Император снегов
Шрифт:
– Да ты лучше видишь! – сказал Клим. – Ведь кривая?
Стас сделал задумчивое лицо. Он готов был признать ошибку, но не сразу.
– Конечно, кривая! – раздался звонкий голос из тьмы. – Да еще какая кривая!
Ребята подняли головы. Зоя – большеглазая и хрупкая – укутавшись в шубу и замотавшись шарфом по самые брови, стояла неподалеку. Она буравила Стаса недовольным взором.
Двенадцатилетняя Зоя когда-то была соседкой Гоши. Она сдружилась с ним и через Гошу познакомилась с Климом и Стасом. Теперь, невзирая на то, что она
– Да сами вы кривые!
Вонзив лопату в снег, он яростно заработал штыком, стесывая неровности.
Его можно было понять: признать свою ошибку может не каждый. А признать ее перед лицом девчонки, тем более такой симпатичной, как Зоя, и вовсе способен только настоящий храбрец.
– Какой ты упрямый! – вздохнула Зоя. – Ну хочешь, я докажу, что ты неправ?
Стас молчал. Зоя сдернула варежку, подошла к бугристой, плохо отесанной стене.
– Смотри, этот край выбивается! – розовая, маленькая ладошка скользнула по снежному валуну.
Рядом фыркнула лошадь. Зоя повернулась, пытаясь что-то разглядеть в бархатной мгле. Послышался звонкий, жалобный хруст снега, в промерзшую землю стукнуло железо копыт. Облако белого пара вылетело из лошадиного рта, зависло над недостроенным валом.
Ребята разом повернули головы. Три лошади, переступая обросшими инеем ногами, топтались в снегу, с разинутых, разорванных уздечками ртов, падали хлопья пены. Серые, дымчатые крупы, крытые короткими попонами, влажно дымились.
Всадники, сидящие в кожаных седлах, молча смотрели на мальчиков. В свете фонаря на длинных, суженных книзу рукавах их плащей виднелись белые остроконечные нашивки, похожие на колючие звезды.
– Дозвол?
Громкий, раскатистый голос донесся откуда-то сверху. Клим поднял голову и посмотрел на силуэт нависшего над ним всадника.
– Какой еще дозвол? – за спиной всадника раскачивался фонарь, и Клим не мог разглядеть его лица. – Что вам нужно?
Всадник натянул поводья, лошадиная голова, забрызганная серой крупкой, вскинулась. Клим видел, как в золотистом, вытертом по краям стремени шевельнулась нога – черный, массивный сапог с широким носом.
– Дозвол на пользование снегом!
Климу показалось, что он ослышался. Какой Дозвол? От кого? На пользование снегом? И где? В Снежнобельске, где снега столько, что его хватит на всю Гиперборею? Кому это пришло в голову – спрашивать разрешения на пользование снегом? Или кто-то решил посмеяться над ними?
В таком случае, шутка не удалась.
– Какой еще дозвол! – улыбнулся Клим. – И кто вы такие, чтоб спрашивать?
Конь встал на дыбы, сверкнули железные подковы. Хлесть! Воздух разорвался со свистом, боль обожгла руку. Если бы Клим не заслонился, удар пришелся бы по лицу.
Клим согнулся, зажимая левую руку.
–Да как вы смеете! – крикнула Зоя.
Она
– Назад! Назад! – дико заорал второй всадник, направляя лошадь на Зою. – Не прикасаться к Шефу Снежной стражи!
Еще секунда и лошадиные копыта затоптали бы Зою. Клим в последний момент ухватил ее за шубу и потянул к себе. Но Зоя не отступала, Климу пришлось обхватить ее за плечи, притянуть к себе.
–Мой отец – судья! Он вас арестует! – крикнула Зоя, подняв кулаки.
Ее плечи дрожали, Клим с трудом ее удерживал. Он никогда не думал, что в этой хрупкой, худенькой девчушке столько отваги.
Всадник, зажав в руке плеть, тронул поводья. Лошадь, скаля зубы, повернулась к Зое.
–Шеф, может они не знают?
Клим поднял голову. Это спросил всадник, до того топтавшийся в стороне.
– Не знают? – рявкнул тот, кого назвали Шефом. – Так я им объясню… – он наклонил голову.
– … Отныне на пользование снегом нужен Дозвол! Вот такой…
Круглый, металлический медальон с выпуклым профилем снежинки мелькнул перед глазами.
Медальон напоминал шоколадку, завернутую в фольгу – такие детвора Снежнобельска получала от родителей на Новый год и на Рождество.
– Кто пользуется снегом без Дозвола, тот на первый раз подлежит штрафу! – рявкнул Шеф. – На второй – аресту! – он привстала в стременах, и посмотрел по сторонам, словно желая убедиться, что его слышат. – На третий – смертной казни!
Шеф наклонился и дохнул на Клима. Красное, усатое лицо перекрещивал глубокий шрам. Словно кто-то вдавил в щеку каблук с рельефным отпечатком звезды. И дыхание у него было под стать шраму – горячее, жаркое, пахнущее железом.
– Казни! За снег? Да вы с ума сошли! – засмеялась Зоя. – В Снежнобельске казни отменили еще в прошлом веке! Последним приговоренным был хромой Ганс… – она покачал головой. – Так он ел непослушных детей! А здесь – за снег…
Она уже успокоилась, пришла в себя. Правда, как только Клим попытался разжать объятия, еще крепче прижалась к нему.
– Молчи, девочка! – Шеф Снежной стражи снова поднял плетку: по-видимому, других аргументов у него уже не осталось. – Иначе проведешь ночь в Ледяном доме! – он засмеялся. – Или в компании снежных людей! А они похлеще твоего Ганса!
Он слишком резко дернул поводья, конь крутнулся на месте, залив площадь жалобным ржанием. Хотя возможно, это не было ржанием, – возможно, так смеялись всадники.
– Молчи! – Клим прижался губами к уху Зои.
–Шеф, выдай им по кристаллу, нам еще три площади надо объехать!– крикнул один из всадников, с брезгливой гримасой глядя на детей. – Не успеем к докладу!
Шеф спешился. Теперь он выглядел не так грозно, как сидя на лошади. Но все равно, чтобы заглянуть ему в лицо, Климу приходилось задирать голову. Шеф снял перчатку с расширяющимся верхом и протянул Климу руку. Клим зажал в ладони железную коробку. Внутри жестяной емкости что–то громыхало.