Император Владимир
Шрифт:
На следующей неделе Владимир Александрович занялся делами первостепенной важности: поочерёдно вызвал к себе пару десятков гвардейских офицеров, и обстоятельно побеседовал с каждым из них.
По результатам этой беседы четверо лейб-гвардейцев получили повышение в своём социальном статусе - были переведены в распоряжение великого князя, и назначены его новыми адъютантами. Спустя пару дней один из новоиспечённых адъютантов отправился в Севастополь, а младший брат покойного императора Александра Третьего приступил к распродаже художественных ценностей из своей личной коллекции.
Услышав
Своё решение великий князь объяснил нехваткой времени, хотя сам часами просиживал в рабочем кабинете, разрисовывая и исписывая десятки листов дорогущей белой бумаги. К вечеру примерно половина черновиков и эскизов отправлялась в камин, а остальные муж запирал в сейфе, словно редчайшие драгоценности ушедших эпох.
Движимая чисто женским любопытством, Мария Павловна пару раз подсмотрела через плечо супруга на его художества. Изображённая на одном из ватманов странная безлошадная повозка не привлекла особого внимания женщины, а вот словосочетание 'проект конституции' на другом сильно встревожило бывшую Мекленбург-Шверинскую принцессу.
– Милый, я очень сильно волнуюсь, переживаю за нас и за наших детей, - как и следовало ожидать, поздно вечером Мария Павловна попыталась вызвать супруга на откровенность.
– Скажи, пожалуйста, что с тобой происходит? Почему ты пишешь про эту страшную конституцию? Ты хочешь навлечь на себя неприятности, как ваши бунтовщики-декабристы?
– Дорогая, успокойся, пожалуйста... Родная, ну, почему ты так нервничаешь из-за какой-то писанины?
– Владимиру Александровичу не оставалось ничего иного, кроме как обнять и поцеловать обеспокоенную жену.
– Уверяю тебя, я не собираюсь идти по стопам князя Трубецкого, и прочих инсургентов.
– Пообещай мне, что ты ничего не сделаешь за спиной Ники, - не унималась супруга.
– Даже если он наделает глупостей...
– Его глупости могут стоить ему короны, причём, без моего участия!
– великий князь рывком поднялся с кресла, заходил по кабинету туда-сюда.
– Да, да, он может потерять власть и без моего вмешательства в государственные дела! Ибо он беспросветно туп!
– Подумай о наших детях, - в голосе Марии Павловны появились жалобные нотки.
– Что будет с ними?
– Поверь мне, я только о них и думаю, - Владимир Александрович остановился напротив хныкающей жены, и тяжело вздохнул: ему не хотелось принимать сложное решение здесь и сейчас, но иного выхода не было.
– Успокойся, дорогая, не плачь. Всё будет хорошо, я тебе обещаю... Запомни: я говорю тебе правду, и только правду...
В первых числах декабря 1897 года отряд кораблей контр-адмирала Реунова бросил якоря на внешнем рейде Порт-Артура. Через несколько дней крейсер 'Дмитрий Донской' и канонерские лодки 'Сивуч' и 'Гремящий' вошли в Талиенванский залив. Вскоре китайские чиновники положили в свои карманы приличные взятки, сам Китай получил очередной русский кредит, и в середине марта следующего, 1898 года Порт-Артур стал новой военно-морской базой российского флота.
Забегая
В конце декабря Владимир Александрович неожиданно получил послание от своего младшего братца. Генерал-адмирал напоминал старшему брату про его обещание, и приглашал того почтить своим присутствием совещание с адмиралами - членами Адмиралтейств-совета. Судя по изложенной Алексеем Александровичем повестке дня, совещание предполагалось совместить с обедом, переходящим в ужин, и закончить к полуночи чаепитием с пряниками и плюшками.
'Не, генерал-адмирал - настоящий молодчик, как ловко он всё продумал!
– искренне восхитился Муромцев.
– Заезжий дядюшка - родной дядя государя-императора, между прочим - вдребезги раскритикует господ-адмиралов, а другой дядюшка царя пожалеет обиженных, напоит коньячком, да ещё пообещает выбить деньжат на новенькие кораблики... Классика жанра: добрый и злой следователи ломают комедию ради общего гешефта'.
'На месте своего брата я бы поступил точно так же, - мысленно усмехнулся хозяин тела.
– Алексей не настолько глуп, как его представляют в вашем будущем. Короля делает свита'.
'Ну, ну, Макиавелли Александрович, посмотрим, чего стоит свита твоего братца, - усмехнулся в ответ вселенец.
– Война план покажет... Шесть лет осталось'.
Начало совещания в особняке генерал-адмирала на Мойке было назначено на 27 декабря в три часа дня после полудня. Кроме неожиданного гостя в лице Владимира Александровича присутствовали вице-адмиралы Казнаков, Верховский, Диков, Макаров, Авелан, оба Тыртова - старший и младший - а так же Евгений Иванович Алексеев, собственной персоной. В-общем, опытные военачальники и лучшие умы российского императорского флота в одном флаконе.
Пригласив своего старшего брата, 'семь пудов августейшего мяса', образно говоря, подложил подчинённым большущую свиноматку. Адмиралов сбивало с толку присутствие за столом ещё одного великого князя, ранее не замеченного в интересе к флотским делам, а сейчас внимательно слушавшего развернувшуюся дискуссию.
Чувствуя себя не в своей тарелке, флотоводцы неторопливо аргументировали своё мнение по тем, или иным вопросам, и подозрительно посматривали на коллегу, вице-адмирала Алексеева. Последний вел себя сдержаннее, чем обычно: хмурился, отмалчивался, не пытался давить опытом и авторитетом.
Алексей Александрович, в свою очередь, наслаждался прекрасно срежиссированным и организованным им же самим спектаклем. Буквально на глазах разваливался недавно сложившийся альянс из двух-трёх адмиралов, попытавшихся, было, лоббировать интересы некоторых отечественных верфей. Подобные планы противоречили замыслам генерал-адмирала, которые обещали принести ему в ближайшем будущем хорошие дивиденды.
– Кхм... Господа, минутку внимания!
– проведя в молчании почти целый час, Владимир Александрович кашлянул, и постучал серебряной вилкой по пустому бокалу.
– Надеюсь, вы позволите высказаться командующему Гвардейского корпуса?