечами и секирами, простые охотники, мужчины, женщины, старики, дети. Тысячи арамеев потоками изливались в степь из глубин леса. Потянулись груженые повозки, кое-кто вручную катил двухколесные тележки. Кто-то гнал скотину, но таких было очень немного. Как правило, в голодные зимы арамеи забивали весь скот, захваченный во время набегов, и даже большинство гиппарионов.
Степь запестрела живым ковром от десятков тысяч людей, зазвенела разноголосым гомоном. Слышались плач детей и причитания женщин – видимо, не всем домочадцам арамейских семей пришлось по душе участие в столь необычном для лесных обитателей походе.
Князья племен, остановив своих людей, подъехали к Хорругу и его товарищам. Некоторые с удивлением взирали на алое знамя, трепетавшее на ветру.
– Говорите, – произнес Хорруг.
Князья удивленно переглянулись, не понимая, чего он ждет от них. Аммат пришел на выручку правителям племен.
– Много ли арамеев осталось? – спросил он.
– У нас две семьи, – сообщил один из князей.
– И у нас три, – добавил другой.
Оказалось, что в
– Вы готовы следовать за нашим князем? – снова спросил Аммат.
– Иначе нас не было бы здесь, – ответил один из князей.
– Пути назад уже не будет, – сурово произнес Хорруг. – На следующем привале соберете всех своих воинов.
– Зачем?
– Я разделю их на легионы и дам своих командиров.
Среди князей послышался недовольный ропот.
– Желаете возразить? – поинтересовался Хорруг, окинув арамеев недобрым взглядом.
– Наши воины привыкли биться родовыми отрядами. К чему нам новые порядки?
– К тому, что мне нужна армия, а не стадо, – жестко произнес Хорруг. – Иначе наш поход может закончиться, едва начавшись.
– Это так, – поддержал Хорруга Аммат. – Ногары не будут спокойно смотреть, как мы вторгаемся в их земли. Разбить их легионы будет непросто.
– Придя сюда, вы сами признали мое право власти, – произнес Хорруг, зло сверкнув глазами. – Все ваши распри и вольности остались в лесу, здесь может быть только один правитель.
Он пришпорил гиппариона, направив его прямо на собравшихся князей. Ошарашенные главы племен молча развели коней в стороны, уступая дорогу. Проехав мимо, Хорруг обернулся и небрежно бросил через плечо:
– Не тревожьтесь, всех вас ждет достойная награда.
Оставив князей в полной растерянности и смятении, Хорруг пустил гиппариона галопом и приблизился к многотысячному арамейскому табору.
– Арамеи! Слушайте меня! – воззвал Хорруг.
Обитатели полуночных лесов немного поутихли. Призыв Хорруга из уст в уста передавался дальше, и вскоре над степью установилась относительная тишина.
Хорруг вновь заговорил. Его голос не мог быть услышан всеми – слова князя так же из уст в уста передавались дальше по флангам.
– Там, на побережье, – Хорруг взмахнул рукой, указывая на полдень, – вас ждут новые земли! Там вы никогда не будете знать голода и холода! Там вашим женам и матерям не придется оплакивать погибших мужчин! Сейчас эти земли растоптаны войной, ногары заливают их кровью! Все, что вы должны сделать для лучшей жизни, своей и тех, кто стонет сейчас под гнетом ногарских правителей, – прийти и взять эти земли в свои руки! Я, князь Хорруг, поведу вас к побережью! Готовы вы идти за мной?!
В ответ Хорруг не услышал ни единого звука. Люди словно осмысливали его слова, хотя они уже не были новы для арамеев. Затянувшееся молчание разозлило Хорруга.
– Готовы вы идти за мной?! – с яростью выкрикнул он снова. – Или предпочитаете подохнуть в лесу от голода и холода?!
В ответ послышался звонкий голос:
– Веди нас, князь!
Хорруг узнал Демилия, сына Торония. Тут же послышались другие голоса, и вскоре вся степь взревела, выражая одобрение Хорругу. Князь снова пришпорил гиппариона и помчался вдоль рядов арамеев. Отовсюду звучали решительные голоса: