Императорский Китай в начале XV века
Шрифт:
Может возникнуть подозрение, что обещание перемен попало в манифест о вступлении на престол Чжу Юнь-вэня случайно. Чтобы установить, так это или нет, нужно обратиться к вопросу: назрела ли к 1398 г. какая-либо потребность в «преобразованиях в политике»? Для этого необходимо вкратце представить себе ситуацию, сложившуюся в стране в конце XIV в. и особенно к концу царствования Чжу Юань-чжана.
Как известно, до середины XIV в. в Китае сохранялась власть монгольских завоевателей. Их господство пало в результате широкого народного движения, продолжавшегося
Описанные обстоятельства прихода к власти нового правительства делали его положение в стране весьма сложным. Во-первых, окончательное изгнание монгольских феодалов и верных им китайских сатрапов из окраинных провинций продолжалось в течение почти 20 лет после основания династии Мин. Кроме того, силы монгольских ханов за пределами Китая еще не были сломлены и существовала постоянная угроза нового вторжения. Иначе говоря, во внешнеполитическом плане наблюдалась определенная неустойчивость. Во-вторых, вне зависимости от того, была ли сильна или слаба антифеодальная струя в общем потоке национально-освободительного движения середины XIV в. (данный вопрос является спорным), это движение, благодаря своей широте и длительности, не могло не накалить социальную обстановку в стране. В-третьих, Чжу Юань-чжан и его сподвижники на пути к победе преодолели сопротивление не только монгольских завоевателей и их приспешников, но и других, соперничавших группировок повстанцев. Иными словами, нельзя упускать из виду, что наряду с освободительным движением, параллельно с ним, в стране шла острая борьба за власть. Последствия этого не могли исчезнуть сразу, и внутриполитическое единство страны вряд ли могло быть восстановлено актом провозглашения нового императора.
Последние два обстоятельства обусловливали внутриполитическую неустойчивость правительства Чжу Юань-чжана.
Тот факт, что в первое время своего существования минское правительство не пользовалось полной поддержкой своих подданных и было вынуждено добиваться их лояльности, отмечался американским исследователем Э. Фэрмером [200, 2–3]. В этих условиях закрепление у власти стало одной из кардинальных линий в политике Чжу Юань-чжана. Меры, направленные на удержание захваченных позиций, можно проследить в течение всего 30-летнего периода его царствования. Они шли в основном по трем направлениям: укрепление армии и военной мощи, налаживание экономической жизни страны, усиление императорской власти.
Наиболее ярко эти меры прослеживаются на примере последнего из указанных направлений. В 1380 г. были ликвидированы посты канцлеров (цзайсян), обладавших наиболее широкими, после императора, полномочиями в делах управления. Одновременно был упразднен Центральный правительственный совет (Чжун шу шэн), служивший высшим совещательным органом при императоре. Ставшие после этого высшими правительственными органами шесть ведомств (лю бу) были непосредственно подчинены императору. Начальники этих ведомств и другие высшие сановники могли произвольно смещаться и назначаться им.
Чжу Юань-чжан активно пользовался этим правом: в конце XIV в. неоднократно наблюдается полная и почти единовременная смена начальников всех ведомств и их помощников. Иногда кресла начальников пустовали по нескольку лет. Во всем этом можно проследить определенную систему, направленную на ослабление реальной власти и влияния шести ведомств.
В 1382 г. был отменен взятый с образцов X–XIII вв. институт «увещевателей» императора, в обязанности которых входило указывать последнему на его ошибки и промахи. Цель усиления личного контроля императора над деятельностью государственного аппарата преследовала и реформа такого органа, как Цензорат (Юйшитай), который был призван нести надзор за чиновными властями в центре и на местах. Высшее военное командование также находилось в руках императора.
