Император Владимир
Шрифт:
Действительно, внучка английской королевы Виктории пылала ненавистью к Владимиру Александровичу, и с чисто женской хитростью постоянно придумывала причины, чтобы не дать императору и его родному дяде провести длительную беседу тет-а-тет.
Министр двора, барон Фредерикс, судя по всему, угодил под пяту новой императрицы, т.к. всячески помогал ей создавать вокруг Николая невидимый 'забор' в виде плотного рабочего графика и прочих бюрократических ловушек. В то же самое время Сергей Юльевич Витте - великий князь знал это доподлинно - попадал на приём к Ники чуть ли не каждый день, и безо всяких
– Наш пострел везде поспел, - вслух произнёс Владимир Александрович, провожая недобрым взглядом отъезжающую карету с тушкой Витте.
– Ладно, ещё не вечер, чёрт подери.
Очередная встреча с племянником вновь не привела к решительному прорыву в отношениях. Темой беседы стала монетарная политика и экономика вообще.
Николай внимательно слушал доводы дядюшки в пользу не обеспеченных золотым запасом денег, задавал, казалось бы, вполне правильные вопросы, но ни в какую не соглашался с идеей отмены золотого стандарта. Под конец разговора вообще понёс какую-то ахинею об исключительной эталонной ценности жёлтого металла, словно в мире не существовало ни серебра, ни драгоценных камней, ни других редкоземельных металлов.
'Знаешь, а с ним очень хорошо поработали, грамотно, - заметил вселенец в самом конце беседы.
– И, скорее всего, продолжают работать... сразу несколько человек... Два-три не самых плохих специалиста'.
'Угу, да ещё и эта ночная кукушка постоянно мозги парит, - добавил великий князь, заметив тень императрицы, промелькнувшую за полузакрытыми дверьми.
– Мда, бесполезная трата времени - русский царь с трудом понимает прямую аналогию между кровеносной системой организма с денежной массой в стране'.
'Ты бы ему ещё про систему цифрового управления рыночной экономикой поведал, - буркнул Муромцев.
– Про электронные торги на биржах через компьютерные сети, и тому подобное'.
– Дорогой Ники, мы с твоим дядей Алексеем надеемся после Рождества поехать во Францию, чтобы отдохнуть там пару месяцев, - видя, что обсуждение экономических вопросов зашло в тупик, Владимир Александрович сменил тему разговора.
– Я бы хотел поехать со всей семьей... Ты не станешь возражать, если я возьму с собой и Бориса?
– Конечно, дядюшка, поезжайте, поправьте здоровье с Нашим дядей Алексеем. Я планировал назначить Бориса своим флигель-адъютантом, поэтому пусть он отдохнёт, пока есть такая возможность, - Николай был только рад сменить тему беседы, и говорить о чём угодно, лишь бы не об экономике.
– Если желаешь, могу замолвить за Андрея словечко перед генералом Демьяненковым. (Прим. Начальником Михайловской академии).
– Спасибо тебе, Ники, - не кривя душой, великий князь искренне поблагодарил племянника.
– С Николаем Афанасьевичем я договорюсь сам. Андрей способный мальчик, он быстро нагонит учёбу.
'Ну, что, тёзка, готов ли ты приступить к операции под кодовым названием 'Кадры решают всё'?
– поинтересовался вселенец, когда экипаж Владимира Александровича отъехал от царского дворца.
– Мы, как ты помнишь, дали обещание адмиралу Алексееву найти курьеров для особых поручений'.
'Чего их искать? Подберу надёжных офицеров из числа
– Поработаем с ними для надёжности... Говоришь, кадры решают всё? Интересная мысль, очень интересная'.
'Это я Иосифа Виссарионовича процитировал, того, который Сталин и Джугашвили в одном лице, - уточнил незваный 'гость'.
– Его бы, кстати говоря, не помешало найти, и перетащить на свою сторону'.
'Ага, а ещё Ульянова-Ленина, Бронштейна-Троцкого, и всю прочую агентуру еврейских банкиров англосаксонского мира, - хмыкнул Владимир Александрович.
– Ты бы ещё предложил их на должность министров'.
'Недооцениваешь ты товарищей революционеров, Ваше высочество, - вселенец, как умел, мысленно спародировал Владимира Ильича. Получилось не очень, и хозяин тела не оценил шутку юмора.
– Среди революционеров можно найти очень толковых людей, которые могли бы помочь нашему делу. И если бы... Тёзка! Тебе надо срочно организовать свою собственную спецслужбу, собственную разведку и контрразведку!'.
'Может, мне создать свой собственный жандармский корпус?
– усмехнулся великий князь.
– Представляю физиономию племянничка, когда тот узнает, что у его дяди имеется своя собственная охранка'.
'Николаю совершенно не обязательно об этом знать, - заметил Муромцев.
– Более того, твой племянник... Хм, а это мысль...'.
'Что за мысль?' - моментально насторожился Владимир Александрович.
'А мы замаскируем организацию твою личную спецслужбу под соусом создания Российского легиона - структуры, аналогичной Французскому иностранному легиону, - принялся излагать вселенец.
– Под вывеской Российского легиона мы наберём небольшую частную армию, обученную и вооружённую лучше любой регулярной армии этого мира...'.
'Звучит красиво, а ты посчитал, во сколько это мне выльется?
– поинтересовался великий князь.
– И где мы возьмём эти деньги?'
'Для начала - распродашь все свои коллекции, что покроет наши первичные расходы, - предложил незваный 'гость'.
– Затем одолжишь бабла у банкиров...'.
'Что!? Всё распродать!? Это же бесценные сокровища!
– волна возмущения захлестнула, было, Владимир Александрович, однако мгновение спустя хозяин тела успокоился.
– Впрочем... Если выбирать между 'всё потерять' и 'всё продать', то второе - предпочтительнее... Извини, тёзка, продолжай, пожалуйста'.
Забросив все дела и развлечения, великий князь трое суток размышлял, каким бы образом обвести вокруг пальца своего родного племянника, чтобы тот ничего не заподозрил. В конце концов, согласовав с Муромцевым кое-какие моменты, сын императора Александра Второго-Освободителя принял мужественное решение устроить аукцион по распродаже своих произведений искусства.
По прикидкам Владимира Александровича, вырученные на аукционе деньги должны были покрыть первоначальные затраты, после чего... после чего великий князь рассчитывал привлечь в дело средства спонсоров. Таковые, без сомнения, найдутся, т.к. вселенец убедил хозяина тела сыграть на религиозных и патриотических чувствах российской аристократии.