Императорский Китай в начале XV века

Бокщанин Алексей Анатольевич

Были проведены некоторые мероприятия в связи с угрозой вторжения войск Тимура в 1405 г.: усилено патрулирование северо-западных границ, воинские гарнизоны в Ганьсу и Нинся снабжены «пороховым оружием», на север переброшены дополнительные военные части [23, цз. 39, 657, цз. 41, 669, цз. 42, 675, цз. 43, 685].

Учитывая трудности пограничной службы в малозаселенных отдаленных районах, правительство иногда пыталось задобрить стоявших здесь солдат материальными поощрениями. Так, например, в апреле 1406 г. (уже после окончания первой волны наград) им (кроме сосланных на границы за преступления) было выдано из казны по 5 дин ассигнациями [23, цз. 52, 784]. Офицерам, добровольно соглашавшимся перевестись на службу в пограничные районы, казна предоставляла жилье, все предметы домашнего обихода, топливо, питание, скот, а также подарки: деньги, одежду и лошадей [23, цз. 78, 1055, 1058].

В связи со стратегией обороны рубежей весьма интересен вопрос о создании системы

крепостей вдоль северо-западных границ империи. Н. П. Свистунова справедливо связывает появление здесь своеобразных территориально оформленных укрепленных районов с ослаблением наступательной активности китайцев во второй половине 20-х годов XV в. [107, 186–188]. Однако их прообраз — опорные пункты, к которым тяготели окружающие воинские соединения, появились уже во времена правления Чжу Ди.

Инициатором создания системы крепостей выступил главнокомандующий войсками в Нинся Лю Шэн. В июле 1411 г. он доложил двору: «Намереваюсь во всех тысячных караулах, стоящих близ границы, построить по крепости, чтобы в случае [нападения можно было] собирать туда людей и [сгонять] скот, [а также иметь там запасы] фуража и зерна и не беспокоиться» [23, цз. 116, 1478]. Император, не отвергая высказанной идеи, предложил осуществить ее в несколько иной форме. Он ответил Лю Шэну: «Войска в каждом карауле рассредоточены [по всем] четырем ([направлениям] для обработки земли в военных поселениях. [Они] стоят далеко друг от друга. Как же собрать их вместе? Я уже приказывал командирам гарнизонов [крепостей] из 5–6 или же 4–5 военных поселений выбрать одно, расположенное в удобном месте, и сосредоточивать там [силы в случае] вторжения [врага]. [Я] действительно хочу, чтобы эти [избранные] пункты [превратились] в крепости и близлежащие [военные поселения] могли использовать их для взаимной помощи. Нет необходимости [строить крепости] в [каждом] гарнизоне и карауле, а нужно лишь выполнить это [мое] распоряжение» [23, цз. 116, 1478].

Данные, свидетельствующие, насколько удалось осуществить это предложение, весьма противоречивы. Например, в письме военному наместнику Ляодуна Лю Цзяну от 11 марта 1413 г. говорилось, что лишь он один не блюдет распоряжения о создании крепостей, и предлагалось немедленно исправить ошибку [23, цз. 137, 1665]. Но через полтора года — 10 октября 1414 г. в Нинся, Ганьсу, в район Датуна в Шаньси и в Ляодун была направлена специальная комиссия проверить, как идет строительство крепостей, поскольку были получены сведения о невыполнении приказа об их создании [23, цз. 155, 1792]. Тем не менее строительство этих укреплений проводилось. Например, в ноябре 1414 г. двор получил сообщение, что лишь на территории, контролируемой войсками из гарнизона Ганьчжоу (в восточной части совр. пров. Ганьсу), построено 46 крепостей [23, цз. 157, 1798]. Другое дело, что создание системы пограничных крепостей шло не столь интенсивно, как хотелось бы правительству. На это имелись свои основания, не исчерпывающиеся лишь нерадивостью местных властей.

Причина этого заключалась не в своеволии или же недальновидности местного командования, а главным образом в том, что строительство, по замыслам центрального правительства, должно было проводиться целиком на местные средства. Следовательно, тягловый люд каждых 4–7 военных поселений помимо повседневных работ должен был выполнять работу по строительству крепости. Описания таких крепостей свидетельствуют об огромном объеме работ, необходимых для их сооружения.

Для крепости выбиралось удобное место. Возводились земляные стены высотой от 3 до 6,5 м с восьмью воротами. Вокруг вырывался ров шириной 3 м и глубиной 15 м. В крепости выкапывались колодцы. Но еще более тяжелым бременем, чем выполнение указанных работ, было создание в этих крепостях всевозможных запасов. За счет военнопоселенцев туда доставлялись зерно, сено и фураж, сгонялся скот и насаживались фруктовые деревья. В военных поселениях повелевалось оставлять лишь минимум средств для пропитания. Пользоваться запасами, созданными в крепостях, разрешалось лишь в случае военной тревоги, когда в их стенах должно было собираться население окрестных военных поселений [23, цз. 137, 1665, цз. 155, 1792]. Естественно, что выполнение подобных предписаний не встречало энтузиазма на местах.