В конце XIV в. можно проследить и стремление императора усилить контроль в провинциях. Широкие полномочия губернаторов провинций, существовавшие при монголах, были ликвидированы. Их полномочия отныне распределялись среди трех сановников, ведавших отдельно административно-финансовой,
В плане борьбы императора за укрепление своего положения можно рассматривать и такое мероприятие, как создание Чжу Юань-чжаном своеобразных удельных княжеств, управляемых его сыновьями, которых к 80-м годам XIV в. было уже 25. Они торжественно титуловались ванами [5] . Им предоставлялась резиденция в одном из крупных городов, становившихся столицей их уделов (фэн, иначе го). Здесь в распоряжении ванов имелся особый штат чиновников, повторявший, как мыслилось, императорский двор в миниатюре. Однако право назначения и смещения этих чиновников оставалось за императором.
5
Титул «ван» носили древнекитайские властители до образования империи (III в. до н. э.). Позже он присваивался людям, стоявшим рангом ниже императора, чаще всего императорским родичам. Ванами в китайских источниках именуются также правители зарубежных стран. Этот титул принимали многие вожди повстанческих движений в Китае. Значение этого титула в описываемое время близко по смыслу к слову «князь».
Властитель удела имел в своем собственном распоряжении войска — так называемые охранные гарнизоны (ху вэй). Общая численность их могла колебаться от 3 до 19 тыс. латников [29, цз. 116, 7373 (2)]. Во время военных действий под начальство ванов поступали все расквартированные поблизости и переброшенные из других районов войска.
Четких территориальных границ уделы не имели. Подразумевалось, что в удел входили районы, издавна тяготевшие к городу — резиденции вана в административном и хозяйственном отношении. Чаще столицы ванов совпадали с центрами древних китайских княжеств, и поэтому уделы именовались названиями этих давно не существующих территориальных делений [6] . Специально установленными для регулирования всей жизни уделов правилами предполагалось, что ваны и подчиненные им чиновники не должны вмешиваться в административную и хозяйственную жизнь территорий, входящих в уделы. Другое дело, что практически это было трудно осуществить, так же как и контролировать военную силу ванов. Но об этом речь пойдет ниже. Здесь же отметим, что основу материального благосостояния держателей уделов, по мысли правительства, должно было составлять щедрое жалованье из казны, а также феодальные поместья, предоставлявшиеся им вне пределов удельных владений.
6
В свою очередь, ван, получавший удел, именовался в источниках в соответствии с названием своего удела, например Янь-ван (т. е. ван удела Янь), Чжоу-ван (ван удела Чжоу) и т. д. Поэтому мы сочли возможным включить подобные наименования ванов в именной указатель.
Введение системы уделов осуществлялось Чжу Юань-чжаном в три этапа: 1369–1370, 1378 и 1391–1392 гг. (подробнее см. табл. 1). Однако назначение своих родичей на важные посты с целью усиления непосредственного контроля на местах он начал проводить на подведомственной ему территории еще до воцарения — с 1356 г. [49, 123]. Надо сказать, что система уделов в той или иной форме не была нововведением Чжу Юань-чжана. Нечто подобное практиковалось в императорском Китае и ранее, в частности во II в. до н. э., в III в. н. э. и при непосредственных предшественниках династии Мин — монгольских правителях. Но для исследуемой проблемы главное не в этом, равно как и не в тех отличиях, которые имели уделы конца XIV в. от своих более ранних образцов, а в назначении системы уделов, в целях, преследовавшихся Чжу Юань-чжаном при ее насаждении.
Нет сомнения, что обращение к этой системе явилось прямым следствием сложной социальной и политической обстановки в стране, перед лицом которой оказалась новосозданная императорская власть. Предоставлением особых прав ближайшим родственникам Чжу Юань-чжан рассчитывал укрепить свое положение. Как не без оснований отмечали китайские историки, многолетний опыт внутриполитической борьбы привел первого минского монарха к мысли, что «в стране нет никого надежнее детей и внуков» [98, 411–412]. В них он надеялся найти одну из прочных и постоянных опор.