Император Владимир
Шрифт:
Далее Муромцев прочитал целую лекцию на тему артиллерии двадцатого века, сделав упор на лизоблюдстве образованных царских генералов в период перед Первой мировой, и бестолковости малограмотных командиров РККА в период перед Второй. И тех и других, по мнению вселенца, следовало бы разжаловать до лейтенантов, и загнать прямиком в штрафбат. Досталось и послевоенным генералам уже Советской армии, не сумевшим отстоять перед очарованным ракетами Хрущёвым разработки перспективных артиллерийских систем.
Владимир Александрович не обратил особого внимания на
В результате Муромцеву пришлось подробненько рассказать о том, какие орудия имелись в Вермахте и Красной Армии, и дать их сравнительные ТТХ с точки зрения обыкновенного солдата. Благо, киллер-гипнотизёр из будущего не понаслышке знал, что такое вовремя подоспевшая артподдержка, и насколько она нужна простой пехоте.
'...Предлагаю исходить из того факта, что французы уже протолкнули через Сергея Михайловича свой концепт, и русская армия получит ту самую трёхдюймовку, которую она получила и в моей истории, - излагал свои идеи вселенец.
– Если добавить к ней щит и модернизировать лафет, то это орудие прослужит России как минимум четверть века... На её базе можно создать полковую пушку, точнее, лёгкую гаубицу с раздельным заряжанием, но с обязательной унификацией по калибру, чтобы использовать одни и те же снаряды... В моей реальности 'полковушку' склепали, взяв за основу горную пушку системы Данглиза с другим лафетом...'.
'Сколько трёхдюймовых гаубиц нового образца, по твоему мнению, должно быть в каждом пехотном полку?
– тяжело вздохнув, поинтересовался великий князь.
– Одна восьмиорудийная батарея? Две?'.
'Две батареи? Мало!
– весело рассмеялся Муромцев.
– Три гаубичных и одна пушечная батарея - самое то, что надо!'.
'Это невозможно, это... очень большие деньги. Я понимаю, что ты хочешь, как лучше, но... тридцать два орудия на один пехотный полк - это уже слишком, - Владимир Александрович мысленно содрогнулся, прикинув, в какие средства обойдётся насыщение новой артиллерией всей русской армии.
– Даже если завтра Ники прогонит к чёртовой матери Михаила Николаевича и Сергея Михайловича, казна не сумеет изыскать столько средств... А тут ещё и твои миномёты с пулемётами...'.
'Да, согласно нашему плану, каждый пехотный полк следует вооружить аналогичным количеством миномётов, - подтвердил вселенец.
– Кстати, восьмиорудийная батарея слишком громоздка в управлении, и в моей реальности она была переформатирована в шестиорудийную... По итогам русско-японской войны, кажется, уже точно и не помню в каком году'.
'Хорошо, хватит на сегодня. Пойду, прогуляюсь на свежем воздухе, - почувствовав лёгкую головную боль - следствие умственного перенапряжения - Владимир Александрович решительно поднялся на ноги.
– Вечером приедут Кирилл с Борисом... Прямиком от своих шлюх, чёрт возьми... Тёзка, будь добр, воздержись от ёрничества и сарказма - мне и
Кирилл с Борисом пребывали в состоянии лёгкого подпития, и их визит в родительское гнездо вылился в очередные огорчения для их отца.
Общаясь со своими детьми - взрослыми дядями, между прочим - великий князь с грустью признался самому себе, что старшие сыновья выросли великовозрастными балбесами и алкоголиками. Владимиру Александровичу оставалось лишь надеяться, что его младшенького - Андрея - удастся вырвать из той среды, где варились Кирилл с Борисом, а так же уберечь от загребущих ручек и других частей тела небезызвестной балерины Кшесинской.
'Может, я и не смогу предотвратить матильдизацию всей России, но матильдизацию моей семьи остановлю, - ворочаясь в постели, великий князь долго не мог уснуть.
– Любой ценой, пока Андрей ещё не вступил в связь с Кшесинской... Матильда должна остаться с Сергеем - так будет правильно'.
Спустя несколько дней крейсер 'Россия' унёс Кирилла Владимировича в длительное путешествие на Дальний Восток. Поводив старшего брата, Борис Владимирович собрался, было, убыть по своим личным делам, но был остановлен отцом.
– Вот, что, сын, у меня к тебе есть серьёзный разговор, поэтому задержись-ка ты дома на пару дней, - мягким, но твёрдым тоном попросил брат покойного императора Александра Третьего.
– Вино, служба, женщины - всё это никуда не убежит от тебя... Нам нужно поговорить о делах семьи...
Проведя три успешных сеанса гипноза с Борисом, Владимир Александрович взял в оборот младшенького - Андрея. С ним так же не возникло никаких проблем, и уже через неделю после ухода в море Кирилла великий князь ощутил прилив оптимизма. Стал посматривать на Марию Александрину Елизавету Элеонору, прикидывая, какую пользу для его планов можно получить от женщин вообще, и от родной супруги в частности.
'Лучше попробуй провести пробный сеанс с дочерью, - внёс предложение Муромцев, видя сомнения хозяина тела.
– Бабы, конечно, дуры, но в некоторых делах они дадут мужикам фору в сотню очков с гаком... Женой займёшься потом, когда закончишь с детьми'.
'Ты прав, друг мой, Господь Бог подарил женщинам потрясающую интуицию и талант создавать интриги, - мысленно усмехнулся Владимир Александрович.
– К тому же, ночная кукушка всегда перепоёт дневную... А не попробовать ли мне поработать с Кшесинской?'.
'Тёзка, я понимаю, что тебя задела правда про Андрея, но ты сильно преувеличиваешь роль балета в истории, - ответил вселенец.
– Матильдой займёмся потом, а пока надо работать с Алексеем и детьми... И про царя не забывай'.
'С Ники как-то тяжко идёт: Аликс что-то подозревает, и почти не оставляет меня с племянником наедине, - неожиданно пожаловался великий князь.
– Николай постоянно идёт у неё на поводу, словно собачка на поводке'.
'Ничего, прорвёмся. Есть такая хорошая поговорка: вода камень точит. Вот и мы проточим царю мозги', - оптимистично заверил Муромцев.