Немалое внимание уделялось также и обороне морских границ, где главную опасность в начале XV в. представляли «японские пираты». С целью предотвращения их набегов и высадки совершались периодические рейды флота береговой обороны. Одним из первых таких рейдов вдоль побережья, организованным в 1405 г., командовали Ча Бинь, Цзян Цин и Фэн Бинь [23, цз. 40, 661]. В дальнейшем подобные мероприятия проводились как с профилактической целью, так и в ответ на активизацию действий «пиратов». В 1419 г. китайскому флоту удалось разгромить основные силы «японских пиратов» у берегов Ляо-дуна, и набеги последних надолго прекратились [24] .

24

Вопрос

об обороне границ империи Мин тесным образом связан с внешней политикой Китая того времени. Поэтому в данной работе, посвященной внутриполитической истории, он затронут лишь конспективно. Более подробно об этом см.:,[92; 104; 107; 129; 215; 223].

Проблема снабжения войск и система военных поселений в начале XV в.

Снабжение армии продовольствием, оружием и обмундированием составляло одну из главных забот правительства Чжу Ди. В уже упомянутом указе от 26 августа 1402 г. о пополнении рядов армии содержалось предписание повсеместно взять на учет все денежные и продовольственные ресурсы, а также все военное снаряжение и корабли, словом все, что находилось в пользовании войск на текущий момент [23, цз. 10 (II), 173]. В январе 1403 г. был также произведен учет лошадей в кавалерийских частях [23, цз. 15, 280]. В планы правительства входило создание определенных запасов материальных средств в воинских соединениях на случай внезапных военных действий, о чем можно судить, например, по предписанию, данному на этот счет главнокомандующему войсками в Ляодуне Лю Чжэ-ню, от 4 декабря 1402 г. [23, цз. 14, 256]. Позднее эта идея нашла конкретное воплощение при создании системы пограничных крепостей.

Содержание более чем миллионной армии, а тем более накопление в войсках определенных запасов продовольствия и снаряжения требовали от государства огромных затрат. Материальные ресурсы для армии нужно было не только изыскать, но и доставить к месту дислокации соединений, что подчас составляло немалые трудности. В связи с этим правительство практиковало своеобразное «прикрепление» налогов, собиравшихся с тех или иных административно-территориальных единиц, к определенным воинским гарнизонам. Налоговые поступления в этом случае шли не в центральную казну, а непосредственно войскам. Например, воинский гарнизон в Ганьчжоу (пров… Шэньси) снабжался за счет налоговых поступлений с Двух волостей (цзюнь) той же провинции, гарнизон в Пинхай (пров. Фуцзянь) — за счет налоговых поступлений с уезда Син-хуа и т. д. [23, цз. 95, 1258, цз. 164, 1850]. Доставка грузов к месту назначения также обеспечивалась районом-налогоплательщиком.

Привлекаемые источники не дают возможности судить, насколько широко применялось такое «прикрепление» в первой четверти XV в. В них отразились лишь те случаи, когда в доставке налогов воинским гарнизонам возникали какие-либо неполадки. Однако число подобных записей все же довольно велико. Наиболее частыми среди них являются жалобы местных властей на неудобства транспортировки собранных средств к месту назначения и различные просьбы об облегчении повинности. По этим отрывочным сведениям можно все же прийти к заключению, что система «прикрепления» налогов к воинским гарнизонам практиковалась как на северо-западных рубежах империи, так и в приморских и южных провинциях страны, а следовательно, была довольно распространенным явлением.

Правительство пыталось привлечь к снабжению армии частный купеческий капитал. Для этого использовалась монополия государства на добычу и продажу соли. В обмен на поставку зерна пограничным войскам купцам разрешалось получать монополизированную государством соль и продавать ее [158, 6]. Это в какой-то степени позволяло государству сокращать «извозочную повинность», тяжело отражавшуюся на крестьянском хозяйстве.

На снабжение войск шла и часть налоговых поступлений из государственных фондов. При этом казне часто приходилось прибегать к дополнительным поставкам в связи с сообщениями с мест об острой нехватке продовольствия в тех или иных гарнизонах. Центральные власти старались незамедлительно реагировать на подобные сообщения и отдавали распоряжения о выдаче провианта иногда даже без положенной проверки состояния дел у просителей [23, цз. 33, 587].

Тяжелым бременем ложилась на плечи налогоплательщиков подготовка крупных военных походов, многократно предпринимавшихся при Чжу Ди. Например, в 1410 г., во время снаряжения похода в Монголию, властям провинции Хугуан было предписано поставить 1 млн. даней зерна [25] , провинции Чжэцзян — 1 млн. 200 тыс. даней и провинции Цзянси — 100 тыс. даней [23, цз. 102, 1325].

Но даже в мирное время казна не могла полностью справиться с содержанием армии. Для решения этой проблемы оказались недостаточными ни отмеченное «прикрепление» налоговых поступлений, ни привлечение купеческого капитала. Поэтому правительство Чжу Ди, используя опыт прошлых веков и пример Чжу Юань-чжана, пыталось, насколько возможно, пол-, нее осуществить перевод армии на самообеспечение. Это достигалось посредством поддержания и развития системы военных поселений (тунь тянь).

25

1 дань равен 103,5 л.