Император

РуНикс

А она побежала в противоположном направлении.

Однажды она наткнулась на него, когда он играл в шахматы с братом в беседке за домом, и убежала. Не самый лучший момент, призналась она. За последний год он тоже несколько раз пытался загнать ее в угол, и каждый раз она ускользала от него. Она знала, что должна просто сказать ему, что это ничего не значит, что он немного напугал ее. Он не пугал ее или что-то в этом роде, но за последний год он стал немного более напряженным, и Амара стала немного беспокойной.

— Муму? —

мама позвала ее из кухни, и Амара отложила книгу, которую читала, положив свою самодельную закладку, отмечая и вышла из своей комнаты.

— Да, мам? — спросила она, внезапно остановившись при виде большого, высокого человека.

Данте Марони стоял в пространстве ее маленькой кухни. Он никогда, ни разу за все то время, что она питала к нему страсть, не приходил в их маленькую квартирку.

Ее сердце, предательское маленькое существо, забилось сильнее, вдыхая тот же воздух, что и он.

Не время для этого.

— Данте хочет поговорить с тобой, — сообщила ей мама, ее темно-зеленые глаза светились любопытством и некоторой тревогой.

Амара была уверена, что на ее лице отразилось то же самое выражение. У него не было причин разговаривать с ней, вот так. Только если он каким-то образом узнал, что она в курсе насчет трупа.

У нее упало сердце.

О Боже.

Сглотнув, Амара кивнула и указала на заднюю дверь, молча прося его поговорить снаружи. Задняя дверь штабного здания выходила прямо на опушку леса. Никаких шансов, что кто-нибудь подслушает их разговор.

Схватив кашемировую накидку, которую Вин подарил ей на день рождения неделю назад, Амара накинула ее на плечи, сунула ноги в чулках в теплые сапоги у двери и вышла в яркое, холодное утро. Он последовал за ней, закрыв за собой дверь.

Прохладный ветер дул вокруг нее, принося запах деревьев, земли и одеколона. Одеколон? Амара тихонько принюхалась и поняла, что это действительно одеколон. Он был окутан в него, запах был древесным и мускусным и напоминал ей огонь, потрескивающий над деревом и скрученными простынями. Да, ее мысли больше не были такими чистыми.

Спокойно, девочка.

— Муму? — спросил он ее слегка удивленным тоном, его длинные ноги соответствовали ее темпу.

Хотя она была сто семьдесят два сантиметра — благодаря внезапному скачку роста, который подарил ей несколько сантиметров и остановилась, удивительно, но она только достигала его подбородка.

Амара обхватила себя руками, заставляя себя слегка улыбнуться, чтобы преодолеть напряжение в голове.

— Да, в детстве я называла маму Ма, а себя МуМу. И это вошло в привычку.

Данте кивнул.

— Мой брат делал нечто подобное.

— Я больше не вижу его здесь, — прокомментировала Амара, прежде чем прикусить язык.

Ей не следовало этого говорить.

— Его здесь нет. Он иногда

навещает нас.

Оставив все как есть, поскольку это было не ее дело, Амара остановилась на опушке леса и повернулась к нему лицом, принимая его форму. После той ночи с мертвым телом, если только он не тренировался с Вином без рубашки, Амара видела Данте только в накрахмаленных рубашках и брюках на пуговицах. На его сильном запястье поблескивали тяжелые металлические часы, пиджак был сшит на заказ. И одеколон, чтобы не забыть одеколон. В своем простом сером шерстяном платье и растрепанных волосах она действительно чувствовала себя не в своей тарелке. Его волосы колыхались на легком ветру, а темные, проникновенные глаза неотрывно смотрели на нее.

— Что-то происходит? — спросил он, его голос соответствовал теплому шоколаду его глаз, заставляя ее хотеть прижаться к кошке и книге.

Затем его слова проникли внутрь.

Амара заставила себя выдержать его взгляд, когда ее руки сжали локти под накидкой.

— Что ты имеешь в виду?

Он изогнул темную бровь, засунув руки в карманы.

— Ты ведешь себя странно.

Амара почувствовала, как ее волосы встают дыбом, брови опускаются, а сердце бешено колотится.

— Без обид, Мистер Марони, но ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, как я себя веду.

Ее слова произвели на него какое-то впечатление. Амара не знала точно, что это было, но что-то кудахтало между ними, что-то электрическое, поднимая маленькие волоски на затылке и руках с интенсивностью, когда она держала его дымку.

После долгого молчания его вторая бровь соединилась с другой.

— Я просто хотел проверить, все ли с тобой в порядке. У меня такое чувство, что ты намеренно избегаешь меня уже какое-то время, и я не знаю почему. Мне это не нравится.

Он действительно не должен был добавлять эту последнюю часть. Ее бедное сердце начало работать в два раза быстрее, чтобы не отставать. Амара сосредоточилась на первой части его предложения. Не могла же она сказать: «Потому что я видела, как ты хоронил тело девушки, которую когда-то целовал».

— Ты даже не должен этого замечать, Мистер Марони, — заметила она, и ее тон снова начал подниматься, прежде чем она успела его сдержать. — Я не имею для тебя никакого значения.

Данте склонил голову набок, увидев ее. Увидел ее, увидел. Действительно увидел ее. Ох.

— Странно, что ты так говоришь. Моя мать часто говорила мне, — задумчиво произнес он, глядя ей в глаза. — Люди похожи на шахматные фигуры. Любой член правления имеет значение.

Амара стряхнула легкую дрожь, которая началась у основания ее позвоночника.

— И ты думаешь, что я в правлении?

— Я еще не знаю, — тихо сказал он, все еще жадно наблюдая за ней.